Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - Сюзанн Моррисон

У меня все было прекрасно, пока я вдруг не почувствовала, что у меня шея горит. Я обернулась и увидела, что Лу мне улыбается. На нем были желтый саронг и мятая льняная рубашка. Я улыбнулась в ответ и мысленно отправила ему сообщение. Привет, сказала я. Телепатически приветствую тебя. Я уверена, что он меня услышал, потому что в ответ закрыл и открыл глаза, словно кивая.

Тут у меня в животе что-то подпрыгнуло. В последнее время я опять нервничаю в присутствии Лу, не знаю почему. Мне-то казалось, это уже позади.

Знаете, чем меня больше всего расстраивает внезапная холодность Индры? Я из-за нее не могу сосредоточиться на медитации. Мне очень хочется доказать ей, что я хорошо медитирую, что я хорошая ученица и хорошая йогиня, лучше, чем она думает обо мне. Но чем больше я стараюсь показать, как здорово у меня выходит, тем хуже получается.

Очень боюсь, что пробуждение кундалини было всего лишь единократным кайфом и оно никогда не повторится.

Несколько недель стояла засуха, но в последние дни дождь льет, почти не прекращая. Каждый уголок на территории гостиницы от нашего дома до бассейна пропитался резким землистым запахом навоза. Он доносится со стороны дома семьи Су — там почти каждый день затопляет свинарник.

Я радуюсь дождям и молю Бога, чтобы они продолжались, потому что до тех пор, пока идет дождь, пахнет дождем. Ну, может, еще грязью. Дождь и грязь — это я могу вынести. Но как только выходит солнце и мир снова высыхает, покрывшись коркой, вонь от свиного помета, мусора и бензиновых испарений преследует нас всю дорогу до вантилана или поселка. Она окутывает нас, когда мы сидим на веранде. Это обонятельный кошмар. Пытаюсь абстрагироваться от него, как птица на верхней ветке.

А вантилан теперь стоит в центре навозных полей. Крестьяне с Явы закончили сбор риса, и пустые поля служат пристанищем для миллиона крошечных коричневых уток. Поля ощетинились сухими колосками и стали похожи на большую чесалку для спины. Но когда идет дождь, они заполняются водой, и уточки приходят в восторг; они крякают и плавают, рассекая по определенной траектории, как чайки в небе. Очень скоро в вантилане начинает пахнуть, как в утином туалете.

Ах, природа. У нас в Сиэтле такое разве увидишь? Там идет себе дождь и идет.

В последнее время Лу очень пристально следит за мной в классе. Иногда из-за этого я нервничаю до тошноты. Может, дело в том, что мне хочется произвести на него впечатление? А еще мне тут один сон начал сниться. Во сне я стою у своей кровати, а рядом Лу, загорелый, без рубашки. Он берет мое лицо в ладони, затем проводит пальцами по шее и срывает с меня майку вместе с лифчиком. Потом падает на колени, медленно стягивает с меня облегающие штанишки для йоги и срывает их тоже, как матадор, резко взмахивающий плащом. После этого он валит меня на кровать и говорит: «Я вижу себя… в тебе».

Индра вышла на тропу войны. Заявила, что я пытаюсь перещеголять других йогов и не концентрируюсь на внутренних ощущениях во всех позах. Не только в пашчиммотанасане, но и в «собаке мордой вниз», «собаке мордой вверх», «кошке-корове», позе «счастливого ребенка»… Нет, вы только ее послушайте — в позе «счастливого ребенка»! Кому в голову придет стараться перещеголять других в позе «счастливого ребенка»[34]?

Да ну ее, эту Индру. Стараюсь не думать о ней, потому что очень живот болит, да и вообще я несчастна. Как будто и не было этого дурацкого пробуждения кундалини — не чувствую себя ни капельки просветленной. Никакого намека на то, чтобы выйти за пределы физического тела — напротив, я в своем физическом теле, как в ловушке. В желудке словно поселился соленый слизень. Скоро пойдем ужинать — надеюсь, хоть рис с зелеными водорослями пойдет мне на пользу.

О черт! Кажется, слизняк, поселившийся в моем животе, двигает мебель. Я… я сейчас…

Похоже, я… черт!

Попытаюсь записать все как можно быстрее, пока опять… О черт, черт, черт! Скоро буду.

Ммм… кажется, у меня проблема. Я только что проглотила четыреста килограммов листьев нима и таблетку активированного угля, что, надеюсь, подарит мне пару минут, чтобы написать эти строки.

О, как же мне плохо!

Мы с Джессикой и Ларой сегодня пошли ужинать в кафе «Балийский Будда», и примерно на полдороге я вдруг ощутила очень мощную и тревожную бучу в животе, как будто небольшое семейство слонов переживало там поднятие кундалини. Мы шли гуськом, пытаясь медитировать на ходу и не замечать таксистов, лавочников и парикмахеров, зазывающих нас плести косички. Впереди шла Джессика, затем Лара. Я замыкала цепочку, но не медитировала, а пела мантры. Дыши, повторяла я про себя, дыши! Смилуйся, Боже, смилуйся, Христос, смилуйся, баньян, смилуйся хоть кто-нибудь!

— Долго еще? — спросила я.

— Еще пару кварталов, — пропела она.

Я попыталась приосаниться, как Джессика, и так же плавно качать головой, как она, но шевеление в животе было невозможно игнорировать. По моей спине стекал пот — обычное дело на такой жаре, вот только этот пот был холодным. И тут я поняла, в чем дело. Внимание со стороны Лу и неодобрение Индры тут были ни при чем. Мое состояние вообще никак не было связано с йогой.

— Джессика, ну скоро?

— Да почти на следующей улице!

— Нет, — выпалила я и, сделав несколько быстрых шагов, нагнала ее. — Где твой «Балийский Будда»? Я побегу вперед, мы идем слишком медленно.

Я прекрасно знала, что со мной, и знала, что произойдет, если в течение минуты я не попаду в туалет.

Наконец мы пришли. Джессика показала пальцем на здание кафе. Я бросила ей сумку и побежала. Я была в таком взбудораженном состоянии, что даже не бежала, а скакала, как трехногая собака. Плохо дело. Ох, плохо дело!

— Туалет занят, — сказала женщина за стойкой в кафе. — Подождите минутку.

Я взглянула на нее, не сразу поняв, что она сказала.

— А мужской туалет у вас есть?

Мне казалось, что ей достаточно один раз посмотреть на меня и понять: если она не поможет, то ее ресторану грозит санитарная опасность.

— А это и есть мужской! — весело прощебетала она. — У нас общий туалет!

Я понимающе кивнула, опасаясь теперь даже говорить, ведь при говорении тоже задействуются мышцы живота. Я ходила туда-сюда по первому этажу ресторана, где находился продуктовый магазин для вегетарианцев-экспатов. Здесь Джессика покупала свои рисовые крекеры и тахинную пасту.

Как мило, подумала я, оглядывая коробки с органическими спагетти и рисовыми крекерами. Только не дыши. Не дыши и не думай. Рисовые крекеры — это здорово. Как здорово, что Джессика может даже на Бали купить свои любимые рисовые… ууу… крекеры.

Я сунула руки под резинку своих штанов для йоги, готовая снять их в любую минуту.

Итак, я вернулась. На чем я остановилась? Ах да. Наконец-то, благодарствую Иисусу и всем небесным святым, наконец-то дверь туалета открылась, и оттуда вышла красивая иностранка в струящемся оранжевом сари. Она нежно касалась нижней губы, вытирая из уголка слегка размазавшуюся помаду. Я направилась прямиком на нее и практически отпихнула ее в сторону, одновременно стягивая на ходу промокшие от пота штаны.

Видела бы меня мама. Ох!

Через двадцать минут я вышла из туалета бледная и дрожащая. Не спеша поднялась по ступенькам, ведущим в открытое кафе с видом на улицу. У меня было такое чувство, будто я превратилась в тень, в блеклое подобие себя самой. Внутри было пусто. Все цвета, звуки и запахи вокруг вдруг стали ярче: я видела Джессику и Лару, которые сидели на диванчиках и пили ласси с розовой водой, кофейный столик с недоеденными салатами и вазу с пышным букетом плюмерий. Все казалось слишком ярким и ненастоящим, как картины с психоделическими красными цветами и синими людьми на стенах кафе.

Я села напротив своих друзей в плетеное кресло с шелковой голубой подушкой.

— Что-то долго ты из туалета не выходила, — проговорила Лара и пристально посмотрела на меня.

— Загляделась на свое отражение в зеркале, — попыталась пошутить я.

Джессика не купилась.

— Неужели балинезийский желудочный паразит? — ахнула она.

— Угу, — ответила я, — угадала.

Джессика с Ларой тут же принялись охотиться за официантом, чтобы тот принес мне риса и воды, а я откинулась на спинку кресла и попыталась расслабиться. А потом, когда они вернулись, вдруг сказала очень глупую вещь, на мгновение забыв, где я нахожусь. Я сказала:

— Надо срочно раздобыть где-нибудь антибиотики.

Джессика ужаснулась:

— Антибиотики? Ты что! — Она поставила свой стакан с ласси и освободила место для моей еды. — Да ты представляешь, как действуют антибиотики на твой организм?