Инь-ян. Дорога к Дао - Евгений Щепетнов

– Отлично. Скажи старшему, что я велел выдать тебе пять монет за старание. Серебра, конечно.

– Благодарю, господин советник Гекель! – Тюремщик вытянулся еще больше, и казалось, что он выгнулся дугой, стараясь показать свое рвение. Гекель улыбнулся уголком рта и пошел дальше, поднимаясь по лестнице к светлому проему двери, расположенной, как прикинул Сергей, на высоте пятиэтажного дома.

Подивился – за каким чертом нужно было так глубоко загонять эту самую темницу? То ли использовали естественные пещеры, то ли это была прихоть кого-то из власть имущих, но только темницы находились на невообразимой глубине, совершенно не нужной для такой цели.

– Видите, юноши, – вдруг начал Гекель, – человек получил пять серебряных монет и теперь будет работать еще лучше! В чем мораль? Каждый труд должен быть вознагражден! Если верно служишь – получаешь блага, жизнь, если ты нерадив и, более того, предаешь своего хозяина – получаешь кару. Это суть всей жизни, вся ее правда. А главное в ней, в жизни, это то, что есть люди ведомые и ведущие. И вот эти ведущие суть лучшие, отмеченные богами, которые должны решать – кому жить и как жить. Весь мир создан для них, остальные лишь почва для того, чтобы лучшие пускали свои корни, размножались, улучшали породу. Я могу занять первое место в этом мире – значит, я его займу! А если не смогу – тогда не достоин, тогда пусть это место займет лучший!

Но главная задача первого состоит в том, чтобы улучшать род людской, чтобы отбраковывать тех, кто портит породу. Добиваться, чтобы размножались только те, кто достоин. Зачем плодить уродов? Зачем жить дуракам, пьяницам, наркоманам? Зачем жить тем, кто размножается, как крысы, производя все больше и больше негодного человеческого материала?! Мир не так велик, как кажется, и если заполонить его уродами… они уничтожат сами себя и весь мир. Жаль, что меня не поняли даже те из ученых мужей, что отличаются умом, обладают знаниями, и десятой доли которых достаточно, чтобы осчастливить любого здешнего ученого.

– Это где же проживают такие великие ученые? – равнодушно переспросил Сергей, раздумывая – что будет, если он сейчас врежет козлу по затылку и убежит – прямо в этом ошейнике. Не пилится? Разберемся! Все в мире пилится! Во всех мирах. Капля камень точит!

– Есть такой остров… Киссос. Вот там! – медленно ответил Гекель, помолчав пару секунд. Задержался на пороге входной двери, повернувшись к Сергею, усмехнулся и, неожиданно подмигнув, добавил: – Вы его еще увидите. Красивое место, я вам скажу! Очень, очень красивое. И опасное. Для чужаков. Но мы придем не как чужаки. Как хозяева!

Гекель шагнул за порог, и через несколько минут все трое подходили к одной из дверей замка геренара, возле которой, как и у выхода из темницы, стоял наряд стражников, отсалютовавших Гекелю.

Сергей слегка удивился – прошло не так много времени, а уже каждая собака во дворце знает, что Гекель важная личность! Откуда?

И тут же решил – скорее всего, стражников собрали и объявили… что объявили? Да какая разница, в каких фразах это было сделано. Сообщили, кто тут хозяин. Главное, что теперь Гекелю салютуют, как геренару. Вот и все.

Путь из темницы завершился в апартаментах, состоящих из нескольких больших комнат – четыре спальни, гостиная, ванная комната, столовая, – целый комплекс, непонятно на кого рассчитанный.

Этот «номер» смахивал на бордель – плюшевая безвкусица, широченные постели, все, как Сергей видел, и не раз, в подобных земных заведениях. Здешние публичные дома он еще не видел, хотя и собирался как-нибудь посетить – чисто для интереса, чтобы посмотреть, как тут обстоят дела с труженицами секс-фронта. Останавливала мысль о том, что он будет делать с девицами, будучи в женском теле?

Впрочем, в таких заведениях имелись специалистки любого профиля, это Сергей знал наверняка. Однако связываться с ними брезговал – не хотелось получить какую-нибудь экзотическую болезнь… да и Абины хватало. Была бы та похолоднее, может, тогда и решился, но чего от добра добра искать?

Вообще-то Сергей всегда был такого мнения, что если бы все жены были красивыми и умели как следует удовлетворять своих мужей, то измены случались бы только по пьянке или где-нибудь в длительной командировке, когда выбора нет – или Дуньку Кулакову, или потную, пахнущую дешевыми духами и чужой спермой девку, скребущуюся вечером у дверей твоего номера: «Отдохнуть не хотите?»

Усмехнулся – позабавили воспоминания. Был в командировке в одном северном городе, так одолели звонками и поскребываниями в дверь. Пришлось достать удостоверение и пригрозить коридорной, только тогда атака жриц любви прекратилась. А еще смешно было то, что он как-то незаметно для себя поставил на роль жены Абину. Женщина, женатая на женщине, – ну не смешно ли? Впрочем, в кое-каких странах ничего смешного бы в таком факте не увидели.

– Тут будешь жить, – кивнул Гекель, – и пока что без разрешения из помещений не выходи. Вот еще что… Ханар, приведи!

Ханар кивнул, вышел, и Гекель замер, усевшись в кресло и закинув ногу на ногу. Посмотрел на Сергея внимательно, будто запоминая его черты, кивнул, как если бы подтверждал свои мысли, побарабанил пальцами по колену и, чуть усмехнувшись, сказал:

– Сейчас я кое-что тебе продемонстрирую, и ты должен усвоить урок – раз и навсегда. Попробуй создать Знак. Любой, который у тебя получается. Давай, давай, не стесняйся! Ну!

Сергей замер, не решаясь совершить пасс рукой, потом собрался и начал мысленно выстраивать Знак Земли, подкрепляя это необходимыми движениями. Он почти закончил колдовство, когда вдруг почувствовал боль – болела шея, спина, голова, а потом все тело прострелило такой острой болью, что Сергей едва не потерял сознание. Руки невольно опустились, и начавший мерцать Знак растаял, рассыпавшись мерцающими искрами. Боль тут же пропала, и Сергей смог вздохнуть.

– Теперь понял? Колдовать в этом ошейнике ты не можешь. Без моего позволения не можешь. Ничего, сейчас отойдешь. Вытри пот салфеткой. Это еще не все. Я хочу, чтобы ты избавился от иллюзий. Совершенно! Ага, вот и Ханар. Давай их сюда! Сюда! Вот так.

Сергей посмотрел, кого привел Ханар – это были два молодых человека, испуганных паренька. Один толстый, как бочка. Он задыхался, видимо, ожирение схватило его за горло, а может, просто больное сердце. Второй – увечный, хромой, одна нога короче другой, отчего тот передвигался с большим трудом, помогая себе рукой, упертой в бедро. Этот парень был на удивление красив, с ангельским, почти женским лицом андрогина. Большие испуганные глаза и матовая, смуглая кожа лица, еще не видевшая бритвы. Парнишка дрожал, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

На шеях обоих парней виднелись серебристые ошейники – не блестящие, как у Сергея, а серебристые, матовые, похожие на Сергеев как две капли воды.

– Смотри, Серг! – Гекель достал медальон, в центре которого был вделан небольшой светлый камешек. – Так вот, это – Медальон Хозяина. Эти двое рабов принадлежат мне, и значит, ошейники настроены на меня. Смотри – я нажимаю на светлый камень – видишь, загорелся огонек? Я представил лицо этого парня, представил весь облик парня, и теперь амулет показывает, что я нахожусь рядом с ним: если бы раб был дальше, чем на пять шагов от меня, огонек начал бы моргать, и чем дальше, тем реже. Можно его настраивать, да. Но это тебе уже ни к чему, главное, что должен знать – я найду тебя везде, где только можно. Понятно? Теперь – Ханар, дай пилу! Принес? Хорошо. Да не мне дай! Вон тому, уродливому! Да не толстяку, тощему дай! Ну-ка, пили ошейник толстяка! Ну! Ага! Больно, да? Нельзя пилить ошейник раба! Искры хороши, правда, Серг? Красиво! Ошейник видишь? Ни царапинки! А вот теперь смотри – я нажимаю вот этот камешек, черный, второй справа… Видишь, как ему больно? Видишь?

– Перестань! Оставь его! – не выдержал Сергей, глядя, как корчится и вопит хромой парень, а из-под его ошейника поднимаются струйки вонючего дыма, пахнушего горелым мясом. – Не нужно!

– Нужно! – жестко сказал Гекель. – Я сказал, значит нужно! Ничего, он сейчас успокоится. Видишь, он уже потерял сознание, а сейчас ошейник пережжет ему позвоночник и он успокоится навсегда. Что ты его жалеешь? Это раб! И урод! Я благодетель – дал ему возможность быстрее уйти на Колесо Жизни, получить новое, хорошее тело, а еще – улучшил породу людей, избавив его от ненужного поганца! Какая-нибудь девка могла бы соблазниться на его смазливую физиономию, и что бы тогда? Снова уроды? Снова эти ничтожные, непригодные к жизни существа? Теперь очередь толстяка. Ффуу… как нехорошо! Обмочить штаны! И это мужчина?! Ты видишь, Серг? ЭТОТ – достоин жить?! Я считаю – нет! Но я его отпущу. Иди, толстяк! Иди, иди, я тебя отпускаю! Выйди из дверей и шагай – да туда, в те двери! До встречи… когда-нибудь. И где-нибудь.