Розы на снегу - Вячеслав Новичков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 61
В понедельник она спросила его:
— Товарищ Лукин, что вы делали в выходные?
— Вчера знакомые пригласили на чай, — ответил Иван.
— Ты неточен в словах. Мужики на чай не собираются, значит, надо было сказать, что пригласили на чай не знакомые, а знакомки. И много у тебя таких знакомок?
Ответа она не дождалась: отвлечённая чужим вопросом, она отошла.
Вечером того же дня они с большой компанией шли с работы на метро. Иван шёл рядом с Надей, чуть впереди шла Люба. Люба рассказывала своей сослуживице, что она несколько дней назад простудилась и теперь лечится народными средствами: горячие ванны на ноги, чай с маминым малиновым вареньем и горчичник на грудь. Услышав про горчичник, Надя переспросила:
— Куда, куда горчичник?
Люба не почувствовала интонацию лёгкого сарказма и, повернувшись, простодушно показала приложенной ладонью, куда именно она его накладывает. Получалось, что не на грудь, а несколько выше.
— Боже, какие подробности, — полушёпотом произнесла Надя, так чтобы слышал только Иван.
На следующий день Надя, как бы вскользь, заметила:
— Ты не находишь, что Люба несколько простовата и суетлива?
Иван растерялся и был озадачен. Да, вчера Люба проявила милое простодушие. Ну и что? Он вспомнил, что как-то он говорил Наде, что не любит суетливых людей. И вот теперь Надя приписывает Любе суетливость, хотя из вчерашней сцены это никак не просматривалось. Он начал отвечать, медленно подбирая слова, и было видно, что он сильно изумлён.
— Я удивлён твоим словам в отношении Любы, и, если бы мне эти слова сказал кто-то другой, я стал бы опровергать их, но слышать эти слова от тебя… — Иван запнулся и потом продолжил: — Мне приятно слышать эти слова именно от тебя.
Лёгкая тень краски пробежала по лицу Нади. Иван понял, что угадал причину нападок на Любу. Надя, женщина, отгоняла от Ивана другую женщину. Он поспешил её успокоить.
— Люба — замечательный человек, я помню, как она, не раздумывая, бросилась меня спасать, но, к сожалению, сейчас она сильно обижена на меня.
— За что?
— Я допустил по отношению к ней грубость и бестактность.
— На тебя это похоже, я тебя ещё не до конца обтесала, — с удовольствием и уже весело произнесла Надя; как именно нагрубил Иван, её, видимо, не интересовало.
Глава 62
В очередной заход по магазинам Иван рассказывал о Древнем Риме. Когда он не был взволнован и видел, что его слушают, он говорил хорошо: он делал нужные паузы, изъяснялся образно, играл интонациями. Надя слушала уже минут десять и вдруг спросила:
— Откуда ты всё знаешь, наверное, много читал?
— Я бы сказал по-другому: я никогда не читал всё без разбора. Помнишь — нам в школе задавали на лето читать, да чтоб ещё в тетрадку обзор прочитанного записать. И вот я в конце лета встречаюсь с двоюродным братом. Ну… я за лето одолел штук семь, а у него, с ума сойти, 32 книги. Я ему: «Врёшь, неужели всё прочёл?» А он: «Да, особенно мне понравилась вот эта». И начинает мне пересказывать. Я его спрашиваю: «Кто написал?», а он не знает.
— А ты, значит, читал только тех, с кем лично был знаком?
Надя, как замечательный собеседник, всегда внимательно слушала, её острый ум находил мельчайшие неточности и придавал прослушанному рассказу неожиданные повороты. Иван улыбнулся.
— Нет, лично знаком не был, они всё больше жили в прошлом веке, но это были проверенные авторы. Я, помню, пришёл где-то в 8-м классе в библиотеку за какой-то серьёзной книгой — Жюль Верн там или Дюма, передо мной стоит молодая особь женского пола и на всю библиотеку обращается к библиотекарше: «Дайте мне что-нибудь про любовь».
— Что вы, товарищ Лукин, имеете против любви?
— Дело не в этом, просто я бы постеснялся вот так восклицать на всю библиотеку, как та моя сверстница.
— Почему?
— Не знаю, не могу объяснить, но не стал бы я на людях трепать о любви, а во-вторых: во всех этих «книгах про любовь» я думаю, что её вовсе нет.
— Откуда ты знаешь, что нет, если не читал?
— Мне кажется, все эти любовные сказки имеют один сюжет, только с разной аранжировкой. Живёт Золушка — кладезь всех достоинств, а принц её не замечает. Вдруг она превращается в удивительное создание. Принц ведёт её под венец, и они живут счастливо.
Иван помолчал и продолжил:
— Всё это красиво, но в жизни по-другому. Меня поразила одна любовная история у Конана Дойля.
— А разве он писал любовные романы?
— Нет, это роман об экспедиции на затерянное плато, где чудом сохранились доисторические чудовища. Но роман вставлен, как в рамки, в очень жизненную, как мне кажется, историю.
— Я вся внимание.
— Молодой журналист влюблён в девушку. Наконец он решается на признание, но она, почувствовав это, останавливает его и желает остаться только другом. Она уже влюблена в нарисованный ею идеал мужчины. Она говорит, что полюбит человека дела, человека действия и бесстрашного героя, отблеск славы которого падёт и на неё. И только эту великую любовь она готова ждать. А её друг не соответствует её идеалу. Расстроенный, он уходит. Но судьба благоволит ему: он отправляется с группой отчаянных людей на край света, где они, ежедневно рискуя жизнью, проявляют и мужество, и бесстрашие, и совершают удивительные научные открытия. И вот они возвращаются домой героями. Молодой человек в радостном возбуждении стоит у двери возлюбленной. Ему открывает дверь маленький рыжий человек в засаленном на животе жилете. И этот никчёмный субъект, служащий где-то мелким клерком, теперь является мужем его Глэдис… Вот это — правда.
— А как же Глэдис объяснила случившееся?
— А что слова? Главное — поступки. Она сказала, что, верно, он вовсе не любил, раз бросил её ради приключений.
— А ещё что ты про любовь читал?
— У Джека Лондона есть произведение «Белый клык». Там есть замечательный эпизод из жизни волчьей стаи с четырьмя персонажами: Ведущая самка, Матёрый вожак, Молодой трёхлеток и
