Советские космонавты - Михаил Ребров

Его работа привлекла пристальное внимание специалистов.

...Мы сидим в профилактории Звездного. Он — напротив. Крепкий, коренастый парень в тренировочном костюме, ладно обтягивающем мускулистое тело. Парень как парень. Совсем обычный. Да и все окружающее кажется прозаическим и совсем не космическим» Лишь голубоватая книжка, которая лежит на столе, говорит о предстоящем: «Бортовой журнал «Союза-6».

— Почему именно МАИ? Почему самолетостроительный факультет, а не другой? — спрашиваю.

Валерий только что закончил медицинское обследование. Еще несколько минут назад он лежал на кушетке, облепленный датчиками, опутанный разноцветной сеткой проводов.

За окном профилактория медленно гаснет неяркий сентябрьский закат. Серая пелена затянула стволы сосен и берез Звездного городка. И только невдалеке еще угадывается силуэт длинного низкого здания, где размещаются лаборатории и кабинеты.

— Это был пятьдесят второй год... — вспоминает он неторопливо. — Тогда казалось, что авиация — венец всех достижений науки и техники. В небо уходили все новые и новые реактивные самолеты. Хотелось приблизиться к размашистому ходу времени, соприкоснуться с техникой века...

...Родился он на древней Владимирщине, в Вязниках, на берегу Клязьмы. С высокого бугра открывалась такая даль, что захватывало дух. За старицами синий лес, внизу неторопливо несла свои воды речка, золотились поля... А, оглянешься назад — деревенская улица, пляшут разновысокие дома, белеют колоколенки, дымятся трубы...

Неподалеку от этих мест знаменитая Мстера, которая и по сей день славится умельцами, расписывающими удивительными узорами шкатулки, деревянные вазы, портсигары... Только его влекло другое. С детства он привыкал к технике. Отец его мог отремонтировать любой механизм, разобрать и собрать сложный узел или агрегат. И всегда около отца Валерий.

Отец работал механиком в пароходстве. Случалось, что и Валерия брал с собой в плавание. Размашисто хлопали по воде колеса, тарахтел движок, и над гладью реки неслись пронзительные гудки. Профессия отца зародила в мальчишке тягу к технике.

Десять классов он закончил с серебряной медалью. Это давало право поступить в любой вуз вне конкурса и без экзаменов. Надо было пройти лишь собеседование. Преподаватель Московского авиационного института А. Д. Родионов задал ему несколько каверзных вопросов. Ответил. Решил одну задачу, другую. Начертил третью проекцию сложной фигуры... Валерия приняли.

Годы учебы летели незаметно: семестры, экзамены, спортивные соревнования (он увлекался лыжами, имел первый спортивный разряд)...

Математика всегда была для него волшебным миром. В формулах он видел не нагромождение цифр и знаков, а поэзию творчества: звучную, логичную, приводящую к удивительным открытиям. За теорией видел практику дня, и не только сегодняшнего, а и того, что впереди. И все-таки весть о запуске первого спутника ошеломила его: «Неужто свершилось?» Это казалось невероятным. Вокруг Земли — спутник! В зарубежных журналах его называли красным лунником, русским чудом, открытием нового века.

...поиграть в бильярд. А. Г. Николаев

Валерий мечтал о своем спутнике. После окончания института его направили на работу в организацию, которая была связана с освоением космоса. Как-то вызвал его руководитель отдела. Беседовали о механике космического полета, баллистике, корректирующих импульсах...

— Если любите математику и механику,- говорил ученый,- дело пойдет. Главное — желание и знания, большие знания. Знания, знания, знания...

Валерий работал и учился. Чем глубже вникал в существо разработок отдела, тем больше убеждался, что вузовских знаний не хватает. Ночи просиживал за книгами по математике и механике.

Наука любит упорных, одержимых людей. Формула за формулой, шаг за шагом. Все ближе цель, ближе победа. Необъятно широк мир: от абстрактных уравнений небесной механики до реальных полетов межпланетных станций. Наброски, расчеты он показывал руководителю, который направлял молодого исследователя, учил критически оценивать результаты своей работы.

Говорят, чтобы стать настоящим ученым, нужно иметь призвание к научно-исследовательской работе, уметь обобщать фактический материал, анализировать, делать выводы, заключения. Короче, нужно жить в науке.

— Ведь для нас работа, которой мы заняты,- сказал как-то Валерий,- не просто профессия, но и страсть, и мука, и счастье. Человеческие победы и поражения в вечной битве с неизвестным...

...Ему довелось работать с академиком С. П. Королевым. В беседе с молодыми специалистами Сергей Павлович завел разговор о бортинженере космического корабля, о том времени, когда на околоземных орбитах рядом с летчиками-космонавтами будут работать ученые разных профессий, монтажники, исследователи. Валерий и сейчас помнит слова конструктора о профессии космонавта. Ученый относил ее к одной из самых мужественных.

— Не мальчишеская горячность, не романтика ради романтики, — говорил Сергей Павлович,- а патриотизм, отвага, скромность, трезвость мгновенного расчета, железная воля, знания, любовь к людям — вот определяющие черты космонавта.

Слушая эти слова, Валерий понимал, что Главный конструктор говорит не о каких-то далеких временах, а о сегодняшнем дне космонавтики.

Наверное, с этого все и началось. Инициативная группа инженеров, а среди них и Валерий Кубасов, подала заявление с просьбой о зачислении в космонавты. В ответ им сказали: «Подождите. Время еще не пришло...»

И они ждали. Ждали и работали. Пожалуй, никогда раньше не казался таким медленным бег времени.

Рассказывая о своей работе, Валерий говорит:

— Ничто не привлекает человека так, как тайны пространства и времени... Понять законы, действующие во Вселенной, понять скрытые тайны природы, научиться их использовать, осознать нашу роль во Вселенной — вот смысл и цель нашего дерзания. Большая наука,- он слегка улыбнулся,- идет по многим дорогам. Одни из них ведут в бесконечность: к звездам и галактикам, другие — в глубины материи...

Он испытатель космических систем, инженер, ученый, летчик-космонавт. И мечтатель... А мечтает он, как признается сам, с карандашом в руках, языком формул и математических символов, за которыми раскрывается удивительный мир космоса.

Мне приходилось встречаться со многими учеными, встречал я и людей, похожих на Валерия. В них за внешней молчаливостью и сдержанностью скрывается страсть, чувствуется воля, без которых трудно представить людей науки. Ведь наука, а тем более космическая, любит упорных, одержимых людей. Опыт за опытом, шаг за шагом, через неудачи и срывы, через большой труд.

Труд... В его семье это слово было священным. Еще в детстве он слышал добрые слова чужих людей об отце и матери: «Кубасовы-люди труда, совестливые, работящие. У Николая Ивановича руки золотые, таких мастеровых поискать надо». Трудолюбивым рос и Валерий.

Одни успевают сделать в жизни больше, другие — меньше. Первым завидуешь: как они умудряются столько успеть? К ним относится и Валерий Кубасов. И все это благодаря большому трудолюбию. Отлично учился в школе. Так же в институте. В его выпускной характеристике написано: «Проявил себя отлично успевающим, способным студентом. Преподаваемые дисциплины изучал систематически и глубоко. Курсовые проекты и домашние задания сдавал всегда в срок. Хорошо зарекомендовал себя во время производственной практики на заводе, где вместе с группой товарищей ему удалось доработать сложную конструкцию и пустить ее в ход...»

Пожалуй, именно тогда, когда он увидел предложенное им в действии, он и ощутил себя инженером, хотя впереди еще был дипломный проект и защита. Дипломную работу делал с упоением. Спроектированные им оригинальные обтекатели и крыло привлекли внимание специалистов. В отзыве о его дипломе значилось: «Дипломант справился с решением сложнейших вопросов, проявив при этом полную самостоятельность».

В нем есть что-то общее с Константином Петровичем Феоктистовым, которого Валерий считает своим наставником и учителем. По его стопам пришел он и в Звездный. Пришел не за известностью и славой — такое чуждо людям из «племени Гагарина». Пришел работать.

Надо было многому научиться. И он учился. На его счету многие десятки часов полетов с инструктором на скоростных реактивных самолетах. А сколько часов тренировок в корабле-тренажере, на специальных стендах, в специальных лабораториях, сколько трудоемких занятий с разной аппаратурой — и чисто земной, и космической! Взять тот же «Вулкан» — сварочную установку, которую он испытывал в космосе...

До отъезда на космодром он старался избегать разговоров о своей предстоящей работе. Дома он не говорил, что скоро его старт. Однажды вернулся с работы сияющий и веселый. Скрыть свое настроение не удалось. Глаза выдавали. Обычно спокойные, они стали озорными.