Инь-ян. Дорога к Дао - Евгений Щепетнов

Частенько, когда человек говорит «нет выхода», он имеет в виду, что выход в общем-то есть, но плохой. Не бывает так, чтобы совсем не было выхода. Или почти не бывает. Здесь же… если рассмотреть ситуацию со всех сторон, судьба Сергея была незавидна – в любом случае он становился рабом. В любом. Даст согласие на сотрудничество с Гекелем – на него наденут ошейник. Не даст согласия – все равно наденут! Разница лишь в том, что в первом случае он будет иметь кое-какую свободу передвижения, в пределах дворца, разумеется. При отказе – будет сидеть на цепи и тоже в ошейнике. Что делать?

«Сдаваться, что же еще? Абина… Занда… что с ними сделают, если я не соглашусь?»

«Что-то… все сделают! Что захотят! Согласишься – будет шанс выбраться… хлипкий, но шанс. А из камеры – как выберешься? Чего сразу не согласился? Фасон решил держать, пижон недорезанный? Сейчас бы уже спал со своими бабами в теплой постели, сытый и пьяный. Чего рожу-то состроил?»

«Чего-чего… противно просто так сдаваться старому козлу. Противно!»

«Противно тебе… посмотри-ка! А стоять у столба не противно?! Вот отсохнут руки, тогда узнаешь, что такое противно, а что нет. Или заразу занесешь в раны. Цепи-то кожу прожгли, чуешь? Воняет паленым мясом. Шашлычком, однако! Васька-пожарный шашлычок не ест… после того ночного клуба, где народ погорел. Теперь его можно понять».

«Да ладно! Что я, сгоревших людей не видал! Ничего, мясо ем…»

«Ты всегда был толстокожим… потому и в ментовке так долго продержался, когда нормальные ребята оттуда косяками валили».

«Ну и дураки! Зарплату подняли, бардака поубавилось – можно работать! Из-за денег свалили, а не по идейным соображениям!»

«И по идейным соображениям – тоже. Себе-то не ври. Ну да ладно. Не о них речь, а о тебе. В общем, не крути мозги ни себе, ни людям. Принимаешь предложение Гекеля и живешь. А сейчас соображай, как сделать так, чтобы не чувствовать боли. Помнишь, что сказал Гекель? Боли нет! Ее нужно отключить! И вообще – какого черта ты просто так стоишь и стенаешь, жалуясь себе самому на судьбу?! Бороться! Искать! Найти! Не сдаваться! Соображай! Ты – трансформер, как они называют – мерцающий. А что это значит? Это значит, что ты можешь делать себя таким, каким захочешь. Даже лечить! Дурья башка – ты ведь можешь залечивать свои раны, нужно только представить, что они зажили, и все! Или тебе доставляет удовольствие боль от ран? Мазохист? Или просто тупой? Давай! Делай! Не ной!»

Сергей усмехнулся разбитыми губами, закрыл глаза, чтобы представить себя таким, каким должен быть, и… начал сантиметр за сантиметром исправлять то, что сотворили с его телом, когда тащили в темницу.

Ему мешали мысли – например, о том, как так получилось, что он стал уменьшенной копией самого себя, если его последнее воспоминание о том, как бросается на Гекеля в образе зверя. О том, что же будет теперь с Городом и Островом после того, как Гекель взял власть в свои руки. Но Сергей выбросил все лишние мысли из головы, сосредоточившись только на том, что предстояло сделать.

Губы – раздувшиеся, как пельмени, потрескавшиеся – перестали болеть. Облизнул – целые. Такие, какие когда-то были у Сергея Сажина. Ну… наверное. Увидеть-то нельзя, увы. Теперь очередь синяков, ссадин и ожогов.

Перестала болеть грудь, саднившая, как от пореза. Вспомнил – стрелы! Туда попала стрела! Нога, бок…

Боль удалялась, тупела, становилась более переносимой. Осталась она только под цепями, перетягивающими тело. Тонкие звенья впились в обугленную кожу, дошли до мяса.

Медленно, осторожно залечил ожоги, восстановил кожу. Совсем хорошо! Если бы не слабость и страшный голод…

Такой голод был только в детстве. Как-то раз с пацанами в деревне пошли рыбачить на речку, а еды с собой не взяли. Проголодались – просто ужас! Шли домой под вечер и рассуждали – кто чего бы съел. Сергей тогда желал сожрать жареного быка – целиком! Вот и сейчас мысли о шипящем на сковороде куске мяса заставляли его нервно сглатывать горькую слюну с привкусом крови и желчи.

Желчь? Кровь? Как бы внутренние органы не были повреждены. Как лечить свой организм, не видя больных органов? И тут же понял – больной орган говорит о том, что он болен, и язык его именно боль! Больно – я болен! Значит, если убрать боль, исчезнет и ее причина!

Подумал и пришел к выводу, что не все так однозначно и это заявление спорно. Но что еще делать? Сосредоточился – нашел источники боли. Почки. Похоже, хорошенько попинали! Боль устранил. Не это ли имел в виду Гекель, когда сказал, что боль иллюзорна? Может, он знал о способностях трансформеров? А почему бы и нет? Старик знает очень много. Даже слишком много…

Нервно хихикнул – почему назвал себя трансформером? Как робота! Но он не робот, он живой. Он чувствует. Он ощущает боль! Метаморф? Так вроде называют существ, меняющих форму? Да какая разница… хоть дерьмом назови, только фамилию не перепутай, как говорил один чел с телевидения. Такой же козел, как и все из шоубиза, только поумнее других. Впрочем, Сергей никогда не общался с теми, из «ящика», но знал, как и все, они обязательно козлы. Почему? А вот так! Кто же еще, как не… в общем, он их не любил.

Задумался – как смягчить нажим врезавшихся цепей? Уменьшать объем нельзя – это ему продемонстрировали наглядно. Дважды. А что можно? Можно усилить кожу! Вот что! Он может вообще сделать из кожи подобие хитинового панциря! Если хватит «стройматериалов», конечно. А их осталось совсем мало… наверное. Ошибешься – и отправишься, как местные говорят, на Колесо Жизни. Так что лучше действовать осторожно.

Итак, там, где цепи пережимают кожу, представить, что она утолщается. Утолщается… утолщается… есть! Нынешнюю кожу не все ножи пробьют! Ну – пятнами, да, и что? Потом рассосется, станет обычной. Зато теперь можно спокойно висеть на цепях без особого ущерба для себя. Почти спокойно. Теперь можно рассуждать о судьбе государства – все равно до утра делать нечего.

«А с чего ты решил, что он придет утром, и вообще придет? Выкачал из тебя всю возможную информацию, а тебя оставит тут, в цепях. Потом приведет сюда Абину и будет резать ее по кусочкам, пока ты не нарисуешь ему что-то дельное, кроме пистолета Макарова и танка Т-90 – на фиг ему не нужных! Я вообще не понимаю, зачем ты ему нужен, зачем рисковать, освобождая тебя из камеры?»

«Значит, нужен! Откуда я знаю – зачем? Я что, его мысли читаю? Завтра и узнаю. Вернее, уже сегодня. Время-то далеко за полночь. Нужно подумать, для чего Гекелю переворот, что он хочет?»

«Тупой вопрос! Чего хотят все правители? И все те, кто желает их свергнуть? Власти, конечно! Помнишь, как некогда преподносилось школьникам восстание Спартака? Типа – народно-освободительное. А хренушки! Рабы восстали, чтобы перебить господ и самим иметь рабов! Чтобы у них в руках была власть! С тех пор мало что изменилось…»

«Так, взял он власть, рулит геренаром – зачем? У него и так все было. Совсем все. И деньги, и власть. Ну… над своими, конечно, но власть».

«Вот ты и ответил! Над своими! А ему нужно сделать так, чтобы все были «своими»! Наделает «совершенных», и… весь мир в кармане! Да с твоей информацией – он весь мир завоюет! Весь мир! Диктатор! Властелин мира! Представляешь армию, вооруженную ружьями? Пушками? На паровых кораблях? Хана миру. Пришел большой полярный лис! Песец всему! Ну, Серега, ты и чума! Где появишься – все гниет!»

«Заткнись! Я тут ни при чем! Я не просился в этот мир! И не выдавал сведения добровольно! Да, так получилось, но виновен не я!»

«Ты всегда ни при чем… всегда. Ладно, будем ждать утра. Будем ждать…»

Часы, часы… гулкая тишина… Как тишина может быть гулкой? А вот побудьте в камере, где нет никаких звуков, кроме тех, что в твоей голове, тогда услышите все, что угодно. Звон в ушах, тихие шаги – привидения?! – женский плач… Плач? Откуда плач? Откуда-то…

Сергей вздохнул, поморщившись, – цепи ощутимо напомнили о себе. Помотал головой, чтобы избавиться от навязчивых слуховых галлюцинаций, и снова замер, постаравшись устроиться как можно удобнее. А точнее – повиснув на цепях, как гирька в часах.

Ужасно захотелось помочиться. Цикл – что поделаешь? Терпел минут сорок, потом не выдержал, и… некоторое время наслаждался видом струйки, по дуге льющейся на пол. Почему наслаждался? Так ведь откуда надо она рождалась, а не из бабской конструкции! Мужик!

Мысль о том, что если умрет, так настоящим мужиком, привела в хорошее настроение, и жизнь стала казаться не такой уж и плохой. Хотел быть мужчиной – стал им!

«Отрастить пиписку – еще не стать мужчиной, Серега. Обделался ты по полной. Подругу не уберег, единственного друга в этом мире не уберег, приятельницу прикончил своей рукой. И в рабство вляпался. Ну что, мужчина ты теперь?»