Вслед за словом - Владимир Дмитриевич Алейников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дорогого. Ведь в нём – успех. Что же! Этимология этого слова – предельно ясна. От другого слова – успеть. Актуально это, не правда ли? Современно, и даже – модно: здесь, в юдоли, – взять да успеть.
Всё – успеть. Получить – при жизни. Всё, что можно. И даже – больше. Непременно – успеть. А потом? Ах, да мало ли что – потом! Важно всё получить – сейчас. Поскорее. Сию секунду.
Можно – петь. А можно – успеть. Можно – пить. Но только – не спать. Только – в путь. Успевать. Повсюду. Что-то – можно стерпеть. Но – успеть. И – своё наверстать. И – встать. Меж других. Современным героем.
Надо всем, что мешало, – встать.
Всё – успеть. И – своё сказать.
Слово? Именно слово. Как?
Здесь поможет – воздуха знак.
Так сказать, чтоб – не в плач, не в крик.
Здесь поможет – Огненный Бык.
Помогают. Успеть – скорей.
Не горюй о былом, Андрей!
Что за силы? Откуда – весть?
Света – мало. Темноты – есть.
Что за вера? – Во что? В кого?
Чьё же – всё-таки – торжество?
Чья же – всё-таки – здесь игра?
Чьё-то завтра – его вчера.
Чьи же – всё-таки – свечи здесь?
Завтра – поздно уж. Нынче. Днесь.
Так, в пределах земных, – вперёд.
Что-то оторопь вдруг берёт.
Но задерживаться – нельзя.
Где-то в мире – его стезя.
Или, может быть, – вздох о ней?
Где-то на людях – в пену дней.
Как в волну – головой. Нырок.
И – наверх. В суету дорог.
В темноту – как на свет. Не вдруг.
Воздух – знак. На земле же – круг.
В круге дороги – век и миг.
В путь – по кругу. Огненный Бык.
Был ли способен он, иногда, хотя бы, а может быть, и довольно часто, поскольку жизнь сама призывала к этому, и не раз, и не два, но многажды, на поступки? Да, разумеется.
Способен ли был – на подвиги? Вряд ли. Ведь здесь нужны – самоотверженность, жертвенность, нешуточное горение.
Андрей был всё-таки слишком уж замкнут на всём, что было в нём собственным, личным, удельным, родным, на себе самом, чтобы, во имя подвига, творческого, допустим, пожертвовать вдруг земным своим временем – и движением своим, путешествием, долгим, непрерывным, своим – на север, на юг, на восток и на запад – в пределах земного круга.
Был ли он мне настоящим, добрым, хорошим другом – хотя бы в шестидесятых? Думаю – всё-таки был.
Потом, позднее, с годами, – было уже не то. Просто – я это видел, – срабатывала инерция.
Но какое-то неизменное, долговечное изумление в душе его – по отношению ко мне, и к моим стихам, и ко всем остальным трудам, ко всему, что со мною связано, – полагаю, доселе осталось.
Да, осталось. Что живо, то живо.
Был ли он способен, хоть изредка, хоть единственный раз, на предательство?
Не хочу говорить об этом.
Если что и было когда-нибудь – то с него, как известно, и спросится.
Бог ему – да и всем нам – судья.
Битов – не пешеход. Он – автомобилист.
Вереницей, из года в год, чередою долгой прошли, появляясь во всей красе, чтоб исчезнуть потом вдали, в лабиринтах былых дорог, им сменяемые машины.
Он – давно уже за рулём. Словно сросся с автомобилем.
Современный кентавр? Не знаю. Кентавр – существо загадочное. Попробуй-ка разберись – кто он, собственно, был ли он?
В случае с Битовым – всё неизмеримо проще.
Он – человек в седле. Мягком. Автомобильном.
Для него машина, любая, – просто-напросто необходимость.
И сейчас впечатляет это. А по старым-то временам – впечатляло куда сильнее!
Марку Андрей держал – во всём. В том числе и с машинами.
Тем не менее, были они для него, человека в седле, прежде всего, удобным средством передвижения.
Однажды приехал в Москву он – из Грузии – на машине. Без ветрового стекла.
Разбил. Заменять было – некогда. Торопился писатель в столицу.
Да ещё и понравилось вдруг – ехать к северу именно так.
Ветер в лицо. Романтика? Может быть. Ну и что?
Гаишники – останавливали. Удивлялись: что за причуда?
Но что они, эти гаишники бестолковые, понимали, если – ветер хлестал в лицо, если прямо в глаза – пространство!
Было холодно, даже очень. Заболеть мог любой. Но – не Битов.
Битов холода – не замечал. Не хотел замечать – и всё тут.
Характер. Упрямство. Пристрастие – к дорогам. Воля. Желание – на колёсах, без чьей-либо помощи, пусть и в холоде, но – добраться – самому, как всегда, – до Москвы.
И – доехал благополучно. Ничего с ним в пути не стряслось.
Битов был – всегда при деньгах.
Даже в молодости. Неизменно.
Почему-то – умел зарабатывать.
Хорошо, что – умел.
Битов был – всегда на коне.
С самых первых шагов своих.
С самых первых своих публикаций.
С первой книги. И с первой рецензии. Вот на эту – первую – книгу.
Никогда он коня – не менял. Даже на переправе.
Через реку? Это – не Лета.
Через озеро? Это – не море.
Через море? Это – не бездна, из которой выхода нет.
Выход – был. Всегда находился. Из любых – везде – состояний. Сквозь любые – всюду – преграды.
Переправиться. Преодолеть.
Пережить – и добраться. Успеть.
На ходу. На коне. В седле.
По земле. По земле. По земле.
Иногда – над землёй. И – назад.
Чёткий принцип и трезвый взгляд.
На людей. На вещи – в труде.
Быть – так здесь. Никогда – нигде.
