Просто Иван - Гавряев Витальевич

   Воспоминания Игоря об этих событиях были прерваны не самым приятным образом, боль пронзила правый голеностоп и он чуть не упал. В подвёрнутой лодыжке возникла боль и стала постепенно ослабевать. За малым не растянувшись по земле и мысленно отругав неровности почвы, молодой человек, слегка прихрамывая, продолжил свой путь. И через некоторое время снова погрузился в мысли о том, что в последнее время происходило в его отряде. Правда сознание извлекло из недр памяти совершенно другие события - никак не связанные с предыдущими. Вспоминалось как он недоумевал, после того как месяц назад, стал случайным слушателем странной беседы между Непомнящим и Степаном Понедько:

  - Стёпа, - не сильно громко говорил Иван Иванович, - ты для пробы сделай так, как я тебя прошу. Рассортируй принесённые тобою грибы и замочи их: каждый вид в своей посуде. Пусть они полежат какое-то время в воде. Но воду ту после не выливай, а засыпь туда понемногу пшеничных зёрен. ...

  - И в чём толк? - Поинтересовался удивлённый нелепостью требования молодой бородач.

  - Ты позднее сам всё увидишь, а пока, возьми эти разбухшие зёрна, но между собой не перемешивай. После чего рассыпь тот посадочный материал в тех местах леса, где бы ты искал грибы, - именно те, в чьей воде ты размачивал зёрна. Да не забудь их после этого хорошенько прелыми листьями прикрыть. ...

   Нелёгкие будни лесной жизни выматывали так сильно, что этот непонятный разговор успел забыться, однако, перед самым выходом на эту операцию, в отряде стали ходить слухи что братьям Понедько удалось посеять и вырастить грибы и скоро, они будут собирать первый урожай. А смущённый посыпавшимися на него расспросами Степан, растерянно оправдывался, мол проросло не всё что было посеяно и не везде. И его роль в этом событии весьма незначительная - маловажная.

   Впереди - в ночной тишине послышались звуки проходящего железнодорожного состава: а это значило одно, что объект атаки уже где-то рядом и скорее всего, уже сегодня он будет достигнут. Пегая лошадь видимо чего-то учуяла и испуганно заржала.

  - Тише девочка. Тихо милая. - Нежным шёпотом стал её успокаивать боец, ведший кобылку под уздцы. - Экая ты у нас беспокойная. ...

   Вся диверсионная группа тем временем затаилась и стала прислушиваться к ночным звукам: мало ли что могло насторожить животное. Но всё было спокойно: где-то издали доносился удаляющийся, тяжёлый перестук колёс поезда; с лёгким - едва уловимым похрапыванием дышала испуганная лошадь и, больше ничего не было слышно.

   Прошло несколько томительных минут и старший группы - пулемётчик Петренко тихим голосом подал команду:

  - Продолжаем движение: всё тихо. Мало ли что могло животине привидеться? Может она возмущается, что ночью спать должна, а не с нами шастать.

   Люди пошли, но с опаской: первые сто метров они все были готовы упасть на землю и открыть огонь по всему, что будет представлять для них опасность. Но всё было тихо, а примерно через час вся группа вошла в лес и Егор Понедько - взявший на себя обязанности проводника, можно сказать идя на ощупь, по только ему известной тропинке вышел на небольшую полянку, где и объявил привал:

  - Ну вот Савелий Евграфович. - Егор на удивление легко сориентировавшись подошёл к Пертенко и доложил, и как обычно это делает, в не уставной форме. - Вот мы и прибыли. Здесь чуток переночуем, а опосля, по лесочку, по лесочку и к нужному мосту выйдем. А тама уже сами решайте. Как к нему подбираться и каким образом с охраной разбераться.

  - А точно мы сможем его прямо из лесу разглядеть?

  - Как на ладони. Однако подойти вплотную, не получится. Ещё перед войной солдатиков пригнали; рядом с мостом все деревья порубили и землю от пней очистили. Ни единой кочки не оставили, притаиться негде.

  - Тогда выставляем посты и отбой нужно хоть немного отдохнуть.

   Мост и подступы к нему, на самом деле просматривался прекрасно. Чем и воспользовались двое партизан притаившихся густых зарослях подлеска и внимательно изучавших подходы к заинтересовавшему их объекту. Оба молодых воина не сводили глаз с блокпостов перекрывших подходы к железнодорожной переправе через реку Шару и тщетно старались найти огрехи в расположении защитных сооружений. Они выискивали хоть что-то, что даст пусть мизерную, но возможность проникнуть на охраняемую территорию. Одним из этих наблюдателей и был снова посерьёзневший Подопригора.

  - Ну Игорёк, что делать будем? - С лёгкой досадой в голосе поинтересовался Петренко, не отрываясь от бинокля: он нервно пожёвывал кончик травинки, которую на манер папиросы зажал в уголке губ, и не отводил взгляда от укреплённых пулемётных гнёзд.

  - Чего тут понимаешь спрашивать? Заложим взрывчатку и жахнем этот мостик: и желательно это сделать когда на нём будут фашисты лучше их поезд.

  - Ух как у тебя всё просто. Бац, бац и в дамках.

   На лице Савы отразилась горестная ухмылка, впрочем, в его душе было ещё горче: скверное ощущение обречённости разрывало душу изнутри. Он видел, что ни с правого, ни с левого берега к мосту не подобраться. Этому препятствуют сеть разветвлённых окопов; проволочные заграждения по всему периметру и красноречивая деревянная табличка: предупреждающая о наличии минных заграждений. Насчёт того, чтобы пробраться на объект по рельсам, не может быть и речи. Так что, любой самоубийца - даже если он сумеет пройти через минное поле, будет убит теми, кто будет вести огонь из окопов. А если ему каким-то чудом удастся преодолеть и эту преграду, то 'счастливчик‟ будет сражён плотным пулемётным огнём. А ведь взрывчатку мало доставить на мост, её нужно ещё установить и именно там, где подрыв тола принесёт максимальный эффект. Для этого, нужно умудриться не потерять в этом аду единственного сапёра. И надо быть последним дураком, чтобы подумать, что Германцы позволят это сделать. А крыльев и шапки невидимки, дабы незаметно подлететь к мосту по воздуху: ни у кого нет. Но это уже было из мира сказок и безумных фантазий.

  - Ничего Сава, не ссы. Мы это сделаем легко и красиво. - Игорь задумчиво покусывал костяшки на правом кулаке и, не моргая наблюдал за тем: как немцы скучая, немного ленно занимались своими делами, всё сильнее и сильнее млея под тёплыми солнечными лучами. - Мы это сделаем так здорово, и незабываемо, что выжившие оккупанты наш фейерверк на всю свою поганую жизню запомнят: и будут саться при одном лишь мимолётном воспоминании о нём.

   Впрочем, Подопригора прекрасно видел как организована охрана: он тоже - как и Сава, прекрасно понимал, что к мосту нахрапом не подойти. Также не сомневался, что вздумай они идти в лоб, то, вся его группа поляжет, даже не достигнув проволочных заграждений. А если они попробуют подползти ночью, то всё равно сгинут: только теперь лёжа на первой линии проволочного заграждения, уж слишком много по колючке было развешено пустых жестянок. Немцам всего и останется - стрелять из пулемётов: реагируя на звук гремящих банок и уповая на плотность пулемётного огня.