Только демон ночью (Часть 1) - Леонид Левин

- Я летал тогда командиром "Каталины" - прекрасной американской летающей лодки, хорошо вооруженной, достаточно скоростной, способной даже при волнении садиться на воду и взлетать с волны. Нас часто использовали для поисково-спасательных операций в подобных случаях. Вот почему одним из первых узнал о случившемся как раз я.

- К счастью моторы были прогреты и баки заправленны. Практически сразу по получении приказа мы взлетели с акватории гидропорта и взяли курс на точку последнего боя твоего отца. В воздухе еще рокотал очередями откатывающийся на запад воздушный бой. Сцепившиеся в смертельной схватке более легкие советские и тяжелые немецкие истребители крутили петли и выписывали бочки, пятная небо следами инверсии, копотью и парами неуспевающего сгорать на форсаже топлива. Я подошел на бреющем и сходу повел Каталину на посадку к догорающим на воде обломкам катера, благо волна и направление ветра это позволяли.

- Заметив тяжелую летающую лодку и посчитав ее легкой добычей немецкие летчики, решили рискнуть и развернувшись прорвались сквозь огонь "Яков", пытаясь сходу, с крутого пикирования расстрелять нас во время посадки на воду самого уязвимого для летающей лодки маневра. Пришлось крутым разворотом уходить с набором высоты, форсируя моторы, отбиваясь от мессеров из всех наших бортовых пулеметов, слава Богу их хватало на "Каталине".

- Тут подоспели кразнозвездые ястребки и мессерам стало не до жиру. Полыхнул, выбросил в море пилота и ощепья корпуса один немец, запарил разбитым радиатором второй. Поняв, что добыча оказалась не по зубам, немцы снова дали форсаж и погнали в сторону оккупированного норвежского берега.

- Завершив круг и сбросив обороты моторов, я снова развернулся против ветра и пошел на посадку, рассчитывая подрулить, постепенно гася скорость к месту гибели катера, Не ожидал застать живых в студеной густой воде, но подспудно надеялся на чудо и боялся задеть корпусом лодки тех, кто мог плавать в спасательном жилете или держась за обломки деревянных частей.

- Бортстрелки отстегнулись от своих туррелей с крупноколиберными пулеметами, заменившими стандартные 7.62мм Браунинги, распахнули двери корпуса и высунувшись насколько позволяли обводы лодки приготовились выхватывать из воды пострадавших.

- Сначала ни они, ни мы со вторым пилотом, не видели ничего кроме темной медленно колышущейся океанской волны покрытой пленкой растекшегося несгоревшего горючего, масла, обрывков канатов, расщепленных пулями досок настила, капковых бушлатов и каких-то тряпок, медленно опускающихся в бездну.

- Вдруг стрелок левого борта закричал, протягивая руки к чему то темному, бесформенному еле выступающему над водой. Я подал машину влево и мои ребята разом нагнувшись вытянули из подоспевшей волны два тяжело обмякшие в сильных руках тела в спасательных желетах и комбинизонах катерников, с которых струями стекала вода.

- Лица спасенных оказались обожжены и покрыты вязкой соленой пленкой, замешанной на топливе и моторном масле.Но, главное, оба были живы и ещё дышали. Военфельдшер, дежуривший по гидропорту и в последнюю минуту закинутый к нам в самолет, тут же в кабине стал растирать спасенных спиртом, обкладывать химическими трофейными грелками, укутывать в одеяла, в общем спасать, оказывая первую возможную в полете помощь.

- Больше никого из экипажа катера мы не обнаружили. Не имея права терять время, я развернул машину и дал полный газ. Простучав реданом по пологим волнам взлетел и сразу взял курс на базу. Мы выжимали из моторов все их две с половиной тысячи лошадиных сил стремясь к сухопутному аэродрому где уже ждали врачи из морского госпиталя и санитарная машина.

- Врачи и командир бригады катеров подскочили к борту едва винты моторов "Каталины" закончили последний оборот.

" Живы? " - Был первый вопрос.

" Живы, живы " - Поспешил сообщить фельдшер. - "Но очень сильно переохлаждены и обожжены. Пока - без сознания."

- Забрала их санитарка и умчала по расчищенным среди развалов разбитых фугасами, спаленных зажигалками, кварталов заполярного города. Гарнизонного города моряков и летчиков.

- Заправившись мы перелетели в гидропорт, а затем подвесив бомбы и торпеды ушли в очередной патрульный полет к трассе полярных конвоев. Только через неделю в столовой летного состава друзья поведали мне первую часть истории. Подробности расказал вытащенный врачами с того света юнга.

- Оставшись один на один с думя парами мессеров, твой отец начал крутить хорошо освоенную на маневренных и легких отечественных катерах карусель, меняя скорость и курс, пуская моторы в "раздрай" - один полный вперед, другой полный назад. Старлся равернуть караблик на "пятке", не давая возможности летчикам прицелиться и точно сбросить бомбы. Вооружения хватало "эрликоны" на баке и юте, да два крупнокалиберных пулемета по бортам.

- Так и не дал им прицельно отбомбиться - ушли все бомбы в воду. Одного видимо он не учел, что на новых мессерах стояли теперь крупнокалиберные скорострельные пушки и пулеметы. После бомбешки настала их очередь, а отвернуть от трасс гараздо труднее чем от бомб. Одна за другой очереди впивались в ухоженный как игрушка корпус катера, добирались до людей, рвали в клочья провода рации и радара, разносили блоки моторов, сметали в море расчеты эрликонов.

- Катер становился все менее и менее разворотливым, менее вертким, все чаще вздрагивало его израненное тело от прямых попаданий снарядов и пуль. Одна из очередей прошила бензобак и маленький кораблик вспыхнул, замерев на поверхности воды. Матросы в машинном отделении, радиорубке и оператор радара погибли сразу, не успев выскочить на палубу. Часть экипажа взрывом паров бензина выбросило в море уже мертвыми. Только юнга сигнальщик и твой отец оставались на катере до конца. Им удалось скинуть в море поврежденный осколками спасательный плотик с развороченной взрывом палубы.. Это, в какой-то мере, спасло их, даже в полузатопленном плотике вода оказалась немного теплее чем в океане. Командир понимал, что шансов выжить практически нет, даже летняя океанская вода медленно убьет стылым холодом. Просто сдаться, умереть, он не имел права, ведь рядом с ним находился подчиненный, молодой парень только закончивший Соловецкую школу юнг. Вот ради него и боролся, старался спасти.

- Командир грел, растирал замерзающее мальчишичье тело.... Спас одним словом. ... Ценой жизни. Пуля с мессера нашла твоего отца еще на катере, в начале боя. Ранение показалось ему легким, он терпел, не подавал виду, не отвлекался от управления катером, не перевязал себя, хотя, конечно, имел индивидуальный пакет. В холодной воде кровотечение замедлилось, но сказалась потеря крови и на борту самолета командир потерял сознание. Крепкий молодой организм продолжал бороьбу со смертью. К несчастью, фельдшер допустил роковую ошибку, уделил основное внимание востановлению кровообращения у переохложденных катерников. Рану заметил и обработал слишком поздно.

- Отец умер в госпитале не узнав, что жена беременна. Прийдя на несколько минут в сознание, увидев рядом жену, сказал. - "Благодарю ... ребят... подобрали ... Такое счастье видеть тебя ... рядом" - Это были его последние слова.

- Хоронили его ясным днем в конце короткого полярного лета. В небе над заливом, базой, погостом барражировали дежурные истребители, развешивая в голубом просторе опрокинутого, отраженного аквамариновым куполом океана небе, белые нити следов, отдавая последний салют сухой дробью коротких пулеметных очередей, охраняя последние мгновения катерника на земле, его короткое прощание со всем безмерно дорогим оставляемым навсегда. Печально и пронзительно рвали сердце звуки духового военного оркестра. Не очень складно, но искренне говорили приличествующие случаю слова друзья, командиры, подчиненные. Клялись отомстить, победить врага, добить гада в его же мерзком логове. Обещали вечно помнить.

Коротко треснул залп, второй, третий. Потом была выпита водка, выкурены папиросы, рассказаны пришедшие на память случаи совместной жизни, простые и героические эпизоды, грустное и веселое, пережитое вместе, кажущееся важным, достойным сохранения в памяти. День ушел, словно ушла жизнь. Прошлое постепенно растворялось в настоящем, поглощалось им, составляя с каждой прожитой минутой все меньшую, менее значимую часть, все реже и реже отзывающуюся в сердце болезненной, острой струной воспоминаний.

- Через несколько месяцев, когда летная судьба вновь занесла "Каталину" в заполярный гарнизон, ко мне подошел пожилой военнврач третьего ранга во флотской черной шинели и, представившись, попросил уделить время для частной беседы. Он оказался представителем уникальной для флотского госпиталя профессии - гинеколог и акушер, единственный на весь заполярный гарнизон. По роду деятельности врач наблюдал молодую женщину, которая наотрез отказалась уезжать от могилы мужа и собиралась рожать здесь, за Полярным кругом. Оказывается она всё время помнила последние слова мужа и очень хотела увидеться со спасшим его летчиком, узнать какие-то новые, важные в ее непроходящем горе подробности, которые можно будет рассказать ребенку когда он подростет и спросит об отце..