Сердце трона - Лилит Бегларян

В этом их различие. Для Норы я трофей, ради которого она готова пожертвовать честью и жизнью. Она хочет обладать мной и не спрашивает, хочу ли я ей принадлежать. А Ларрэт уважает мой выбор несмотря на то, что у нее хватит власти принудить меня к чему угодно. Она тоже готова на жертву, но на бескорыстную.

Слезы льются из глаз Норы рекой, и мне с трудом хватает выдержки, чтобы казаться равнодушным. Я виноват перед ней, безусловно. Я сам верил в свою ложь и в мыслях строил с ней будущее. Я мерзкий человек, моя душа никогда упокоится.

Но не могу же я и дальше метаться между ними? Пока есть повод, я должен это сделать. Если Нора покинет Дворец и забудет меня, нам обоим лучше. Из-за ночных смен на посту охраны главы Совета про нее и без того ходят непристойные слухи. Теперь, когда она лишилась своего покровителя, их станет еще больше. Хотя бы поэтому ей лучше уйти.

— Надеюсь, у тебя в жизни все сложится, — говорю. — Я могу посодействовать, если нужно.

— Ах ты! Мне не нужны твои подачки. И знаешь что? Ты пожалеешь об этом! — Ее глаза, совсем недавно полные преданной нежности, вдруг загораются пламенем. — Ты поплатишься за свою ложь! — Она нависает над столом.

— Знаешь, Нора, людям свойственно переосмысливать свою жизнь, когда они при смерти. Я понял, что долг перед королевой для меня выше любого другого долга.

— Нет, ты врешь! Ты не можешь уйти, потому что тебя повысили, ты стал сильнее. Ты мнишь себя властелином мира. Власть поглотила тебя, и ты не можешь от нее отказаться. Что дальше-то? Я не удивлюсь, если и ты когда-нибудь покусишься на трон.

— Будь это моей целью, я бы давно попытался.

— Ты так же болен, как…

— Не сравнивай меня с ним.

— Я вас обоих знаю достаточно хорошо, — она смеется. — Я имею право судить. Когда будешь смотреть на казнь, помни, что на его месте мог быть ты. Ты заслуживаешь такой же позорной смерти!

Когда она уходит, я закрываю дверь на ключ и где-то час сижу в тишине и одиночестве, пока не прихожу в себя и не выхожу с каменными лицом, будто ничего не случилось.

***

Прошел день. Все, кто помогал преступникам, наказаны и отправлены в Тэсс — провинцию, где содержатся все заключенные. Там им найдут применение. Лайсэна и его сына Нэрриса казнят сегодня на площади после народного суда.

— Смотри, кого мы нашли. — В неожиданно приподнятом настроении Айрон заходит в кабинет. Он приводит к ней Джэна.

Бычок выглядит изнеможденным, но при виде Ларрэт издает радостный визг, вешает язык. Правая задняя лапа у него повреждена и перевязана, и он плетется к госпоже на своих троих. Ларрэт с утра сама не своя, но при виде бычка, которого уже успела полюбить, меняется в лице.

— Ах, Джэн! — Она кидается его обнимать.

— Стрела попала ему в бедро, — говорит Айрон. — Он потерял много крови и еле-еле дополз до границы.

— И что с ним будет?

— Мне сказали, что, возможно, он останется без лапы. Придется ему исполнить последний долг.

— Нет, он слишком молод!

Их у нас не так много — пятьсот голов на тридцать тысяч жителей. Одним бычком можно накормить несколько семей, но обычно они идут на мясо во взрослом возрасте, когда уже не способны помогать в хозяйстве. Они умирают, чтобы мы жили.

— Я распоряжусь, — говорит Ларрэт, — чтобы во Дворце ему обеспечили крышу. Пусть доживает свой век и оставит потомство.

— Я поэтому и привел его к тебе. — Айрон пожимает плечом. — Иначе он не избежал бы бычьей участи. Так что, ты готова к сегодняшнему?

— Да, более чем.

— Есть все-таки в этой истории кое-что хорошее, — вставляю я свое слово. — Теперь у нас только один враг.

— Но есть и кое-что плохое. Когда я только стала королевой, я была уверена, что не смогу отнять чужую жизнь. Это не так трудно, как мне казалось.

— Они заслуживают. — Айрон обнимает жену за плечи.

— Я боюсь стать такой же хладнокровной, как мой отец. Боюсь, что когда-нибудь я не испытаю ровным счетом ничего, проливая кровь. Сейчас я чувствую хотя бы ненависть.

Почему мы называем место королевского покоя алтарем? Алтарь — место жертвоприношения, а король неизбежно становится жертвой собственной власти. Грани личности стираются, если просидеть на троне половину жизни. Интересно, какой будет Ларрэт в старости? Увижу ли я в ней своего старого врага?

***

Лайсэн и Нэррис должны вот-вот вернуться с обхода и предстать перед королевой. Они по шею обмотаны цепями и окружены десятком стражников. Им некуда бежать, их судьбы предопределены, если народ не выразит свою волю открытым протестом, что маловероятно.

Придворные собрались перед площадью. Людей больше, чем я ожидал, — половина Дворца. Вот же народ жаден до зрелищ! Ворота открываются, по прямой дороге к замку ведут пленников. Люди начинают перешептываться.

— Я требую тишины, — говорит Ларрэт громко с балкона, и народ покорно замолкает. — Я напомню вам, зачем мы здесь. Мой дядя, брат моего отца, короля Эдриана, так же известный вам как господин Лайсэн, в пару со своим старшим сыном, Нэррисом, совершили измену. Они организовали покушение, в результате которого погибло семнадцать человек. — Она называет всех поименно и выражает соболезнования их семьям. Дело не в количестве жертв, а в самом факте покушения на королеву, но госпожа посчитала важным упомянуть убитых. — Они сделали это, чтобы расправиться со мной и незаконным путем занять трон.

Нэррис смиренно опускает голову, а глава Совета — уже бывший — вырывается изо всех сил и кричит:

— Это Вы предали династию! — Он весь красный, будто его достали из горящей печи. — Сдали Адас! Вы обрекаете людей на жажду и голод, но смеете обвинять меня!

— Мы не настолько беспомощны, чтобы не справиться в одиночку. — Она дает слово Айрону, который сообщает о находке на третьей базе. Мы посчитали, что будет правильным сказать это именно сейчас. По площади разносится радостный лепет, и королева вновь просит тишины. — Мне жаль, что я сообщаю эту замечательную новость при таких обстоятельствах. — Делает паузу. — Что ж, перед тем как исполнить приговор, я даю вам, господин Лайсэн и господин Нэррис, право на последнее слово. — Это не ее желание, этого требует обряд суда.

Старший сын бывшего главы Совета отрицательно качает головой, прислонив подбородок к груди. Могу предположить, он пошел