И аз воздам - Надежда Попова

Вниз он спустился в два прыжка, поморщившись, когда слегка не рассчитал первый толчок и подошва соскользнула, едва не угодив в окно этажом ниже; Нессель появилась наверху молча, втянула веревку внутрь и, не задержавшись у окна, аккуратно, без стука, закрыла ставню. Курт на миг замер, прислушиваясь; внутри трактира и на душных безлюдных улицах царила тишина, лишь сверчки надрывались во всю мощь, будто стремясь заполнить неестественную пустоту и безмолвие. Та же тишь и пустота сопровождали его по извивам холмов между домами, и единственным живым существом, встреченным на пути, была откормленная ленивая кошка, вальяжно развалившаяся у одного из мостиков и проводившая майстера инквизитора равнодушным взглядом.

К нужному дому Курт вышел спустя несколько минут; остановившись чуть поодаль, вновь замер на мгновение, оглядываясь и вслушиваясь, и, быстро прошагав к двери, тихонько стукнул в створку — один раз. Дверь приоткрылась почти тут же — ненамного, только чтобы позволить ему проскользнуть в неширокую щель — и без единого звука закрылась за его спиною, лишь едва-едва прошуршав засовом в петлях.

— За мной, — тихо проронила черноволосая женщина в легкой пенуле прямо поверх ночной сорочки, поманив его рукой со светильником, и, развернувшись, двинулась по лестнице наверх.

Во вторую от лестницы дверь в комнату с наглухо закрытыми ставнями она вошла, все так же не оглядываясь, прошла к столу и, установив на него светильник, бросила на ходу:

— Засов.

Курт осторожно, стараясь не громыхнуть и не скрипнуть, вдвинул деревянный брус в петлю и развернулся к хозяйке дома, вдруг поняв, что не знает, какими словами начать разговор.

— Сколько времени у тебя в запасе? — спросила та, медленно приблизившись на два шага; он передернул плечами:

— Прикрыт до утра. Какими судьбами ты…

— Стало быть, поговорим потом, — оборвала она решительно, и Курт с готовностью умолк, тоже шагнув навстречу.

— Ничего не имею против, — согласился он серьезно.

— Свидание раз в десять лет — это перебор, — вздохнула Адельхайда, потянувшись, и перевернулась на бок, приподнявшись на локте и подперев ладонью щеку. — А с нашей службой каждое из них может и вовсе оказаться последним.

— Раз в пять лет, — поправил Курт с улыбкой, она фыркнула в ответ:

— Пражское не считается. То еще свиданьице — явиться в разгар расследования, чтобы увидеть даму мельком, поцеловаться с ней над трупом предателя и сбежать на следующий день, не попрощавшись.

— Для последнего у меня были веские причины.

— Да, я знаю, — отозвалась Адельхайда уже серьезно и, помолчав, вздохнула: — А мне не удалось даже побывать на погребении…

— И не только тебе. Отец Бенедикт был духовным отцом для многих… да и не только духовным. Большинству из нас он был единственным настоящим отцом вообще. И большинство по тем или иным причинам не смогли с ним попрощаться; нам с Бруно еще повезло…

— Как ладишь с ним? — спросила она спустя мгновение молчания. — Я понимаю, что вы всегда были душа в душу, но все ж одно дело напарник, а другое — духовник…

— А когда оный духовник еще и бывший помощник на побегушках, а ныне — начальство… — продолжил Курт с улыбкой и отмахнулся: — Оказалось проще, чем я полагал. В сущности, ничего не изменилось; просто теперь на то, чтобы долбить мне мозг, у него есть заверенные документально полномочия, каковыми он и пользуется беззастенчиво… Так какими судьбами ты в Бамберге? И что не так с семейкой Гайер, раз уж ты обратила на них внимание?

— Хотела тебя спросить о том же, — усмехнулась Адельхайда. — Не представляешь моего изумления, когда я увидела тебя расхаживающим подле моего дома.

— Не видел другого способа дать знать о себе, — пожал плечами Курт. — В свете гибели Штаудта все regulae communicatorum[29] на территории этого города упразднены, посему оставалось лишь нагло импровизировать.

— Как ты узнал, что я здесь, а главное — кто сказал, что интересуюсь Гайерами?

— Помнишь охотника, с которым мы с Бруно вляпались в стаю ликантропов? Он здесь: охотничье сообщество заинтересовало невероятное количество малефиков в этом городе. В процессе расследования, каковое здесь проводит Ян, он и узнал о тебе; твое имя он запомнил после ульмской истории, и в голове у него, сдается мне, угнездилась какая-то непристойная версия насчет нас с тобою.

— С чего б это, — вскользь улыбнулась Адельхайда, тут же посерьезнев. — Хм. Резвый парнишка… А ты-то здесь что забыл?

— Расследую исчезновение Штаудта. Точней (если res suis vocabulis nominare[30]) его убийство.

— Работаешь в связке с попечительским отделением? — удивленно приподняла бровь она. — Ты? Неожиданно.

— Висконти попросил меня лично, а в такой ситуации, сама понимаешь, не слишком велика свобода выбирать; и кроме того — убит все же один из нас, пусть и кураторский служитель, а такое оставлять без ответа нельзя… И судя по тому, что о тебе мне никто из Совета не обмолвился ни словом, ты здесь не по его заданию, а по императорскому? Неужто наше Величество обеспокоено мухлежом с недвижимостью в этом городке, или я не в курсе чего-то более нешуточного?

— Все, как всегда, сложно, — вздохнула Адельхайда, снова улегшись на подушку и уставившись в потолок. — В первую очередь я здесь именно по императорской воле; Рудольф пожелал узнать, что происходит в Бамберге — некоторый переизбыток малефиков на единицу пространства и ему тоже показался подозрительным, даже с учетом того, что более половины происшествий после завершения расследований были переданы в ведение магистрата. Не меньше его заинтересовало и невероятное единодушие, внезапно установившееся между простыми горожанами, служителями Конгрегации, епископом, магистратом и местной знатью; обыкновенно хотя бы одно из звеньев в этой цепочке оказывается слабым или вовсе гнилым. Правда, в известность о происходящем Рудольфа поставил Сфорца, он же рассказал мне об убитом inspector’е, когда узнал, что Император взвалил проверку на меня; в дело велел не вмешиваться, но вместе с тем дозволил «решать на месте по ситуации»… Старый сукин сын, — тепло улыбнулась Адельхайда, — а ведь у меня возникло ощущение, что он что-то недоговаривает… Как полагаешь, почему он не сказал мне, что и ты здесь?

— Вряд ли он надеялся, что мы не узнаем друг о друге до самого конца наших расследований… — задумчиво проронил Курт и, помедлив, передернул плечами: — Возможно, опасался, что мы друг другу помешаем так или иначе, или что один из нас соблазнит другого своей версией происходящего и утянет на свою дорожку. Быть может, счел, что чем позже мы встретимся — тем больше вероятность того, что к тому времени у каждого из нас будет в запасниках что-то существенное, и при встрече мы не будем кидаться друг к другу в поисках версии, в которую можно будет поверить за неимением собственной, а нам будет что друг другу рассказать.