Однажды в Америке - Гарри Грей

— Заходите как-нибудь, рабби, посидеть и поговорить, — сказал я ему вдогонку.

— Лучше я приду к вам, чтобы выпить шнапса и получить финансовую помощь в каком-нибудь неотложном случае, — улыбнулся он.

— Мы всегда будем вам рады, — произнес я.

Когда рабби ушел, я некоторое время сидел молча и потягивал виски.

Макси подтолкнул меня локтем:

— Очнись, Лапша, о чем задумался?

Что? — Я глубоко погрузился в свои мысли.

— О чем думаешь, спрашиваю?

— А… я думал о своем отце. Он был крутой парень, как ты думаешь? Его звали Шрулик Штаркер. Слушай, Макс, ты не знаешь какого-нибудь оптового торговца, у которого я мог бы купить новый большой камень на могилу своего отца?

— Да, я знаю одно местечко. Когда будет случай, мы съездим туда вместе.

К нам ненадолго заглянули Джейк Проныра, Гу-Гу и Труба.

Макс сказал:

— Как раз те парни, которых я хотел увидеть. Вы что, читаете мои мысли?

Джейк покачал головой:

— Нет, мы зашли, чтобы немного выпить и перехватить пару баксов. Кошельки у нас плоские, как…

— Как безгрудая шлюха? — сухо закончил Макс. — Наверное, сначала мы послушаем какой-нибудь стишок. Ты уже сочинил что-то новое?

— Макс, не провоцируй его, — взмолился Патси.

— Давай, Джейк, прочитай им то, что ты сочинил сегодня днем. — Гу-Гу ободряюще подтолкнул его локтем.

— Хорошо, хорошо, — послушно кивнул Джейк. — Слушайте:

В кровать взяла овечку Мэй:«Мне спать так будет веселей».Овца была мужских кровей.Теперь ягненок есть у Мэй.

Мы сидели и ждали, когда Джейк продолжит. Он посмотрел на нас и пожал плечами. Он закончил.

Я простонал:

— О нет!

Макс сказал:

— Господи.

Косой рассмеялся:

— Да не слушай ты их, Джейк. По-моему, очень здорово. Ты — настоящий гений.

Макс поддразнил Проныру:

— Значит, как ты сказал, когда появился здесь: у вас полно денег?

— Будь у меня деньги, — уныло ответил Джейк, — мне хватило бы их до конца жизни, при том условии, что я умер бы сегодня вечером.

Макс бросил ему сотню и сказал:

— Это аванс. У меня есть для вас небольшая работенка. Приходите сюда в десять вечера.

Джейк спросил:

— А что за работа?

— Узнаете, когда придете.

Они выпили по стаканчику и ушли.

Я спрашивал себя, за каким чертом они понадобились Максу. Что на этот раз он вытащит из рукава?

В половине четвертого Мо объявил:

— Пришел Профессор.

Макс сказал:

— Впусти его.

Он вошел стремительно, как энергичный коммивояжер, блестя глазами и сияя дружеской улыбкой. Профессор с сердечной теплотой пожал нам руки. Было видно, что ему действительно приятно снова нас увидеть.

Он спросил:

— Ну что, парни, хотите увидеть предварительную демонстрацию?

— Да, если вы не против, — ответил Макси.

Он улыбнулся:

— Ничуть, ничуть. С удовольствием. Кто-нибудь поможет мне с аппаратом?

Вызвался Косой.

Вдвоем они втащили машину. Она оказалась довольно громоздкой, шесть футов в длину и два в высоту. Это было крепкое сооружение. Его аккуратно поставили на стол.

Профессор начал свое представление. Он был очень убедителен. Глядя, как аферист демонстрирует свою машину, я начал понимать доверчивость его жертв. Прямо у нас на глазах он вставлял в аппарат листочки чистой бумаги размером в денежную купюру, а с другой стороны из маленького отверстия выпадали новые хрустящие десятидолларовые банкноты. Впечатление было неотразимое. Машина действительно печатала десятидолларовые купюры. Было слышно, как внутри позвякивает работающий механизм. Звук казался очень знакомым, но я не мог вспомнить, где слышал его раньше.

Макси шутливо сказал:

— Эта штука слишком хороша для Химмельфарбов. Лучше оставим ее для себя.

— Иногда я сам начинаю в нее верить, — заметил Профессор, улыбаясь. — Подождите, вы еще не видели ее внутри.

Он откинул крышку. Внутри находилась масса колесиков, пружин и шестеренок.

— Будь я проклят! — воскликнул Макси. — Неужели это они, Профессор?

Тот улыбнулся:

— Они самые, Макси. Я поставил сюда два игральных автомата Синдиката, только без фруктов и картинок на табло.

Профессор приподнял установленный внутри агрегат и показал нам потайной ящичек, где лежали новые десятидолларовые купюры. Когда мы поворачивали ручку аппарата, механизм зажевывал поступавшую в него чистую бумагу и прятал его в другом потайном ящичке, стоявшем ниже первого.

Потом механизм начинал выталкивать через щель настоящие деньги, и они выпадали из машины так, как будто он только что их распечатал. Работа шла по принципу перекладывания груза с руки на руку, только груз по дороге менялся. Начинка игрального автомата была немного переделана, чтобы производить впечатление сложного агрегата и издавать внушительные звуки. Мы решили, что все придумано замечательно. Наши похвалы доставили Профессору большое удовольствие.

— Еще одна вещь, — сказал Макс, обратившись к изобретателю машины. — Я хочу точную копию такой же штуки, но только без начинки.

Профессор поднял брови:

— Прошу прошения?

Макси повторил свою просьбу и добавил с улыбкой:

— Не волнуйтесь, Профессор, я не собираюсь с вами конкурировать. Просто мне нужна еще такая же машина минус механизм. У вас нет пустого экземпляра? Я пока не могу сказать, зачем он мне нужен, но это важно.

— Безусловно, Макси, безусловно. Если бы я знал, то обязательно бы захватил с собой пустую заготовку.

Макси сказал:

— Когда мы закончим с Химмельфарбами, я пошлю Косого к вам в магазин, и он ее заберет. Хорошо?

— Пусть возьмет столько, сколько захочет.

— Хватит и одной.

Я не мог понять, зачем Максу понадобилась вторая машина. Потом до меня дошло. Эта идея не привела меня в восторг. Вечно этот Макси со своим ненужным риском, подумал я.

Профессор вернул машину в рабочее положение. Он загрузил ее сорока десятидолларовыми банкнотами, отсчитал сорок листочков чистой бумаги и положил их в карман. Мы отнесли аппарат в грузовичок Профессора. Потом сели в «кадиллак» и поехали к фабрике Химмельфарбов, показывая путь ехавшему вслед Профессору.

Когда мы прибыли, Химмельфарбы уже очистили все помещения от персонала. Охранника они отпустили до конца смены с сохранением полного оклада. Насчет оклада настоял Макс.

Профессор безупречно исполнил свою роль. Братья смотрели, вытаращив глаза, как банкноты по десять долларов вываливаются из машины. Потом Профессор поднял крышку и показал им сложный механизм. Это произвело большое впечатление. Старший из Химмельфарбов возбужденно обдавал всех слюной. Все его замечания были в превосходной степени.

— Чудесно! Волшебно! Потрясающе!

Когда дело дошло до выплаты тридцати пяти тысяч, произошла маленькая заминка. Химмельфарб хотел получить письменную гарантию, что машина будет исправно работать в течение года.

Наконец Профессору удалось его убедить.

— Завтра я принесу вам настоящую, абсолютно законную гарантию, напечатанную на официальном бланке.

Профессор отлично умел сбывать товар.

Макси прошептал:

— Этот парень даст сто очков вперед любому коммивояжеру.

Химмельфарб дрожащей рукой протянул Профессору тридцать пять тысяч.

— Это большие деньги, — сказал он.

Аферист похлопал его по спине:

— Не волнуйтесь. Завтра мне доставят партию чистой бумаги, и я сразу отправлю ее вам. Я гарантирую, что вы заработаете больше тридцати пяти тысяч за одну неделю.

Я был в восторге от находчивости Профессора и от того, как братья проглатывали все, что он им давал.

Мы оставили Химмельфарбов подсчитывать свои прибыли. Они уверяли нас, что, как только придет бумага, машина будет работать круглосуточно. Когда мы выходили, я заметил, что Косой вот-вот взорвется. Он уже задыхался от едва сдерживаемого смеха.

Мы поехали прямо в профессорский магазин. Это был все тот же тусклый подвал, только теперь в нем появились самые современные инструменты для работ по дереву и металлу. Профессор отсчитал тридцать тысяч долларов и протянул их Максу.

— У тебя нет на примете еще таких же олухов, как эти Химмельфарбы? — спросил он.

Макси ответил, улыбаясь:

— Ничего личного, Профессор, каждый занимается своим ремеслом, но обычно мы не беремся за такие вещи. Просто эти Химмельфарбы давно нас доставали. Надо было от них избавиться.

— Это очень прибыльное ремесло, уверяю вас, — ответил Профессор. — Я продаю по меньшей мере одну машину в месяц. За каждую из них я беру от трех тысяч и выше. Самый крупный куш, который я когда-либо получал, — это пятьдесят тысяч долларов от одного итальянского графа. Я соотношу свою прибыль с финансовыми возможностями потенциальных инвесторов или, лучше сказать, потенциальных жертв. — Он издал смешок и продолжал уже более серьезно: — Разумеется, предупреждать вас излишне. Вы знаете, что некоторые из этих простофиль иногда обращаются к властям.