Голос Незримого. Том 2 - Любовь Столица

(Заносит ятаган)

МНЕВЭР падает обезглавленная. Мгновение общего безмолвия.

Что сделал я?.. О, эта голова…Раскрыты хризофразовые очи,Но тайна страшная застыла в них…А губы сомкнутые стали кротче,Но странный смех в них, бледных и немых…Так вот что сталося с Мневэр прекрасной,С единственной, кого любил Узбек?..Как кончишь без нее свой век злосчастныйТы, мощный хан и нищий человек?..

(Задумывается.)

Невркой! Подай мой кубок неизменный —Тот череп вражий, что добыл я сам…Шейбан! Отдай тот перстень драгоценный,Что мне хранил…

Прости, о хан: не дам.

Впервые ты, Шейбан, мне плохо служишь.Иль умереть не властен властелин?Так дай его тому, с кем годы дружишь!

Вот, господин.

Возьми, краса мужчин!

Причудливое милое творенье!Ты умерла с проклятьем на устах,Но всё ж меня любила ты… Мгновенье!Пью за тебя…

(Выпивает кубок и падает.)

Аллах! Аллах! Аллах!

ЭПИЛОГ

Сцена, как и в прологе, представляет крышу, но уже Эдемского дворца.

Сзади – тонкий белый минарет, смутно мреющий в жемчужном рассветном небе, на котором ярю сверкает утренняя звезда. Дальше – в дымке – перистые силуэты пальм и кружевные абрисы райских строений.

В середине, на голубом ковре, стоит МНЕВЭР, держащая в одной руке блюдо с плодами, а в другой – кубок с вином. Справа от нее – УЗБЕК, слева – ГЯУР, преклонившие колени. Лица всех трех как бы опрозраченно утончены. Вкруг шеи МНЕВЭР – странное гранатовое ожерелье.

МНЕВЭРТекут века… Но так же над вселеннойЗвезда любви восходит, заблестев,И от земли всё так же неизменноНесется стон влюбленных в жен и дев…Под этою звездою златолучнойЖивет всё так же темная земля, —И, с женщиной доныне неразлучный,Мужчина любит, славя и хуля.Ей он приносит пламенные клятвыИ жгучие проклятья до сих пор,Приносит золотящиеся жатвыИ румянеющий плодовый сбор…Из-за нее за голубым алмазомОн рудокопом роется в горах,Из-за нее ныряет водолазомЗа розовой жемчужиной в морях,Из-за нее бредет бродягой смелымТуда, где черных жителей страна,Из-за нее купцом плывет умелымВ страну что желтыми населена…Чтоб всё ей дать, он новым ТохтамышемВойной несется в глубь чужих земель.Он всё ей дал, мы это знаем, слышим…Но только воли не дал ей досель…Напротив! Чтоб прекрасная рабыняИз вечного гарема не ушла,Жилище ей он воздвигает нынеИз блещущих металлов и стекла.Усовершенствует свои издельяИз тканей и мехов, камней и кож,Придумывает новые веселья,Чтоб день один с другим бы не был схож.Но что все ожерелья, перья, цитры —Ей, разгадавшей этот вольный плен?И страсть его родит лишь холод хитрый,А верность – тьму обманов и измен.Любовь земли, как прежде, – ласки, розы,Лазурный морок, розовая ложь,Потом, как прежде, – муки и угрозы,А разрешает всё… замок иль нож!А женщина – то странное созданье —Невольница и вместе госпожа,Полна, как прежде, злого обаянья,Лукавой красотою хороша!Ее объятие неизгладимо,И незабвенен запах от волос…В очах ее – ответ невыразимый,А на устах – немыслимый вопрос.В ней – сила своеволья, сладострастья,В ней – мудрость опыта и колдовства, —И ввек не изменить мужскою властьюЕе изменчивого существа!

И я была одной из этих женщин,И я была одной из этих жен, —И каждый мой восторг был приуменьшен,И каждый мой порыв – подстережен.Я умерла – и в странах совершенства,Как суждено то было раньше мне,Дарю возвышеннейшее блаженствоВсем быть достойным в этой вышине…Но им, меня любившим в прежней жизни,Дарю я лучшее, что знает высь…О, мой напиток! Золотистей брызни!О, плод мой! Розовее разломись!

(Подает кубок УЗБЕКУ, а плод – ГЯУРУ.

Они принимают, склонившись)Когда-то в нас троих кипели страсти,Когда-то нас разъединяла плоть, —И сердце любящее на две частиДолжна была тогда я расколоть…А ныне, здесь, когда мы – бестелесны,Всё прошлое – как тягостные сны,И близостью духовной и прелестнойСо мною оба вы утолены.

(Обращается к УЗБЕКУ)

Пусть кудри на висках твоих уж седы, —Но нескончаемо мне дороги,О, мудрый! Важные твои беседыИ нежные пожатия руки…

(Обращается к ГЯУРУ)

И пусть уста твои неговорливы, —Милы мне бесконечно и всегда,О, златокудрый! – облик твой красивыйИ тех же уст лобзания в уста…Осталась память о кровавой былиТам, в нашей усыпальнице, в степях…Мы ж дней вражды не помним… Всё забыли,Покинув бренный тлен и пыльный прах…Лишь в роковом гранатовом убранствеНа горле в знак ее мне быть должно.Да, уж века в лазурном этом ханствеЯ вас люблю и разно и равно.

УЗБЕК и ГЯУР целуют благоговейно ее руки.

Ступайте ж на лужайки золотыеОт крокусов, нарциссов и лучей,Серебряною пылью залитыеБассейнов, и фонтанов, и ключей!Садитесь под лазурные деревьяТенистых пальм, и персиков, и фиг, —Любуясь, созерцайте пляски девьи,Воздушные, как тень, как дым, как миг!И пейте вы небесные шербеты,И обоняйте райский аромат…Исполнились все древние обеты,О чем мы грезили века назад!..

УЗБЕК и ГЯУР кланяются, скрестив руки на груди, и удаляются.

(Оставшись одна и обращаясь к зрителям)

Вы разгадали ли теперь, о люди,Меня – одну из тайн всех бытия?Я – женщина… И я всегда в причуде.Я – женщина… И вся в измене я.Моя природа – вот моя разгадка.Так не считайте же меня дурной:Не стала бы любовь такою сладкой,Когда б я вечно не была иной…И жизненность моя – вот в чем вся тайна.Не называйте ж лживою меня:Не стала б ночь со мной необычайной,Коль после каждого бывала б дня…Я – птица яркая! живая серна!Я – вечная, прекрасная Мневэр!Позвольте ж быть мне верной иль невернойТам, на земле, до этих синих сфер…Иль вы, мужчины, – ястреба и тигры,Чтобы меня за то уничтожать?Я так люблю еще на воле игры!Я так хочу еще в любви играть!

(Помолчав.)

Я изменюсь потом… О, без сомненья!Но, повелители! Вот слово к вам:К обманам лишь ведет порабощенье…Рога же не приличествуют львам.Не гневайтесь, коль слово это резко.Что я? Я – тень, я – дымка на заре.Я – только тоненькая арабескаНа всем восточном голубом ковре…

(Простирается на ковре и как бы совершенно сливается с ним)

Дверца минарета распахивается, маленький седобородый мулла в бирюзовомхалате выскакивает из нее и, обращаясь в разные стороны, протяжно-нежнопоет: «Алла-алла-эль-алла…»

МИРИАМ ЕГИПЕТСКАЯ

пьеса в трех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

МИРИАМ – гетера 29 лет.

ХРИЗА, НАННО – Александрийские куртизанки.

ГОРГИИ – ритор Академии лет 40.

СОСФЕН – богатый купец, старик.

ГИАКИНФ – юный аристократ.

ПРЕКРАСНЫЙ ПАЛОМНИК.

ВЕВЕЯ – двоюродная сестра Мириам.

ЮЛИЯ – приближенная рабыня.

БИРРИЙ – черный раб.

ПРОКАЖЕННЫЙ.

СЛЕПАЯ.

1-й КУПЕЦ.

2-й КУПЕЦ.

1-й ЮНОША.

2-й ЮНОША.

МОНАХ.

ПАЛОМНИЦА.

ВОДОНОС.

ХЛЕБОПЕК.

ЦВЕТОЧНИЦА.

ПРОДАВЕЦ АМУЛЕТОВ.

1-й, 2-й, 3-й – Паломники.

1-я, 2-я, 3-я – Паломницы.

Белые и черные рабы и рабыни, музыканты, опахальщики, купцы, уличные торговцы, странники, носильщики, гребцы, граждане александрийские и иерусалимские.

1-е и 2-е действия происходят в Александрии, 3-е – в Иерусалиме в первые века христианства.

ДЕЙСТВИЕ 1

Загородное поместье Мириам. Широкая терраса-сад, уставленная вазами розового мрамора, полными золотистых мускусов и желтых мимоз. С одной стороны видна стена дома с низкой бронзовой дверью в ней, с другой – часть лестницы, спускающейся к Нилу, прямо сзади – широкий парапет. За ним вдали – светлые речные излучины и бледные пшеничные поля. Позднее утро.

У дверей дома дремлет БИРРИЙ.

ЯВЛЕНИЕ 1-Е

По лестнице робко всходит ВЕВЕЯ. У ней вид не то ребенка, не то блаженной: длинные спутанные белокурые волосы, постоянная, слабая улыбка на губах. Одета в рубашку из коричневого холста.