Сияние - Стивен Кинг

– Ненавижу, – сказала она.

– Кого… ос?

– Все, что кусается, – ответила Венди. Она скрестила руки на груди и взялась за локти.

– Я тоже, – сказал Джек и обнял ее.

16. Дэнни

В конце холла, в спальне, Венди слышала, как принесенная Джеком снизу пишущая машинка на тридцать секунд оживала, на пару минут воцарялась тишина, а потом машинка снова давала короткую очередь. Словно Венди, сидя в изолированном доте, слушала автоматическую стрельбу. Треск машинки звучал для нее музыкой; так ровно Джеку не работалось со второго года их брака, когда он написал тот рассказ, что купил «Эксвайр». Он сказал, что к добру ли, к худу ли, но к концу года думает закончить пьесу и взяться за что-нибудь новенькое. А еще он сказал, что плевать, вызовет ли показанная Филлис «Маленькая школа» шумиху; плевать, даже если пьеса бесследно канет – и в это Венди тоже верила. Сам процесс его писания вселял в нее бесконечно много надежд – не потому, что она многого ожидала от пьесы, а потому, что муж, кажется, медленно закрывал массивную дверь в полную чудовищ комнату. На эту дверь он налегал плечом уже давно, и вот, наконец, она качнулась, чтобы закрыться.

Каждый нажатый им клавиш закрывал ее еще чуть-чуть.

– Смотри, Дик, смотри.

Дэнни ссутулился над одним из пяти стареньких букварей, которые Джек откопал в Боулдере, безжалостно перетряхнув бесчисленные букинистические лавчонки. С ними Дэнни выйдет по чтению на уровень ученика второго класса. Она говорила Джеку, что такие планы слишком честолюбивы. Их сын – умница, они знают это, но было бы ошибкой слишком быстро подталкивать его к слишком высоким результатам. Джек согласился. Никаких подталкиваний не будет. Но раз мальчик схватывает быстро, следует быть готовым к этому. Сейчас Венди задумалась – может быть, Джек был не прав и в этом тоже?

Подготовленный четырьмя годами «Сезам-Стрит» и тремя – «Электрик компани», Дэнни, похоже, шел вперед с быстротой, которая просто пугала. Он сутулился над безобидными книжонками, словно от того, как научится читать, зависела его жизнь, а приемник и глайдер из бальсы осели на полке над его головой. В уютном свете близко расположенной длинношеей лампы, которую они поставили в комнату Дэнни, его личико было более напряженным и бледным, чем ей хотелось бы. Он очень серьезно относился и к чтению, и к листочкам для самостоятельной работы, которые для него каждый день составлял отец. Изображения яблока и груши. Под ними крупным, аккуратным почерком Джека написано: яблоко. Обведи правильную картинку – ту, к которой подходит слово. И их сынишка, не отрываясь, переводил взгляд с надписи на картинку и обратно, шевеля губами, выговаривая слово, которое буквально потом выходило из него. Теперь, зажав в пухлом кулачке двусторонний красный карандаш, Дэнни мог сам написать дюжины три слов.

Он медленно водил пальцем по строкам в букваре. Над ними была картинка, которую Венди смутно помнила с тех пор, как девятнадцать лет назад сама ходила в начальную школу. Смеющийся мальчик с темными волнистыми волосами. Девочка в коротком платьице, голова – в светлых кудряшках, в руке прыгалки. Пес, поскакавший за большим красным мячом. Троица из первого класса: Дик, Джейн и Джип.

– Смотри, Джип бежит, – медленно читал Дэнни. – Беги, Джип, беги. Беги, беги, беги. – Он замолчал и перевел палец строкой ниже. – Смотри… – он пониже наклонился над книгой, теперь почти касаясь носом страницы. – Смотри…

– Не так близко, док, – спокойно сказала Венди. – Глаза испортишь. Это…

– Не говори! – сказал он рывком выпрямившись. В голосе звучала тревога. – Мам, не говори, я могу сам!

– Хорошо, милый, – сказала она. – Но это не так уж важно. Честное слово.

Не обратив на нее внимания, Дэнни опять наклонился вперед. Лицо малыша приняло то выражение, какое чаще всего можно увидеть на выпускном экзамене в каком-нибудь колледже. Венди это нравилось все меньше и меньше.

– Смотри, мэ… я… че… Смотри, мэяче? Смотри… МЯЧ!

Внезапное торжество. Горячность. Горячность в голосе Дэнни пугала.

– Смотри, мяч!

– Правильно, – сказала она. – Милый, я думаю, на сегодня хватит.

– Мам, еще пару страниц. Пожалуйста.

– Нет, док. – Она решительно закрыла книжку в красной обложке. – Пора спать.

– Ну, пожалуйста.

– Дэнни, не приставай. Мама устала.

– Ладно. – Но он бросил на букварь тоскливый взгляд.

– Иди, поцелуй отца, а потом умойся. Не забудь почистить зубы.

– Ага.

Сутулясь, он вышел – маленький мальчик в пижамных штанах и большой фланелевой фуфайке с футбольным мячом на груди и надписью «ПАТРИОТЫ НОВОЙ АНГЛИИ» на спине.

Машинка Джека перестала стучать и Венди услышала, как Дэнни от души чмокнул отца.

– Спокойной ночи, пап.

– Спокойной ночи, док. Как дела?

– По-моему, хорошо. Меня мама остановила.

– Мама права. Уже почти девять. Идешь мыться?

– Ага.

– Замечательно. У тебя в ушах уже картошку можно сажать. И лук, и чеснок, и морковку, и…

Решительный щелчок двери в ванную оборвал смех Дэнни. Он предпочитал мыться в одиночестве, хотя они с Джеком придерживались мнения «смотрят, ну и наплевать!» Еще один признак того – а признаков этих становилось все больше – что в доме живет не просто снятая под копирку копия одного из них, не комбинация качеств их обоих, а другой человек. Это немного печалило Венди. Настанет день, и собственное дитя превратится для нее в чужого человека… и она станет ему посторонней. Но не до такой степени, как ее мать – для нее. Боженька, пожалуйста, пусть будет иначе. Пусть Дэнни и взрослый будет любить свою мать по-прежнему.

Машинка Джека снова застрочила очередями через неравные промежутки времени.

Не вставая со стула за столом, где читал Дэнни, Венди рассеянно пробежала взглядом по комнате сына. Глайдер с аккуратно заделанным крылом. На столе громоздятся книжки-картинки, раскраски, старые комиксы про Человека-Паука с оторванными наполовину обложками, неаккуратная стопка «Линкольн-логз». Над этими мелочами тщательно пристроена модель Лимузина, упаковка так и не вскрыта. Если Дэнни не сбавит темп, они с отцом начнут собирать ее завтра или послезавтра вечером – какой уж там конец недели. Рисунки Дэнни – Винни-Пух, Иа, Кристофер Робин – аккуратно приколоты к стене, чтобы, с точки зрения Венди, довольно скоро смениться плакатами и фотографиями накачавшихся наркотиками рок-певцов. Невинность и неопытность. Природа человеческая, детка. Хватай и рычи. Все равно, ей делалось от этого грустно. На будущий год он пойдет в школу, и ей придется отдать его приятелям самое меньшее половину Дэнни. Может быть, и больше. Когда казалось, что дела в Стовингтоне идут неплохо, они с Джеком некоторое время пробовали завести второго ребенка, но теперь Венди опять села на пилюли. Положение дел казалось слишком неустойчивым. Бог знает, где они окажутся через девять месяцев.