Посланник небес. Далекий Сайкат - Михаил Ахманов

Грей, напуганный шумом, снялся с плеча Тревельяна и полетел к лесу. За спиной грохотали колесницы и возы с метательными машинами, уже выехавшие на луг; их длинные шеи торчали словно стволы орудий неуклюжих деревянных танков. Трубы в войске мятежников смолкли – там, вероятно, потеряли надежду на мирное решение конфликта. Стрелки на холмах вскинули луки, воины в доспехах, стоявшие впереди, медленно двинулись навстречу имперцам, увлекая за собой многотысячную массу ратников. Тревельян решил, что Пагуш неважный стратег – отвратительный, честно говоря. С этаким бездоспешным партизанским воинством атаковать имперцев полагалось в лесу, среди оврагов и холмов, где тяжеловооруженные не могут навалиться строем, стрелки не видят цель, а колесницы вообще бесполезны. Если же Пагуш решил сражаться на открытой местности, то, по канонам древнего боевого искусства, воинов в панцирях лучше собрать в ударный отряд, а прочими силами окружить противника, пользуясь численным превосходством и сделав фланговые обходы. Не помешали бы и засады, волчьи ямы с острыми кольями, замаскированные рвы и сотен пять кувшинов с нефтью. Но в Манкане, вероятно, о таких военных премудростях даже не слышали.

Альгейф сделал знак шагавшим рядом с колесницей барабанщикам.

– Три залпа! Стрелки бьют по холмам, стрелометные машины – в толпу этих драных ящериц!

Ритм ударов изменился, и стрелы тучей взмыли вверх, чтобы обрушиться затем на воинство Пагуша. Его бойцы падали сотнями; ни щит, ни доспех не спасали от снарядов метательных машин, да и от арбалетных стрел тоже. Ответ был не очень внушительным – луки манканцев не могли тягаться в дальности боя с имперскими арбалетами.

Колесница Альгейфа поравнялась с сундуком, сдвинутым солдатами на обочину.

– Сейчас ударим по-настоящему, – сказал военачальник. – Так ударим, что у этого сброда носы полетят в одну сторону, а уши – в другую! Я знаю, что вы, рапсоды, славные рубаки… Но настоящую битву ты когда-нибудь видел? Гляди! Воспоешь это сражение в своих балладах.

– Пожалуй, мне будет удобнее воспевать во-он с того сундука, – заметил Тревельян. – Опять же, хотелось бы выяснить, что в нем такое. Вдруг рескрипт Светлого Дома о помиловании.

Альгейф ухмыльнулся:

– Это вряд ли! Но ты прав, Тен-Урхи, нужно проверить, что в этом вшивом сундуке. К тому же с отдаления тебе будет лучше видно, чем с моей колесницы. Иди! Вечером споешь в моем шатре.

Тревельян спрыгнул на дорогу, а чахор, подняв копье с флажком, проревел:

– Атакуем! Барабаны, сигнал! Вперед! Р-разом навались!

Гулко грохнули барабаны, и шеренги имперских солдат, преодолев последнюю сотню метров, ударили на войско Пагуша, опрокидывая воинов в первых рядах. Замелькали копья, сверкнули мечи, брызнула кровь, вой и стон поднялись над толпой манканских ратников. Их оттесняли к холмам, а колесницы, разделившись на два отряда, уже мчались по лугу, чтобы обойти мятежников с обеих сторон и отрезать путь к отступлению. Арбалетчики тоже не дремали: одни с обнаженными клинками полезли на склоны, другие продолжали стрелять, не давая лучникам манканцев поднять голову. Дело шло к тому, что Тревельян наблюдал в разных звездных системах и разных гуманоидных мирах, но в сходных обстоятельствах: к большой резне.

Он с отвращением отвернулся.

«Ты гляди, гляди, – сказал командор. – Слегка напоминает десант на гамму Хтона, одну из планет хапторов, в эпоху Темных войн. Масштабы, конечно, не те, – добавил Советник с ментальным вздохом, – но ты все равно гляди. Во-первых, положено зафиксировать, а во-вторых, о чем ты будешь петь в шатре у бравого полковника?»

«Все массовые кровопускания похожи, что-нибудь да спою, – буркнул Тревельян. – Давай-ка лучше посмотрим, что у нас в сундуке».

Сундук был огромный, объемом кубометра полтора, собранный из дорогой древесины медного дерева и окованный бронзой. Замочные петли тоже были бронзовые, но самого замка не имелось. Тревельян счел это разрешением и не колеблясь откинул крышку. Откинул, ахнул и застыл.

«Великая Галактика! – молвил командор в таком же потрясении. – Чтоб мне в черную дыру провалиться! – Немного подумал и добавил: – Ну, Пагуш, ну, манканский олигарх… Вот это подарок! Не счесть алмазов пламенных в палатах белокаменных…»

Но сундук был набит не алмазами, а рубинами. Огромные камни, одни величиною с палец, другие размером в кулак, даже в неограненном виде производили впечатление невероятного, не поддающегося счету и оценке богатства. Тревельян припомнил, что самоцветы на Осиере столь же дороги, как некогда на Земле, больше всего тут ценились не алмазы, а травяные и морские камни, то есть изумруды и сапфиры. Царской же драгоценностью считался кровавый камень, особый вид багряных рубинов, совпадавших цветом со знаменем Империи. Как раз такие каменья и заполняли сундук.

Он просидел у этого сокровища больше часа, пока солдаты Альгейфа громили и резали бунтовщиков. Колесницы, обошедшие манканцев с тыла, встали цепью, не пропуская бегущих к холмам, легковооруженные воины заняли возвышенности, согнав оттуда вражеских стрелков, копейщики окружили толпу побежденных плотным кольцом, меченосцы вложили клинки в ножны и взялись за цепи, веревки и кандалы. Разглядывая поле недавней схватки, Тревельян признал, что убитых меньше, чем можно было ожидать; Альгейф остановил солдат, едва враги прекратили сопротивляться. Теперь его воины не резали и рубили, а вязали и заковывали, и, судя по количеству пленных, это займет их до самого вечера. Видимо, штат рудников в Пибале нуждался в солидном пополнении.

Тут, у сундука с сокровищем, его и нашел Тинитаур, явившийся сюда из обоза вместе со своей корзиной и пацем Тикой. При виде груды рубинов глаза у фокусника сверкнули и раскрылись как две плошки, огромный нос зашевелился, а уши встали торчком. Он поглядел на сундук, мысленно взвешивая его, потом на Тревельяна, судорожно сглотнул и поинтересовался:

– Что ты тут делаешь, мой пресветлый господин?

– Разве не понятно? Охраняю эти камешки. Очевидно, Пагуш желает преподнести их Светлому Дому и тем купить себе жизнь.

Тинитаур на мгновение прикрыл глаза, потом вцепился в отвислую мочку и как следует дернул.

– Значит, охраняешь… Послушай, о звезда среди рапсодов, к обозу пристал один мой давний знакомец, очень надежный человек, скупщик всякого добра, какое могут захватить солдаты. Он с Архипелага, а там все знают, когда торговать, а когда хватать и драпать.

– И что же? – Тревельян насмешливо прищурился, уже догадываясь, какое будет продолжение.

– У него есть повозка, сиятельный. Такой, знаешь ли, большой фургон с четверкой лошадей. Мы подгоним его сюда, погрузим сундук и…