Смертельный мир - Евгений Константинов

– Не обязательно, – не согласился Никус. – Любить не обязательно, достаточно просто захотеть женщину и к своему несчастью дать ей это понять. Ты врубаешься? Дать женщине понять, что ты к ней неравнодушен…

– Врубаюсь, врубаюсь…

– Ага! И когда она тоже все поняла, а на самом деле понять это очень просто, то начинает спекулировать создавшейся ситуацией. Говоря проще, начинает вить из мужика веревки.

– Ты к чему это все? – рассматривая далекое небо-потолок, спросил Фрол.

– Я вспомнил свою первую, и очень надеюсь, что не последнюю жену. Наутро после первой же нашей ночи любви, когда я вновь захотел секса, она воспротивилась. Я тогда ее чуть ли ни силком принудил отдаться. Но на следующее утро – та же самая история, не интересно ей было сексом по утрам заниматься. Но я – ее полюбил, и готов был простить многое. В том числе и отказ от секса по утрам. Какой же я был идиот!!!

– Ты позволил себе в отношении нее слабинку…

– Да! Сдал позицию, которую после так и не отыграл! Вот и с тобой так же получается…

– Не понял?

– Вот смотри. Когда мы нашли тебя привязанного к дереву, ты был, скажем так, в моей полной власти. Но потом ты сначала мне просто возразил, затем убедил не убивать Клюгка, затем из-за тебя нам пришлось сражаться с горными и потерять больше половины шайки, пролить кровь самим и прятаться, рискуя быть пойманными и казненными. И это еще не все! Теперь мне приходиться ломать себе голову, с кем вступать в сомнительные переговоры, чтобы каким-то немыслимым способом преодолеть стену! Всего за пару дней я стал от тебя зависим, и мне это не нравится, разбойник Фролм. Что ты на это скажешь?

– Что сказать на это, я не знаю. Но знаю на сто процентов, что все мы по-настоящему зависим лишь от одного человека, который в недалеком будущем собирается отбросить копыта. И я хорошо представляю, что вслед за ним через очень непродолжительный отрезок времени отбросят копыта все те, кто не успеет перебраться через стену…

– Самое интересное, что ты вновь меня убедил, разбойник Фролм, – сказал атаман. – Я здесь кое-что придумал и готов рискнуть. Но давай, обсудим все за завтраком…

Однако позавтракать в тот день им не удалось…

– Атаман, он сбежал, сволочь! – Ушац ввалился в комнату, где Никус и Фрол все еще продолжали валяться на кроватях. Окровавленная рука Ушаца была прижата к левому уху, из глаз текли слезы.

– Чего?! – Никус вмиг оказался на ногах.

– Клюгк! Сволочь, скользкий, как уж!

Оттолкнув его, атаман, и за ним Фрол выскочили за дверь и вбежали в соседнюю комнату. На полу, прислонившись спиной к кровати, сидел побледневший Михыч и держался за бок. Бросившись к своему старому другу, Никус потихоньку отвел его руки. Рана, к счастью, была неглубокой, резаной, но кровь необходимо было остановить немедленно.

– Простынь! – крикнул атаман Фролу. Без лишних слов тот схватил простынь и начал рвать ее на ленты. – А ты – рассказывай! Только без лишнего базара!

– Я решил отомстить гаду за свое ухо, – всхлипнул Ушац. – Договорился с Михычем. Навалились на него вдвоем, Михыч его за руки схватил, а я – с кинжалом. Но у Клюгка тоже нож оказался, наверное, у Марты украл – столовый… Он вывернулся и ножом Михыча в бок! А потом на меня навалился. Сволочь, второе ухо отрезал! Убью, убью, убью…

– Фролм, перебинтуй этого придурка! – скомандовал атаман, в то время как сам потуже накладывал повязку Михычу. – Что, правда, отрезал?

– Не все. Только верхнюю половину… – сказал Фрол.

– Сволочь! – взвыл Ушац.

– Не ори! Куда он делся-то?

– Убежал…

– Придурок! Понятно, что убежал! Но куда: в лес, в сторону кремля, а, может, к герцогам подался? В любом случае, теперь нам здесь долго оставаться нельзя. Вообще нельзя. Госпожа Марта!

– Атаман! – хозяйка таверны, словно только этого и ожидала, возникла на пороге. – Сюда скачут бойцы герцога Делибалта.

– Ага! Понятно! Сколько их?

– Человек десять, – всплеснула руками хозяйка таверны.

– Мы сдаемся! – мгновенно принял решение Никус и, сняв с себя кольчужный пояс, бросил его Марте. – Это плата за прием и за все остальное.

– Слишком много, атаман, – сказала та, ловя солидный денежный эквивалент.

– Тогда считай, что часть этого – аванс, – подмигнул ей Никус и обратился к Фролу и Ушацу. – А вы – бросайте оружие.

– Ты уверен? – подступил к нему Фрол.

– Именно об этом я и думал всю ночь…

«Мушкетер на всю жизнь» был единственным фильмом, в котором снялась Наташа Завьялова. В хите сезона она сыграла роль принцессы высоких кровей, которая полюбила простого мушкетера. Полюбила и связала с ним жизнь, пожертвовав своим положением в обществе и вообще всем. Критики говорили, что роль удалась, и что Наташу ждет большое будущее. Хм, будущее…

Наташа очень беспокойно спала минувшую ночь. И это несмотря на то, что времени на сон, как таковой, выпало немного. Большую часть ночи она занималась сексом с Его величеством королем Гурлием. У него была перебинтована нога, а левая рука привязана к туловищу, но это особо мешало. Она старалась, и он рычал от удовольствия. А еще – обещал, что сделает ее новой королевой Лесного королевства. Вот так вот – из принцессы в кино – в королевы мира за стеной. Мира размером в половину комнаты. Мира, в котором постоянно идут войны, в котором женщины, как правило, умирали при родах. Мира, из которого невозможно вернуться к нормальной жизни, невозможно убежать.

Наташа почувствовала, что стало светлее, и открыла глаза. Теперь она знала, что это зажглось второе солнце, а на самом деле – включилась вторая лампочка в комнате Максима Николаевича, так называемого, Творца. Несколько дней назад Наташа заявилась к нему, ожидая услышать заманчивое предложение сыграть новую роль в сериале. Она ничего не услышала. Старик, открывший дверь, молча впустил ее в крвартиру, молча наставил на нее какой-то пульт и все. После этого ее жизнь превратилась в страшное кино, в котором она играла роль «игрушечки». С ней «играли» сначала капитан Горного королевства, затем он же вместе с каким-то бароном, затем хотел «разделить ложе» граф и вот теперь «поигрался» король.

Сейчас король, раскинувшись и прижав ее к стенке, похрапывал во сне. Лежать Наташе было неудобно, но она не хотела шевелиться, чтобы не разбудить Гурлия. Какие же все-таки у них дурацкие имена! Вот и Гурлий стал называть ее Ташенькой, и это имя, наверняка, к ней привяжется. Пусть. И если король сдержит данное в экстазе слово и действительно сделает ее королевой – так тому и быть. Если уж быть чьей-то игрушкой, так лучше – игрушкой короля.

Наташа все-таки пошевелилась, и Его величество сразу открыл глаза. Правая рука, лежавшая у нее на животе, ожила, пальцы побежали ниже, погладили лобок, опустились еще чуть ниже. Девушка издала тихий стон, так возбуждавший Гурлия минувшей ночью.

– Сделай так, как мне понравилось, – прошептал он, – своими нежными губками.

И Наташа не заставила просить себя дважды…

Разбойник Корепан сто лет не видел себя в зеркале. Но почему-то был уверен, что плащ с фиолетовым крестом на спине, означающий принадлежность к полку гвардейцев виконта Касоча ему очень идет. Возможно, эта уверенность родилась после того, как об этом сказала принцесса Истома…

Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного по сравнению с тем, что случилось минувшей ночью. Это было не просто счастье, это было ВСЕ!

Еще несколько часов назад он был в полном отчаянии. И не оттого, что рана в руке начала саднить, и нечем было ее лечить, и нечего было есть и пить. Трагедия была в том, что на его руках умирал лучший друг, которого Корепан спас, сняв с виселицы, но больше ничем помочь не мог. А потом он увидел ее…

И уже через полчаса он знал, что ради принцессы Истомы готов на все. Она помогла ему дотащить полубесчувственного Шмела до ближайшего селения на опушке Тусклого леса – вотчины виконта Двояка. В пустом доме ныне покойного сына виконта Касоча они обработали раны Шмела, после чего почти всю ночь занимались любовью. Никогда в жизни Корепан не испытывал ничего подобного!

Теперь он, облаченный в плащ гвардейцев виконта Касоча, сидел в седле и неторопливо ехал по направлению к монастырю кардинала Маная. Под плащом лжегвардеец держал взведенный арбалет с вложенной в паз стрелой, на левом боку – шпага, за поясом – два кинжала. Все оружие, кроме одного кинжала, еще три дня назад принадлежало виконту Двояку. Тело которого, вместе с телами остальных погибших во время облавы бойцами, было с соответствующими почестями опущено в озеро. На корм рыбам.

Шел восьмой час утра. Корепан подъехал к воротам монастыря, подгадав, когда из них начали выводить и вывозить на повозках пленных бойцов Лесного королевства. В командире охранников-жандармов, гарцующих на лошадях, он узнал лейтенанта Молдавеца. Чтобы не привлекать лишнего внимания, Корепан спрыгнул с лошади. Зевак на улице было немного, некоторые подходили к пленным и заговаривали с ними, возможно, знали друг друга, или просто просили передать что-то на словах знакомым из лесных. Охранники никак на это не реагировали.