Король-Демон - Кристофер Банч

— Например, предложить ему примкнуть к несуществующему заговору? — спросил я.

— Быть может, заговор действительно существует, но только для того, чтобы лучше следить за потенциальными изменниками? — уточнила Маран.

Я покачал головой, выражая не столько несогласие, сколько растерянность.

— Не знаю, Маран. Право, не знаю.

— И я не знаю. Но Лейш Тенедос и Кутулу достаточно хитры, чтобы устроить тебе такую проверку.

— И все же как нам быть? Даже если этот Трошю подсадная утка, сама идея доносительства мне претит.

— Нам надо хорошенько подумать, — сказала Маран.

Но мы были избавлены от этой необходимости. На следующий день Кутулу лично пожаловал к нам в гости.

Он стеснялся еще больше обычного и сидел, забившись в угол экипажа, крепко вцепившись в обернутый бумагой пакет. Маран провела его в зеленый кабинет и сказала, что присоединится к нам позже. Это был условный сигнал: в зеленом кабинете имелся тайный альков, куда можно было проникнуть из соседней комнаты. Я или Маран пользовались им, когда хотели услышать то, что в нашем присутствии сказано бы не было.

Кутулу отказался от угощений, заявив, что заглянул ко мне лишь на несколько минут.

— Насколько я вижу, твои раны зажили, — сказал я.

— Да, по крайней мере, затянулись, — подтвердил Кутулу. — Правда, в боку до сих пор что-то болит. Но голова вернулась в рабочее состояние. Долгое время я то и дело проваливался в облака тумана. Теперь я не могу точно вспомнить, что со мной было, о чем я говорил. Полагаю... надеюсь... больше такого не повторится. Моя память, способность складывать вместе разрозненные детали — это мой единственный настоящий талант.

Наверное, точнее было бы назвать это словом «оружие».

— Всякое может быть, — осторожно произнес я. — Большинство людей заблуждаются, считая, что удар по голове лишь на время лишает человека сознания. На самом деле требуется довольно много времени, чтобы полностью прийти в себя.

— Кто меня оглушил?

— Какая-то женщина, попытавшаяся затем перерезать тебе горло.

— Надеюсь, ты с ней расправился.

— Если быть точным, снес ей голову с плеч.

— Хорошо. А я все не мог успокоиться, гадал, что со мной произошло. Мне рассказали, что ты перетащил меня в цитадель, но никто не знал, что сталось с тем, кто на меня напал. Собственно говоря, за этим я и пришел к тебе, — продолжал Кутулу. — Для того чтобы снова поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь. По-моему, это уже входит в привычку.

Я был изумлен.

— Кутулу, ты начинаешь шутить?

— А? Да. Наверное, я только что сострил, правда? Не выдержав, я рассмеялся вслух. На лице Кутулу появилась и тотчас же исчезла мимолетная улыбка.

— В любом случае, — успокоившись, сказал я, — мне очень приятно снова видеть тебя. Но я удивлен, что ты приехал ко мне.

— Почему? Ты один из немногих моих друзей. Мне ужасно неудобно, что из-за раны я столько времени не мог к тебе выбраться. Не понимаю, чему ты удивлен.

— Ну, во-первых, теперь император обо мне не слишком лестного мнения.

— И что с того? Я не сомневаюсь — кстати, как и император, — что ты ничем не угрожаешь его власти, несмотря на некоторые расхождения во взглядах по поводу положения дел в Каллио.

— Не думаю, что Тенедос обрадуется, узнав о твоем посещении человека, попавшего в немилость.

— Возможно, ты прав. Но император правит, исходя не из минутных капризов. Как только он успокоится и взглянет на случившееся с точки зрения логики, все встанет на свои места.

— Что ж, в таком случае... — Помолчав, я сменил тему разговора. — Император по-прежнему заставляет тебя гоняться за пока что призрачными майсирицами?

Нахмурившись, Кутулу кивнул.

— Удалось ли тебе найти доказательства злокозненных планов короля Байрана?

— Нет. Но император продолжает упорствовать в своих подозрениях. — Кутулу покачал головой. — Получается, я только что опроверг свои собственные слова насчет точки зрения логики?

— Как ты однажды выразился, мысли императора движутся путями, которые нам не дано постичь, — сказал я.

— Вот как? Я так говорил? — Кутулу замялся. — Знаешь, на самом деле я навестил тебя по другой, более важной причине. И хотя разговор будет не слишком-то приятным, полагаю, твоя жена должна знать то, что я сейчас собираюсь сказать.

Я направился к двери.

— Не трудись, — едва заметно усмехнулся Кутулу. — Я сам ее позову.

Подойдя к картине, изображающей водопад, за которой находился глазок, он громко произнес, обращаясь к ней:

— Графиня Аграмонте, не соблаговолите ли присоединиться к нам?

Ошеломленная Маран громко вскрикнула. Я залился краской. Лицо моей жены, вошедшей в кабинет через минуту, было похоже на свеклу.

Кутулу покачал головой.

— Почему вы смущаетесь — это выше моего понимания. Что такого в том, что вы имеете и используете подобное приспособление? На вашем месте я поступил бы так же.

— Потому что, — с трудом вымолвила Маран, — подслушивать считается верхом неприличия.

— Только не в моем мире, — поправил ее Кутулу. — Не в моей профессии. Так или иначе, — продолжал он, — мне не известно, говорил ли вам Дамастес о том, что наши друзья Товиети снова зашевелились.

— Нет... Постойте-ка, говорил, — вдруг вспомнила Маран. — Еще когда мы были в Каллио. Но я не придала его словам никакого значения. Мы... если не ошибаюсь, у нас тогда были более неотложные дела.

— Что ж, Товиети действительно подняли голову — еще до того, как император направил меня в Полиситтарию, — сказал Кутулу. — Если честно, их активность постоянно возрастает. Вот что в первую очередь беспокоит императора. Он приказал мне отложить в сторону все остальные дела и полностью сосредоточиться на последователях этого страшного культа. Первым делом я должен узнать, не получают ли Товиети деньги из Майсира.

Опять этот Майсир! От Кутулу не укрылось выражение моего лица.

— Император хочет знать, не заказывает ли сейчас музыку король Байран, как в свое время это делал Чардин Шер. Кстати, все, что я сейчас говорю, не должно выйти за пределы этой комнаты. Пока что у меня нет никаких доказательств. Но с точки зрения логики все сходится.

— Не понимаю, какое нам до этого дело, — заметил я.

— Две недели назад мы арестовали вожака ячейки. Эта женщина знала о структуре организации и ее планах больше, чем все, кого я допрашивал раньше. Она рассказала, что наступательная политика Товиети сосредоточена в двух основных направлениях. Первое, имеющее дальний прицел, заключается в продолжении террора в надежде, что император закрутит гайки и примет карательные законы. Это пробудит гнев самых широких слоев населения, что, в свою очередь, приведет к усилению репрессий — и так будет продолжаться до тех пор, пока чаша терпения не переполнится и не начнется новое массовое восстание.