Убийца среди нас - Анатолий Силин

— Помочь?

Он повернулся и ахнул — такая красота! Раньше где-то видел, скорее всего, на фестивале студенческой песни, и ни разу вот так близко. Ответил не сразу, от волнения язык будто присох. Придя в себя, сказал:

— Вам ли мыть посуду?

— Почему бы и нет, — пококетничала незнакомка. Как ее зовут он узнал позже.

— Вы не для того созданы.

— Да что вы говорите, — удивилась Ира. Вот не знала. — Она явно с ним заигрывала. Ей понравился рослый, сильный, красивый парень. Да еще посуду сам моет.

— Если б вы были моей женой, — расхрабрился Григорий, — то не только посуду не мыли бы, но и… — На какое-то время замялся.

— Так чего бы еще я не делала? — игриво улыбаясь, переспросила Ира.

— Вообще бы не работали бы.

— Даже так? Ха-ха-ха! Об этом мне еще никто из моих обожателей не говорил.

— Много обожателей-то?

— А как вы думаете?

— Думаю, что недостатка нет.

— Но свою судьбу пока так и не встретила, — вздохнула Ира, как показалось Григорию, немножко грустно. — Ладно, давайте, наконец, знакомиться, и уж посуду я домою сама, — сказала она, категорично не принимая никаких возражений.

Григорий с Ирой поженились. Свадьба была скромной. Он даже не известил родителей, что женится. Рассчитывали, что теперь-то их наверняка оставят в городе. Ехать в село ни он, ни она не хотели. Но комиссия по распределению молодых специалистов решила иначе. Пришлось собирать чемоданы в путь-дорогу. Домой Григорий возвращаться не захотел: знал, что отец ради него собирается уйти на пенсию. Лучше преподнести сюрприз с женитьбой родителям не сейчас, а попозже. Потому решили поискать счастья на стороне. И начались обычные мытарства с красивой неработающей женой. Пенять было не на кого, сам так решил. Вкалывал на полторы, на две ставки, подрабатывал. Уж чего только не научился делать своими руками. Жизнь, однако, не улучшилась, и заветная мечта пожить красиво отодвигалась все дальше и дальше.

С годами кое-как осилил купить старенькие "Жигули" первой модели выпуска. Если б не занимался ремонтом машин, то и того не имел бы. Закрутил небольшую "коммерцию" в Полянске — и попался на крючок правоохранительных органов. Исход известен.

Однако Парамошкин давно подметил, что радости и печали всегда чередуются. По крайней мере, так было в его жизни: горе компенсировалось чем-то хорошим, добрым и, наоборот, после этого хорошего начиналась полоса невезения. Тяжело переживал случившееся в Полянске, но вида жене не показывал и держался бодро. Да она и без того чуть что — в слезы. Такой уж видно у красавиц характер. Григорий же характером в отца, а тот, как бы ни было трудно, духом не падал, считал, что радость и горе, как две неразлучные сестрицы, шагают по жизни рядышком. Вот и сын тешил себя надеждой, что лучшие времена скоро настанут.

II

Вот уже более года Парамошкин не имел постоянной работы. Если б родители видели, как их Гришенька зарабатывает на хлеб, то, наверное, с ума посходили бы. Не знала об этом и жена. Ей Григорий говорил, что ведет спортивные секции, так что Ирине было и невдомек, что муж вкалывает грузчиком. Работал же Парамошкин один или с напарником, получал прилично, но поиски работы, которая его устроила бы, не прекращал. Посвящал этому два дня в неделю, каждый раз уверяя себя, что уж сегодня-то обязательно все решится. Теперь он был согласен на любую работу, лишь бы прилично платили, — но только, конечно, не грузчика! Проклинал всех и вся, и жене порой тоже доставалось. Каким-то особым чутьем Ирина определяла, когда супруг при деньгах, и забирала их, удивляясь при том, как же хорошо, оказывается, платят за какие-то тренировки. Григорий же, оставаясь с пустыми карманами, вновь отправлялся на заработки.

В то утро встал как всегда рано. Поставил чайник, поздоровался с вышедшей из другой комнаты на кухню хозяйкой. С расспросами она обычно не приставала. И теперь молча села чистить картошку.

Ирина еще понежится. Когда вставал, только сонно мурлыкнула, чтобы сам завтрак приготовил. Ирина поспать любит. Встанет не раньше десяти, позавтракает, что муж приготовил, и станет прихорашиваться. У нее сейчас две заботы: лишь бы видом не оплошать, да муж на хорошую работу устроился бы. Детей у них не будет. Причиной тому — сделанный Ириной аборт. Сглупили по молодости, боялись, что ребенок свяжет по рукам и ногам. Теперь-то близок локоток… Правда, Григорий стал замечать, что отсутствие детей Ирину не слишком огорчает. Он жену старается любить. То, что она соня и утром не накормит, его пока не удручает, привык. Зато вечером одарит такой любовью, что голова идет кругом.

На сегодня решил съездить в университет. Может быть, там повезет. Неделю назад пообещали взять на кафедру физвоспитания.

Машину припарковал напротив длинного пэ-образного здания. Взяв коричневый потертый "дипломат", вышел из машины и стал закрывать дверцу. Рядом тихо приткнулась новенькая светло-синяя иномарка. Из иномарки вышел человек лет тридцати с небольшим в светло-коричневом пиджаке и широких черно-глянцевых брюках. Внешность деловая: короткая прическа, русые волосы и бородка, в руке вместительный черный "дипломат".

Парамошкин прошел мимо, но что-то заставило оглянуться. Приглядевшись внимательней к хозяину иномарки, узнал в нем Игоря Рюмина. Рюмин когда-то ухаживал за Ириной; Григорию же с ним пришлось встретиться только один раз, на собственной свадьбе. Тогда Игорь пришел без приглашения, с большим букетом алых роз. Вручив невесте цветы, он поцеловал ее, а жениху перед уходом шепнул, что завидует. Ирина рассказывала потом, что к ней Игорь всегда приходил с розами, из-за чего девчонки прозвали его "Розарием". Парамошкины уехали по распределению в деревню, а вот Рюмин сумел поступить в целевую аспирантуру университета. Вскоре он успешно защитил кандидатскую диссертацию по истории КПСС; говорили, что как ученый подавал большие надежды. Однако с началом перестройки Рюмин забросил науку и занялся "челночным" бизнесом. В этом деле тоже преуспевал. Теперь Григорий видел это собственными глазами. Какое-то время мужчины с любопытством смотрели друг на друга.

— А вы случайно не Мошкин? — прервал молчание Рюмин. — Зовут Григорием, муж Игины… я не ошибаюсь?

"Вспомнил, — подумал Григорий. — Хотя фамилию сократил почти наполовину. И про любовь свою не забыл". Скартавил, что в нем так не нравилось жене. Ирина рассказывала, что просто слышать не могла, когда Рюмин называл ее "Игусей", "Игочкой", "Игонькой" или "пгекгасным созданием". Да и внешне Григорий смотрелся куда лучше Игоря. С ним было не страшно гулять в позднее время в городском парке. Да, с Григорием судьбу связала Ирина, а не с Игорем, но Парамошкин еще долго припоминал жене их с Рюминым поцелуй на свадьбе. Не мог забыть, как тот прямо-таки впился своими толстыми губами в ее уста.

— Да, верно, я Григорий, муж Ирины. И фамилия будет верна, если к "Мошкину" добавить четыре буквы — "Пара".

Так и подмывало Мошкина ляпнуть — а вы случайно не "Гюмкин"?

Но это не в его правилах. Парамошкин привык из каждого знакомства извлекать для себя выгоду, а тут такая возможность!

— Где живете? Есть дети? Как здоровье супруги? — посыпались вопросы.

"Всем поинтересовался, — подумал Григорий. — А может, и к лучшему? Только отвечать надо по-умному". Сказал, что недавно чуть в тюрьму по доносу не угодил. Сесть не сел, но с работы рассчитали. Теперь вот никак не устроится, да и жена тоже сидит пока без работы. Объяснять не стал, что она вообще ни дня за свою с ним семилетнюю жизнь не работала. Пусть бывший ухажер посожалеет их бедственному положению.

— Да-а, говоря словами классика, дело швах, — посочувствовал Рюмин. — А я думал, что процветаете. Когда-то Ирина вас взахлеб расхваливала. Я сам, честно говоря, вам завидовал, да и сейчас завидую. Естественно, хорошей белой завистью.

— А вы-то как? — спросил Григорий, стараясь переключить разговор "ближе к делу". Преподаете? Слышал, что стали кандидатом наук? От души рады за вас.

Рюмин поморщился:

— Ну, наука нынче не в моде, платят мало. За кафедру держусь лишь ради перспективы, мало ли как жизнь повернет, сейчас всего можно ожидать. Занялся бизнесом — слышал о "челноках"?

— Конечно-конечно. У нас в Полянске кто-то курсировал за границу. Товар — деньги, деньги — товар. Но ведь тяжело, говорят, что есть проблемы, особенно на границе.

— А у кого нет проблем? Разве что у тех, кто вообще не работает. Вы, кажется, когда-то были неплохим спортсменом? Ирина, помню, не раз восторгалась вашими успехами.

— Да, было… Вообще-то спорт я не бросил. Тренирую иногда, обучаю восточным единоборствам. — Парамошкин отвечал, а сам думал, почему Рюмин поинтересовался его спортивными делами? Показалось, что впереди замаячило, хотя и может вот-вот исчезнуть в сплошном тумане жизненного невезения именно то, что так долго искал. Ответами старался угодить Рюмину: а чем черт не шутит, вдруг да поможет. Теперь ведь все перевернулось с ног на голову и не знаешь, где и от кого сможешь получить поддержку.