Закон и жена - Уилки Коллинз

— Напротив, я именно на вас и рассчитывала в этом случае, — сказала я. — Но после всего услышанного я, конечно, отказалась от этой надежды. Но эта жертва небольшая, я должна буду только подождать неделю до обеда майора Фиц-Дэвида, на который он обещал мне пригласить Декстера.

— Как это походит на майора! — возмутилась старая леди. — Но если вы верите этому человеку, то мне вас очень жаль. Он увертлив, как угорь. Вы, конечно, просили его познакомить вас с Декстером?

— Да.

— Декстер презирает его, моя милая. Он так же хорошо знает, как и я, что Декстер не пойдет к нему на обед. И он придумал эту уловку, чтобы не сказать прямо «нет», как то сделал бы другой честный человек.

Это была очень неприятная для меня новость, но я была слишком упряма, чтобы считать себя побежденной.

— Неудачи преследуют меня, — сказала я, — делать нечего; в таком случае я напишу мистеру Декстеру и попрошу его назначить мне свидание.

— И вы поедете к нему одна, если он согласится принять вас? — спросила мистрис Маколан.

— Да, поеду одна.

— Вы твердо решились на это?

— Да.

— Я не позволю вам ехать одной.

— Смею спросить вас, сударыня, как вы думаете воспрепятствовать мне в этом?

— Поехав с вами, упрямица. Да, когда хочу, я могу быть так же упряма, как вы. Заметьте, я не хочу знать ничего о ваших планах, я не желаю принимать в них участия. Мой сын покорился Шотландскому вердикту, я также. Это вы хотите снова поднять это дело, вы, самонадеянная, безумно отважная молодая женщина. Но вы мне нравитесь, и я не пущу вас одну к Мизеримусу Декстеру. Надевайте шляпку!

— Сейчас? — спросила я.

— Конечно, моя карета у ворот. И чем скорее будет этому конец, тем довольнее я буду. Ступайте одеваться и сделайте это поживее.

Я не теряла времени, и спустя десять минут мы уже катили по дороге к Декстеру.

Вот каков был результат посещения моей свекрови.

Глава III. ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД НА МИЗЕРИМУСА ДЕКСТЕРА

Мы только что позавтракали, как мистрис Маколан приехала в дом Бенджамина. Последующий разговор между нею и мной (только что изложенный мною вкратце) продолжался почти до вечера. Солнце закатилось за густые облака, когда мы сели в экипаж, и темные сумерки покрыли окрестности, пока мы были в дороге.

Направлялись мы, насколько я могла судить, к северному предместью Лондона. Более часа ехали по лабиринту темных улиц, которые чем далее, тем становились уже и грязнее. Выбравшись из этого лабиринта, я заметила, что мы ехали большими пустырями, местностью, которая не могла называться ни городом, ни деревней. Потом показались разбросанные там и сям группы домов с тускло освещенными лавками, точно какими-то судьбами занесенные из далекой деревни на лондонскую дорогу, обезображенные и закоптевшие во время своего пути. Все темнее и мрачнее становилось вокруг, когда наконец карета остановилась и мистрис Маколан возвестила мне саркастическим тоном, что мы достигли цели своего путешествия.

— Дворец принца Декстера, моя милая, как вы его находите?

Я огляделась вокруг, не зная, как истолковывать ее слова. Мы вышли из кареты и стояли на песчаной дорожке. Направо и налево виднелись в полумраке несколько новых, еще строящихся домов. Доски и кирпичи валялись повсюду, местами возвышались строительные леса, точно деревья без ветвей. За ними, по другую сторону дороги, расстилался громадный пустырь, ничем еще не застроенный. По нему при мистическом полумраке мелькали тени диких уток. Прямо перед нами на расстоянии двухсот ярдов или более возвышалась черная масса, в которой я, привыкнув к темноте, различила длинный, низенький старинный дом, обнесенный черным забором. Слуга повел нас к этому забору через доски, кирпичи, черепицу и битую глиняную посуду, кругом разбросанные по земле. И это был «дворец принца Декстера».

Подойдя к калитке в черном заборе, с величайшим трудом отыскали ручку колокольчика. Слуга дернул ее изо всех сил, и, судя по звону, колокольчик был такого размера, что скорее годился для церкви, чем для дома.

Пока мы ждали, чтобы нас впустили, мистрис Маколан указала мне на низкое, темное, старинное здание.

— Вот перед вами одно из созданий его безумия! — сказала она. — Спекулянты, строящие дома по соседству, предлагали ему несколько тысяч фунтов за землю, на которой стоит его дом. Это самый старинный дом в округе. Декстер купил его много лет тому назад чисто из прихоти. Его не привязывают к местности никакие семейные воспоминания; стены от старости того и гляди обрушатся, а предлагаемые ему деньги были бы ему как нельзя более кстати. Но нет! Он отверг все предложения и отвечал спекулянтам письмом в следующих выражениях: «Мой дом представляет живой памятник красоты и изящества среди низких и подлых построек низкого и подлого века. Я храню свой дом как полезный урок для вас, господа. Смотрите на него, возводя вокруг ваши постройки, и стыдитесь, если можете, дела рук своих». Есть ли возможность написать более нелепое письмо? Но тише, я слышу шаги в саду. Идет, вероятно, его двоюродная сестра. Надо сказать, что это — женщина, иначе вы приняли бы ее за мужчину в темноте.

За калиткой раздался густой, грубый голос, который я, конечно, никогда не приняла бы за женский. Он спросил:

— Кто там?

— Мистрис Маколан, — отвечала моя свекровь.

— Что вам нужно?

— Я желаю видеть мистера Декстера.

— Вы не можете его видеть.

— Почему?

— Как вас зовут, сказали вы?

— Маколан. Мистрис Маколан. Мать Юстаса Маколана. Теперь вы поняли?

Голос проворчал что-то, и ключ в замке повернулся.

Войдя в сад, в тени густых деревьев я не могла рассмотреть впустившей нас женщины, заметила только, что на ней была мужская шляпа. Заперев за нами калитку и не проронив ни слова, она повела нас к дому. Мистрис Маколан следовала за нею свободно, зная местность, а я следовала за нею по пятам.

— Премилая семейка, — шепнула мне свекровь. — Кузина Декстера — единственная женщина в доме, и настоящая идиотка.

Мы вошли в обширную с низким потолком прихожую, тускло освещенную одной небольшой масляной лампой. Я увидела картины, развешанные по темным, мрачным стенам, но что изображали они, невозможно было рассмотреть в этом мраке.

Мистрис Маколан обратилась к безмолвной женщине в мужской шляпе.

— Теперь скажите мне, — произнесла она, — почему не можем мы видеть мистера Декстера?

Кузина взяла со стола лист бумаги и подала его мистрис Маколан.

— Господин сам написал это, — отвечало странное существо хриплым голосом, точно слово «господин» пугало ее. — Прочтите это и потом уходите или оставайтесь, как хотите.

Она отворила в стене дверь, скрытую картинами, и исчезла как тень, отставив нас одних в комнате.

Мистрис Маколан подошла к лампе и старалась прочесть поданную ей бумагу. Я приблизилась к ней и без церемонии заглянула ей через плечо. На бумаге было написано чрезвычайно круглым и твердым почерком. Не заразилась ли я безумием в воздухе этого дома? Неужели я действительно вижу перед собой эти слова?

«Уведомление. Мое громадное воображение работает. Призраки героев являются передо мной. Я воскрешаю в себе души знаменитых умерших людей. Мой мозг кипит в голове. Всякий, кто при настоящих обстоятельствах обеспокоит меня, рискует своей жизнью.

Мистрис Маколан посмотрела на меня со своей саркастической улыбкой.

— Вы все по-прежнему желаете познакомиться с ним? — спросила она.

Насмешка, прозвучавшая в ее тоне, подстегнула мою гордость. Я решилась не отступать.

— Нет, если я могу тем подвергнуть жизнь вашу опасности, — сказала я, указывая на написанное на бумаге.

Свекровь моя вернулась к столу и положила на него бумагу, не удостоив меня ответом, а потом направилась к арке, за которой виднелась широкая дубовая лестница.

— Следуйте за мной, — сказала мистрис Маколан, поднимаясь впотьмах по лестнице. — Я знаю, где найти его.

Когда мы добрались до первой площадки, то увидели слабый свет, падавший от такой же масляной лампы, как в прихожей, только нам не было видно, где она находилась. Поднявшись на следующий этаж, мы вступили в узкий коридор и через приоткрытую дверь увидели лампу, горевшую в круглой, очень мило убранной комнате. Свет лампы падал на драпировку, закрывавшую от самого потолка и до пола стену, противоположную той двери, в которую мы вошли.

Мистрис Маколан приподняла занавеску и, сделав мне знак, чтобы я следовала за нею, шепотом сказала:

— Прислушайтесь!

По ту сторону драпировки я увидела темное углубление или проход, в конце которого была затворенная дверь. Из-за нее раздавался крикливый голос, сопровождаемый стуком и свистом. Звуки эти распространялись по комнате в разных направлениях, то страшно усиливались и заглушали крикливый голос, то затихали, как бы удаляясь, и тогда голос преобладал над всем этим шумом. Дверь, вероятно, была очень массивна и толста; как я ни старалась вслушаться в произносимые слова, я не могла ничего разобрать и никак не могла объяснить себе этого стука и свиста.