Джайн Зар. Буря Тишины (ЛП) - Торп Гэв

Аратуин промолчал, но его смятение еще некоторое время журчало в психической сети.

— Неужели я оскорбила твои чувства? Маленькие корабельники, играющие вдали от дома и исполняющие роль пиратов и авантюристов. Немного окрепни, Аратуин. Для разнообразия повидай реальную вселенную.

— Замолчи.

— Неужто мои слова отчасти…

— Замолчи и сосредоточься! Демоны…

Маэнсит позволила своему разуму подобраться поближе к границам защитного поля, почти сливаясь со щитом вокруг мостика. Оно казалось стабильным. Теплым.

— Они ушли? Возможно, Джайн Зар прогнала их? — Она почувствовала, как Аратуин начал отключаться от системы. Щит задрожал, когда навигатор попытался покинуть его пограничное пространство. Маэнсит исполнила психический эквивалент натягивания поводка.

— Куда это ты собрался?! Все это обман!

— Но что, если мы сможем связаться с другими кораблями?

— Не имеет значения. Либо они доберутся до ворот вместе с нами, либо нет. Мы или окажемся в ловушке, или выберемся.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Часть заразы в Заливе Гидры расколола врата и вытеснила их в материальную вселенную. Они стали трехсторонними, разделенными между варпом, царством смертных и Паутиной между ними. Все три части должны быть задействованы одновременно, чтобы врата открылись с нашей стороны.

— Значит, если один корабль потерпит неудачу, мы все пропали?

— Честно говоря, только мы выберемся отсюда. Я забыла рассказать Джайн Зар, что только головной корабль, тот, что открывает границу смертного мира, сможет покинуть непространство.

— Значит, остальные корабли… — Ужас пилота был почти осязаем и придавал Маэнсит сил, несмотря на их затруднительное положение.

— Будут принесены в жертву, чтобы я доставила лорда-феникса к Ультве. Пожалуй, будет смешно, если ни у кого из нас не выйдет.

— Я должен предупредить капитана. — И снова его сознание попыталось выйти из психосферы контрольной цепи.

— У нас нет другого выхода. — Ее настойчивость была подобна пощечине, что заставила мысли Аратуина вернуться в сплетение психических каналов. — Покинешь щит, и демоны уничтожат нас. И я полагаю, что храбрая Ансвея все равно подозревает правду. Если она и в самом деле когда-то пересекла Залив Гидры, то ей известно, что произойдет.

Молчание Аратуина породила драгоценная смесь угрюмого негодования и ненависти к самому себе, вызванных чувством вины и бессилием. Маэнсит никогда и не подозревала, насколько изысканным может быть близкий контакт с другим духом, когда он умеряется энергией бесконечной цепи. Если бы она знала об этом раньше, то чаще нападала бы на корабли с искусственных миров. Рябь ее ликования разжигала душевные страдания пилота. Хотя Маэнсит не могла кормиться Аратуином должным образом, поскольку защита, предоставляемая путеводным камнем, не давала ей проникнуть в его сущность так же, как и Великому Врагу, навигатор все еще могла наслаждаться вкусом его эссенции.

Пилот позволила своим мыслям вернуться к маяку. Эльдары близко подобрались к точке прорыва. Восходящее солнце почти полностью возвысилось над горизонтом и висело невероятно близко, ослепляя своим светом. Высокие приливные волны вырывались из сломанных ворот Паутины, замедляя корабль, натягивая психические якоря, что связывали его с пряжей, и сбивая судно с курса с каждым ударом.

— Сосредоточься, Аратуин. Мне нужна твоя помощь. Здесь мы должны вдеть нитку в иголку. Если мы не пройдем через центр ворот, мы откроем одну из второстепенных перегородок, и единственным утешением станет то, что, возможно, одному из других кораблей посчастливится сбежать вместо нас.

С неохотой второй пилот вновь связал с ней свои мысли, и они вместе направили корабль сквозь стремительную энергетическую рябь. Она ощущала его беспокойство, однако ее собственную тревожность смыло восприятие настоящего. Пусть Джайн Зар волнуется о пророчествах и судьбах — для Маэнсит имели значение лишь следующие несколько мгновений. Они могли стать последними, и потому нилот намеревалась насладиться ими.

— Конечно, — сказала она навигатору, — если ты действительно считаешь, что наши действия безнравственны, ты всегда можешь сбить нас с правильного пути, целенаправленно открыв один из субпорталов для наших кораблей-спутников. Если ты, конечно, из тех, кто готов пожертвовать собой.

С волной ненависти к самому себе Аратуин молчаливо признался в своем глубинном эгоизме, что для Маэнсит было слаще, чем любые другие эмоции, которые он источал прежде.

— Ты жаждешь меня?

Джайн Зар задала вопрос вслух, обращаясь к бесформенной фигуре внутри кристаллической матрицы. В то же самое время она позволила частичке своего сознания просверкать вдоль тех немногих незаряженных проходов корабля и увидела, что защитный кокон вокруг Маэнсит все еще цел.

— Мы собираемся прорваться в царство смертных. — С этими словами Джайн Зар начала описывать круг вокруг колонны из мерцающего хрусталя. Кончик Жай Моренна коснулся одного из венозных каналов, расходящихся от нее, разорвав соединение в мимолетной вспышке пурпурной энергии. — У тебя не получится остановить нас. Остальные сбежали, однако твой голод настолько силен, что ты все еще здесь. Я была неправа: это все из-за меня. Ты желаешь отведать моей души.

Цвета извивались в глубине матрицы, будто радужная акула в ледяной воде, хищно стегая и хлеща. С шипением плавящегося кристалла и льда Клинок Разрушения разрезал еще один канал.

— Но ты осторожен. Неуверен. Я позволю тебе вкусить меня.

Блуждающая частица разума Джайн Зар проскользнула в соединительные слои, почти пронзив центральное хранилище энергии. Кристаллическое ядро на мгновение вспыхнуло белым светом от витка демонической энергии, пойманной в цепи. Джайн Зар вырвала фрагмент своего сознания прежде, чем демон успел схватить его.

Лорд-феникс разрезала еще один, а затем и еще один энергетический усик, обойдя колонну почти на четверть пути.

— Ты ведь понимаешь, что я собираюсь поймать тебя в ловушку? Когда врата откроются, наш спуск в царство смертных будет неотвратим. В этот момент я разорву последний из этих соединительных звеньев, и ты окажешься в западне. Ты думаешь, что сможешь затащить меня на дно пропасти? Я сделаю так, что ты застрянешь в физическом мире, брошенный на произвол судьбы в холодной пустоте между звездами, изолированный, лишенный всех ощущений и стимулов. Никто никогда тебя не найдет. И ты никогда не умрешь, никогда не вернешься к богине-хозяйке, которая тебя породила.

Меняющиеся цвета темнели и сгущались, окрашивая колонну пятнами пурпурного и алого цвета.

— Или ты можешь сбежать, — продолжила Джайн Зар. — Уйти прямо сейчас, пока ты еще можешь вернуться обратно через пряжу. Я подарю тебе эту милость, хотя ты ее и не заслуживаешь.

Извивающееся существо подобралось поближе к многогранной поверхности, его цвета стали ярче, и казалось, будто оно смотрело на нее сквозь стеклоподобный материал. Лорд-феникс почувствовала, как по всему кораблю разлилось презрение.

— Тебе это не понравилось? Есть еще один вариант. Появись передо мной. Выйди из своей будущей тюрьмы и уничтожь смертную форму моего духа. Раскрой меня, схвати то, что внутри, и утащи мою вопящую душу во тьму сердца своего господина. Если у тебя, конечно, хватит смелости. И если считаешь, что награда достаточно велика.

Она наполовину обошла комнату, и черный шрам, оставленный Жай Моренном, описал почти идеальный полукруг вокруг ядра. Она шла мерно и уверенно, используя ярость как щит, чтобы скрыть собственную неуверенность.

Без всякого предупреждения краски потекли из кристалла, растекаясь по полу радужным многоцветьем, словно пролитые чернила. Они кружили вокруг Джайн Зар, не касаясь ее, покрывая палубу внутреннего отсека от стены до стены, поднимаясь нитями к потолку и заливая комнату мягко переливающимся светом. От этого казалось, что Буря Тишины заперта в медленно вращающейся призме.