Энциклопедия всенародной глупости - Михаил Задорнов

– Очень маленькие у вас всё-таки дринки. Чтобы мы тебя больше не гоняли (решили заботу об официантке проявить!), принеси сразу двадцать. А салат не трогай, тебе сказали.

Все работники ресторана вышли смотреть, как наши опрокидывают дринки за тех, кто в море, за тех, кто с нами, и за хрен с теми, кто не с нами… Подошёл к столику хозяин ресторана. Пожилой заботливый мексиканец пожал нашим руки, представился и говорит:

– Вы замечательные клиенты. Мы даём вам максимальные скидки. Приезжайте к нам почаще. И имейте в виду, что каждый четвёртый дринк у нас бесплатный.

Зря он это сказал! Наши тут же позвали официантку.

– Повтори всё, что мы взяли, а то, что бесплатно положено, отдельно поставь на поднос – пусть рядышком стоит, так, для удовольствия, глаз радует. Да, и принеси, наконец, какой-нибудь закуски. Мы ж не алкоголики – всё это под один салат пить.

Когда в каждом сидело по пол-литра, ребята встали и под аплодисменты обслуживающего персонала начали прощаться:

– Спасибо, было очень вкусно, нам пора, мы поехали.

Хозяин подошёл во второй раз. Снова пожал им руки и, загадочно улыбаясь, сообщил, что их ждёт у выхода сюрприз. Он вызвал за свой счёт лимузин! Чтобы тот в целости и сохранности доставил дорогих клиентов домой.

– Таких клиентов беречь надо, – пояснил хозяин.

– Зачем нам лимузин?! – возмутились друзья детства. – Мы сами за рулём.

И официанты, и повара вышли на крыльцо проводить «жонглёров дринками» в последний путь. Те же как ни в чём не бывало сели в машину и поехали.

Ехали, ехали, вроде не качаясь, не нарушая правил. И вдруг – надо же такому случиться! – их остановил на трассе дорожный патруль.

– У вас фара одна не работает.

Полицейский отошёл метра на три, показал жезлом на негорящую фару. За рулём из наших был тот, который уже в Америке пообтёрся. Понимал – главное сейчас, чтобы полицейский не почувствовал запаха. Однако отвечать надо. Приоткрыл окошко чуть-чуть и, высунувшись лишь одним ухом, попытался внятно пробормотать:

– Конечно-конечно, мы всё знаем, как раз ехали в автосервис.

Но даже из уха на три метра так потянуло спиртным, что полицейский пошёл на это ухо, как кот на валерьянку.

– По-моему, вы выпили.

Наш попытался его успокоить, продолжая разговаривать так же, ухом:

– Да нет, в пределах нормы.

И вроде не соврал. Просто не уточнил, что в пределах своей нормы.

– А по-моему, не в пределах, – не поверил полицейский. – Придётся пройти тест.

Достал, извините за выражение, «тестилку» – последнее достижение американской науки и техники.

– Дыхните вот сюда!

Водитель побледнел. Отказаться от тестилки нереально. Сразу заберут. Дать взятку – ещё хуже: посадят. Они же, американцы, как недоросли, даже не догадываются, что можно деньги собирать на дороге. Оставалось одно – надеяться на технику выдоха. Этому у нас многие научились ещё в юношестве. И никто кроме наших в мире такой техникой не владеет. Выдыхать носом. Шумно, но с меньшим процентом перегара. Когда-то я тоже знал этот способ. Мальчишки во дворе научили. Я тогда был в восьмом классе. И успешно пользовался этим выдохом, когда на школьных вечерах нас проверяли учителя.

Вспомнив, чему учили комсомол и школа, наш водитель послушно и шумно пустил струю через нос и стал обречённо ждать результата. Полицейский посмотрел на дисплей тестилки и не поверил своим глазам. Там ясно и отчетливо выскочило слово «Труп». Бедный американец так удивился! До сего момента он даже не знал, что там такое есть, внутри дисплея. Потряс тестилкой – может, что-то в ней заклинило? Ведь не может такого быть: водитель живой, а на дисплее написано «Труп». Явное расхождение – несвязуха! Потряс и попросил ещё раз: «Не могли бы вы снова пройти тест?»

Наш понял: что-то у американца не получается. Дыхнул уже увереннее. Американец посмотрел на дисплей: опять «Труп». У американца, как рассказывал мне свидетель-харьковчанин, даже волосы в подмышках зашевелились от ужаса. Водитель же, увидев полицейского растерянным, приободрился и спросил: «Что там у вас?»

– Да вот тут, посмотрите, – не зная, как подобрать слова, начал объяснять американец. И показал водителю на дисплей.

– Да у вас же прибор испорчен! – мгновенно осмелел наш «заяц во хмелю». – Да я на вас жаловаться буду. Вы меня оскорбляете. Я что, труп, по-вашему?

Американец окончательно растерялся и, не зная, что дальше делать, отпустил наших. Как утверждал мой рассказчик, он долго ещё, стоя на том же месте, тряс своей тестилкой, с которой никак, судя по всему, не мог скинуть слово «Труп».

Наши обрадовались, поехали. По дороге уже хотели в честь такого события ещё в какой-нибудь ресторанчик заскочить. Но судьба-режиссёр распорядилась по-своему. Или они и впрямь ехали качаясь. Их остановила вторая полицейская машина. Впрочем, наш уже опытный водитель ничего не боялся. Уверенно подозвал полицейского и сразу ему предложил: «Давай сюда, без лишних предисловий, свою тестилку». На этот раз он выдохнул что есть мочи. Раза в три больше, чем вдохнул. Полицейский посмотрел на дисплей – глаза у него округлились, как и у первого. Поэтому наш уверенно сам спросил: «Ну что там, труп, да?» Ещё больше полицейский удивился такой проницательности.

– Откуда вы знаете?!

– Да у вас же у всех на дороге приборы испорчены, – разошёлся наш «заяц». – Да я на вас в муниципалитет жаловаться буду! Уже один нас останавливал. Я у него тоже трупом был. Вы мне за это ответите.

Полицейский не поверил такому бреду, связался со своим коллегой:

– Ты труп останавливал?

– Да, было, – как-то с неохотой ответил тот, видимо, всё ещё продолжая трясти тестилкой. – Вот до сих пор с дисплея не исчезает.

За нанесённый моральный ущерб наших проводили под конвоем до дома.

А на следующий день они поехали в мексиканский ресторан завтракать с максимальной скидкой. И дринкнуть не только за свою историческую родину, но и за американцев. Всё-таки они хорошие – как дети! И с ними можно иметь дело!

В наше время мало кто не знает о дизайнере Версаче. А в закрытом от западной моды Советском Союзе о нём знали только спекулянты-фарцовщики да артисты, которые у них одевались.

Мне стиль Версаче в моде всегда не очень нравился. Особенно в мужской. С тем же успехом можно у нас расписать рубашки хохломской росписью, а пуговицы на пиджаках и пряжки на туфлях сделать из каслинского литья. Недаром на эту петушиную моду у нас первыми откликнулись, извините за банальное словосочетание, лица кавказской национальности. В Америке её всегда предпочитали богатые техасцы, пуэрториканцы и наши эмигранты, среди которых носить Версаче считалось престижным.

Я гулял по Пятой авеню. Разглядывая витрины, думал о том, что русская речь всё чаще слышится на главной торговой улице Нью-Йорка и всё чаще вдогонку летят слова:

– Смотрите, как этот придурок похож на Задорнова!

Остановился как раз около витрины магазина «Версаче», чтобы ещё раз убедиться в правоте своих взглядов. Как вдруг меня сзади кто-то окликнул:

– Товарищ Задорнов, это вы?

Бизнесмен. Нефтяник. Он приходил пару раз в офис нашего фонда «Содружество». Мы с ним даже пытались выстроить кое-какие обоюдно прибыльные финансовые комбинации. Он тогда возглавлял в Ханты-Мансийске нефтяную фирму. А у нас были экспортные льготы.

– Товарищ Задорнов, извините, что беспокою. Вы меня помните? Вы же тут всё знаете. Я завтра улетаю в Ханты-Мансийск. Мне надо корешам в подарок галстуки выбрать. Не могли бы помочь?

Судя по его растерянному, недовольному взгляду, а также по одежде, за границей он до этого был только в Польше или в Болгарии.

– Вам галстуки корешам помоднее нужны? – спросил я.

– Помоднее, помоднее, – уверенно ответил он.

– Тогда вам как раз сюда. – Я показал на яркую вывеску над золочёным, как корпус дешёвых гонконгских часов, входом в «Версаче». – Уверяю вас, кореша будут довольны. Пойдёмте. Если надо, я вам даже помогу кое-что перевести.

Мы зашли. Я был уверен, что этот наш заход в «Версаче» окажется просто шуткой. Мой спутник увидит на галстуках сочетание узоров с ценой, представит в них своих корешей на берегу Иртыша, в галошах и с удочками, рассмеётся, и мы уйдем. Но я ошибся.

– Ух, какие галстуки! – восхитился он. – Почём? По сто пятьдесят? Корешам будет в самый раз.

– Вы что, серьёзно? – Я подумал, что он меня хочет разыграть. – За углом я вам покажу точно такие же галстуки, но раз в сто дешевле.

– Не, нельзя, я корешам покупаю. Только, товарищ Задорнов, помогите мне с ней разобраться. – Он показал на продавщицу.

Должен теперь сделать своё обычное отступление: то было время, когда не только наши кореша не знали о Версаче, но и Версаче не знал о наших корешах. Пройдёт всего пара лет. Я расскажу об этой истории по телевизору. Лёгкое для слуха слово «Версаче» полетит горьковским буревестником над российскими просторами, и редкий россиянин не запомнит его. Знатоки моды рассказывали мне, что Версаче одно время не мог понять, почему вдруг именно русские набросились на его галстуки. Кстати, именно он первым начал принимать на работу в свои магазины русских продавщиц. Не столько ради языка, сколько для понимания психологии российского покупателя. Сейчас во всех главных городах мира в магазинах ведущих дизайнеров непременно есть русские симпатичные продавщицы, которые обязаны привлекать не только клиентов, но и их деньги. К сожалению, сам Версаче умер, так и не узнав, что именно мне он обязан резким нашествием русских на его магазины. Многие советовали потребовать с него процент за скрытую рекламу, сработавшую на подсознание в лучших традициях Запада.