Черная гора (сборник) - Рекс Стаут

– Лежите и не шевелитесь, – велел я Вульфу. – Куда вас ранило?

– В ногу. В левую ногу.

Я присел на корточки. В левой брючине, дюймах в десяти над коленом зияло отверстие. Даже не знаю, как мне удалось сдержать смех. Должно быть, я испугался присутствия фотографа.

– Возможно, задета кость, – объявил я. – Что я вам говорил?

– Его поймали?

– Да.

– А пистолет?

– В надежных руках.

– Это тот самый «люгер»?

– Да.

– Приемлемо. Весьма. Найди телефон и позвони мистеру Кремеру.

Вульф распростерся на спине и закрыл глаза. Чертов упрямец.

Приглашение к убийству

Перевод Н. А. Вуля

Глава первая

С иголочки одетый человечек был вне себя. Он явно оскорбился.

– Нет, сэр, – возразил он, – вы ошибаетесь, полагая, что речь идет, как вы изволили выразиться, о грязных семейных дрязгах. На мой взгляд, я имею законное право быть в курсе, когда речь идет о судьбе состояния, нажитого моим отцом. Разве не так?

Весом человечек и вполовину не дотягивал до Ниро Вульфа, а потому буквально утопал в красном кожаном кресле, стоявшем в двух шагах от стола моего босса. Сам Вульф уютно устроился на гигантском троне за своим столом. На потенциального клиента, мистера Германа Льювента, кочевавшего между Парижем и Нью-Йорком, он смотрел волком.

Что касается меня, то я сидел за своим столом, вооруженный ручкой и блокнотом, и старался сохранять непроницаемый вид. На дворе была пятница, и я уже успел назначить свидание на уик-энд. Если дело, с которым явился Льювент, окажется срочным и мы за него возьмемся, на выходных можно смело ставить крест.

Вульфа терзали противоречивые чувства, как, собственно, и всегда, когда обращались за его профессиональными услугами. Он ненавидел работать, но при этом любил сладко есть и пить, а это стоило денег. Содержание облицованного бурым песчаником особняка на Западной Тридцать пятой улице, в котором Вульф жил и работал, а также оранжереи на крыше обходилось недешево.

Между тем единственным источником доходов для Вульфа служил частный сыск. Вот и теперь на краешке его стола покоилась небольшая пачка денег, перехваченная резинкой. Герман Льювент, пристроивший пачку на стол, утверждал, что в ней тысяча долларов.

И тем не менее Вульф, который люто ненавидел работу и которого раздирали противоречивые чувства, требовательно поинтересовался:

– Откуда у вас такое право?

Льювент был миниатюрен во всем: худенький, низенький, с малюсенькими ручками и ножками, мелкими, под стать всему облику, чертами лица, крошечным ротиком, практически не оставлявшим места для губ. Он уже вступил в тот возраст, когда плоть усыхает и кожа покрывается морщинами.

И все-таки у меня не поворачивался язык назвать его плюгавой размазней. Когда живые серые глазки встречались с моими, он смотрел прямо, не отводил взгляд. Становилось ясно, что ему известны ответы на многие вопросы и, даже не зная ответа, он способен высказать весьма правдоподобные догадки.

Он был по-прежнему обижен на Вульфа, но сдерживал себя.

– Меня привело к вам дело весьма деликатного свойства, в котором мне могли бы помочь вы вместе с мистером Гудвином. Поэтому я приготовился терпеть вашу грубость. Я вправе затевать расследование, поскольку именно мой отец сколотил это состояние. Он занимался горным делом, в основном добычей медной руды. Матери я лишился в раннем детстве. Приличным манерам не научен. Вести себя не умею, и учиться этому мне уже поздно. Несколько месяцев назад я содержал трех любовниц: в Париже, в Тулузе и в Риме. И одна из них попыталась меня отравить.

Я внимательно на него посмотрел и решил не верить ни единому его слову. Он просто не создан для таких подвигов.

– Бурная жизнь уже не по мне, – продолжил наш гость. – Я слишком стар для нее. Но чего я только не творил, когда был молод! Отец этого не одобрял и в итоге отказался меня видеть. Однако голодать не дал. По правде говоря, старик был весьма щедр. Но когда он умер двадцать лет назад – мне тогда было тридцать шесть, – то оставил все моей сестре Берил с условием входить в мои нужды. Так она и поступала, пока не скончалась год назад. В отличие от меня, сестра от рождения знала, как себя вести. Я был за границей, когда ее не стало. Б́ольшую часть времени я живу именно там… Но, разумеется, я приехал на ее похороны.

Он пожал плечами, как какой-нибудь француз, во всяком случае, не как американец.

– Из унаследованных от отца миллионов Берил не оставила мне ничего. Ни цента. Ни су. Все отошло к ее мужу Теодору Хаку с условием входить в мои нужды. Совсем как было записано в завещании отца. Я же говорю, что сестра от рождения знала, как себя вести. Я поговорил с Хаком и предложил сразу выделить мне кругленькую сумму, скажем миллион или полмиллиона. Так ему же будет проще. Однако он держался иного мнения. Заявил, что прекрасно знает, чего хотела Берил, и пообещал исполнить ее волю. Высылать ту же сумму, которую Берил выделяла мне последние два года, – тысячу долларов в месяц. Увы, я не сделал того, что был должен.

Он явно напрашивался на вопрос, и Вульф пошел у него на поводу:

– И что же вы должны были сделать?

– Мне следовало его убить. Представляете, сидит передо мной в инвалидном кресле – у него с артериями беда, ходить не может, – сидит в отцовском доме, хозяин всему, и заявляет, что будет присылать мне по тысяче долларов в месяц из того состояния, что сколотил мой отец. По сути, это было приглашение к убийству. Если бы я его убил, не забыв о мерах предосторожности, то получил бы по завещанию Берил содержание до конца своих дней – где-то сорок тысяч долларов в год. Подобная мысль меня посещала, но строить хитроумные планы я не умею. И хоть прилично вести себя я не обучен, но на инстинкт самосохранения не жалуюсь.

Наш гость пошевелил ручкой.

– Он-то и привел меня сюда, этот самый инстинкт. Если по какой-то причине эта тварь, мой зять, этот колясочник Теодор Хак, однажды лишит меня содержания, я умру с голоду. Я не способен никого содержать, даже себя – особенно себя. Поэтому, получив в Париже предостережение об опасности, я тут же прилетел в Нью-Йорк. Мой зять приютил меня – разрешил остановиться в отцовском доме. Чертовски великодушно с его стороны! И вот я торчу здесь почти уже две недели. Я в тупике и потому решил обратиться к вам. Имеется трое…

Он резко замолчал, вперил в меня живые серые глазенки, потом перевел взгляд на Вульфа и произнес:

– То, что я вам расскажу, строго конфиденциально.

– Как и все, о чем, как правило, говорят в этом кабинете. Решение за вами, сэр.

– Ну… – Он передернул плечами и поджал губы, отчего его крошечный ротик стал еще меньше. – Я считаю, что полученное мной предупреждение имеет под собой реальную почву. Помимо поварихи и служанок в особняке постоянно присутствуют три женщины: вдовая домоправительница миссис Кэсси О’Ши, сиделка мисс Сильвия Мэрси и так называемая секретарша мисс Дороти Рифф. Они все подбивают к моему зятю клинья. И мне кажется, одной из них удалось добиться значительных успехов. Но которой – не знаю. Выяснить это мне не удалось. Я уже давно подобрал ключик к слабому полу, но в данном случае не могу им воспользоваться и потому не знаю, чт́о делать. Мне нужно как можно быстрее выяснить, кто именно из этих трех особ вскружил голову моему зятю.

– Чтобы вы могли вмешаться и пустить в ход свой ключик? – фыркнул Вульф.

– Боже милосердный, конечно нет! – возмутился Льювент, услышав предположение босса. – Зачем, черт подери, мне такая обуза? Если я обзаведусь еще одной любовницей, свободного времени у меня останется с гулькин нос. Кроме того, мне бы хотелось вернуться в Европу до праздников. На самом деле я просто надеюсь привлечь эту женщину на свою сторону, заручиться ее дружбой и расположением. Я желаю быть совершенно уверенным в ее симпатии ко мне, когда она потащит Хака под венец. Если речь идет о мисс Мэрси или мисс Рифф, мне понадобится три недели, если о миссис О’Ши – месяц. Повторяю, речь идет не о грязных семейных дрязгах, а о законном расследовании. Я прав?

– Пожалуй, да, – уступил Вульф, – но ваша затея безумна.

– Отнюдь. Я человек практичный и разумный. Мой доход до конца дней целиком зависит от расположения зятя. Предположим, он женится, причем на особе значительно моложе его. Спрашивается, долго ли после этого я буду пользоваться его добротой? Ведь он выплачивает мне немалое содержание – двенадцать тысяч долларов, из года в год… А что, если его новая жена воспротивится такой щедрости?

– Что конкретно вы от меня хотите? – проворчал Вульф.

– Чтобы вы как можно быстрее выяснили, кто именно из этих трех дамочек вот-вот поймает моего зятька на крючок. – Льювент ткнул пальцем в тоненькую пачку долларов, которую положил Вульфу на стол. – Эта тысяча предназначается вам, вне зависимости от исхода дела. Однако она должна покрыть все расходы – большего я позволить себе не могу. Вам может показаться, что игра не стоит свеч, но ведь от вас лично расследование не потребует траты времени и сил. Вы никогда не выходите из дому по делам, а потому им займется мистер Гудвин, который у вас на жалованье. Что до расходов, то они будут смехотворными. Всего-то и потребуется – оплатить такси отсюда до дома моего отца на Шестьдесят шестой улице, который теперь принадлежит Теодору Хаку. Мне кое-что известно о послужном списке и талантах Гудвина. Вполне может статься, что ему хватит одной поездки в день туда и обратно… Конечно, он будет нуждаться в ваших наставлениях. Гудвин может отправиться со мной прямо сейчас.