Властитель огня - Дэниел Силва

– Какого черта вы тут делаете?

– Принес весть от нашего общего друга, – спокойно произнес Зубаир.

– Я больше не желаю иметь с ним дело.

– Он разделяет это чувство.

– В таком случае что, ради всего святого, вы делаете в моей квартире?

Зубаир поднял пистолет. А через минуту вышел из квартиры и пошел вниз по лестнице. На половине спуска он уже дышал как марафонец и был весь в поту. Он остановился, прислонившись к балюстраде. Чертовы «Клеопатры». Если он скоро не бросит курить, эти сигареты его в могилу сведут.

Марсель, 5.22 утра. Дверь многоквартирного дома распахивается. На улицу выходит человек. Сигнал тревоги Дины услышан в Оперативном центре на бульваре Царя Саула и в Иерусалиме Шамроном и премьер-министром. Услышан он и на грязной эспланаде, идущей вдоль дворов Бельзанс, где на краю вонючего фонтана сидят Габриэль и Иаков в окружении наркоманов и иммигрантов, которым негде ночевать.

– Кто это? – спросил Габриэль.

– Девица, – говорит Дина и быстро добавляет: – Девушка Халеда.

– В каком направлении она пошла?

– На север, в направлении площади Префектуры.

За этим следует несколько минут мертвой тишины. В Иерусалиме Шамрон шагает по ковру перед письменным столом премьер-министра и, нервничая, ждет, что предпримет Габриэль.

– Ничего не предпринимай, – шепчет он. – Если она заметит сыщика, то предупредит Халеда, и ты потеряешь его. Дай ей уйти.

Проходит больше десяти секунд, прежде чем раздается голос Габриэля.

– Это слишком рискованно, – шепотом произносит он. – Дадим ей уйти.

В Рамалле совещание окончилось на заре. Ясир Арафат был в отличном настроении. Присутствующим он казался немного похожим на Арафата былых времен – Арафата, который мог проспорить по идеологическим и стратегическим вопросам всю ночь со своими ближайшими товарищами, а потом отправиться на встречу с главой государства. Его соратники стали выходить из комнаты, и Арафат жестом велел Махмуду Арвишу остаться.

– Началось, – сказал Арафат. – Теперь мы можем лишь надеяться, что Аллах благословил священную затею Халеда.

– Это и твоя затея, Абу Амар.

– Верно, – сказал Арафат, – и она не была бы возможна без тебя, Махмуд.

Арвиш предусмотрительно кивнул. Арафат продолжал смотреть на него в упор.

– Ты хорошо сыграл свою роль, – сказал Арафат. – То, как ты умно обманул израильтян, почти может служить оправданием предательства меня и остального палестинского народа. Меня так и подмывает простить твое преступление, но я не могу.

Арвиш почувствовал, как у него все сжалось внутри. Арафат улыбнулся:

– Неужели ты действительно думал, что твое предательство будет когда-либо прощено?

– Моя жена, – пробормотал Арвиш. – Евреи заставили меня…

Арафат повел рукой, отметая его слова.

– Ты говоришь как ребенок, Махмуд. Не увеличивай своего унижения, прося пощады.

В этот момент дверь распахнулась и в комнату вошли двое сотрудников безопасности в форме, с ружьями наготове. Арвиш попытался вытащить из кобуры пистолет, но прикладом ружья его ударили по почке, и от ослепляющей боли он рухнул на пол.

– Ты умрешь сегодня, как коллаборационист, – сказал Арафат. – Собачьей смертью.

Сотрудники безопасности подняли Арвиша на ноги и, вытащив его из комнаты, спустили вниз по лестнице. Арафат подошел к окну и посмотрел вниз, во двор, где появились Арвиш и сотрудники безопасности. Новый удар прикладом по почкам заставил Арвиша вторично упасть. Потом по нему открыли огонь. Медленно и ритмично начали обстрел с ног и пошли вверх по телу. По «Мукате» эхом разносились хлопки «Калашниковых» и крики умирающего предателя. Для Арафата это были самые приятные звуки – звуки революции. Звуки отмщения.

Когда крики прекратились, был произведен последний выстрел – в голову. Арафат опустил ставню. С одним врагом покончено. Скоро и другого постигнет такая же участь. Он выключил лампу и сел в темноте ждать следующей новейшей информации.

Глава 21

Марсель

Потом, когда все будет уже позади, Дина станет тщетно выискивать символ в том, что Халед выбрал именно это время для своего появления. Что же до слов, какими она сообщила эту новость командам, – она их не помнила, но они были навечно запечатлены на аудиоленте: «Это он. Он на улице. Направляется на юг – к парку». Все, кто слышал призыв Дины к действию, были поражены его краткостью и отсутствием эмоций. Она произнесла это так спокойно, что Шамрон не сразу понял, какое произошло событие. Только услышав рев мотоцикла Иакова и учащенное дыхание Габриэля, он уразумел, что Халед вот-вот получит по заслугам.

Через пять секунд после того, как Иаков и Габриэль услышали голос Дины, они уже надели шлемы и помчались на восток вдоль дворов Бельзанса. На площади Префектуры Иаков сильно наклонил мотоцикл вправо и помчался через площадь ко входу на бульвар Сен-Реми. Габриэль обхватил талию Иакова левой рукой. Его правая рука в кармане куртки держала толстую рукоять «барака». Только начинало светать, и улица была еще окутана сумраком. Габриэль впервые видел Халеда – он шел по тротуару как человек, опаздывающий на важную встречу.

Мотоцикл вдруг сбавил скорость. Иакову приходилось решать – пересечь ли улицу и подъехать к Халеду сзади или оставаться на правой стороне и, развернувшись, убить Халеда. Габриэль стволом револьвера подтолкнул Иакова вправо. Он повернул рычаг, и мотоцикл рванул вперед. Габриэль не спускал глаз с Халеда. Палестинец зашагал быстрее.

В этот момент темно-серый «мерседес» вынырнул из поперечной улицы и заблокировал им путь. Иаков нажал на тормоза, чтобы избежать столкновения, и, погудев, начал махать «мерседесу», чтобы тот пропустил его. Водитель – молодой, похожий на араба мужчина – холодно посмотрел на Иакова и в наказание за его удаль стал медленно убирать машину с его дороги. К тому времени, когда Иаков снова помчался, Халед уже свернул за угол и исчез из поля зрения Габриэля.

Иаков домчался до конца улицы и свернул налево – на бульвар Андре Он. Бульвар шел резко вверх от старого порта в направлении высокой башни церкви Нотр-Дам-де-ля-Гард. Халед уже перешел через улицу и в этот момент входил в крытый переход. Габриэль с помощью компьютерной программы запомнил, куда ведут все улицы в этом районе. Он знал, что крытый переход ведет к крутой каменной лестнице под названием Монтэ-де-л'Оратуар. Халед постарался, чтобы они не могли больше пользоваться мотоциклом.

– Остановись здесь, – сказал Габриэль. – Никуда не двигайся.

Габриэль соскочил с мотоцикла и, не снимая шлема, пошел за Халедом. Проход не был освещен, и после нескольких шагов Габриэль очутился в полнейшей тьме. На другом конце прохода он снова вышел на пыльный розовый свет. Тут начиналась лестница – широкая и очень старая, с окрашенным металлическим поручнем, установленным посредине. Слева от Габриэля был оштукатуренный охровый фасад многоквартирного дома; справа – высокая каменная стена, вдоль которой росли оливковые деревья и цветущие лозы.

Лестница заворачивала влево. Повернув за угол, Габриэль снова увидел Халеда. Он находился на половине лестницы и уже бежал, перепрыгивая через ступеньки. Габриэль стал было вытаскивать «барак», но заставил себя остановиться. На верху лестницы стоял еще один многоквартирный дом. Если Габриэль промахнется, то пули наверняка попадут в дом. В шлемофоне звучали голоса: Дина спрашивала Иакова, что происходит; Иаков говорил Дине про машину, которая заблокировала им путь, и про лестницу, которая вынудила их расстаться.

«Ты его видишь?»

«Нет».

«Как давно он исчез из виду?»

«Несколько секунд назад».

«Куда пошел Халед? Почему он так далеко идет пешком? Где его охрана? Мне все это не нравится. Сейчас скажу ему, чтобы отступал».

«Оставь его в покое».

А Халед добрался до верха лестницы и исчез. Габриэль, шагая через ступеньку, выбрался наверх через десять секунд после Халеда. Перед ним был V-образный перекресток двух улиц. Одна из них – та, что справа от Габриэля, – шла вверх по холму, прямо ко входу в церковь. На ней не было ни машин, ни прохожих. Габриэль бросился налево и окинул взглядом вторую улицу. Там тоже не было и признака Халеда – лишь пара красных хвостовых огней быстро исчезала вдали.

– Извините, месье. Вы не заблудились?

Габриэль повернулся и поднял козырек шлема. Она стояла на верху лестницы, молодая, не старше тридцати, коротко остриженная брюнетка, с большими карими глазами. Она заговорила с ним по-французски. Габриэль ответил на том же языке:

– Нет, я не заблудился.

– Вы, может быть, кого-то ищете?

«И почему это ты, хорошенькая женщина, заговорила с незнакомым мужчиной в мотоциклетном шлеме?» Он шагнул к ней. Она не двигалась с места, но Габриэль заметил настороженность, появившуюся в ее темных глазах.