Инь-ян. Дорога к Дао - Евгений Щепетнов

Кишки из разорванного живота стрелка полетели в лицо соратника – лапа Зверя вскрыла брюхо бойца, буквально вырвала из него все внутренности.

Тот еще не успел упасть, когда Зверь одним движением разодрал лицо его соседа, тут же переместившись вправо, где стояли еще пятеро убийц, целивших в злобную тварь.

Две стрелы ударили в грудь Зверя – он не успел уклониться, а может, и не хотел, захваченный жаждой убийства, крови, а самое главное – мести. Мести во что бы то ни стало! Как посмели эти жалкие существа причинить ему боль?

Убить! Убить! Убить!

Зверь не был Сергеем. Не был Сараной. Он был вообще Никем – существо из кошмара, воплощенная ярость, Смерть на четырех лапах. Без сущности, без сознания – тело, состоящее из смертоносной плоти и рефлексов, с принципом реакции, как у мышеловки: тронули – ударила! Тронули – перебила пополам!

Зверь не понимал, не осознавал, что виновником боли был Гекель, связать боль и человека, отдавшего приказ, это было слишком сложно для животного. Все, что он видел, – существ с непонятными приспособлениями, причиняющими боль. Что нужно сделать, чтобы существа прекратили? Убить! Разорвать! Уничтожить! Всех, до единого!

И он уничтожал.

Методично, яростно, уворачиваясь от стрел, мечей и кинжалов. От палок и кулаков. Разрывая всех, кто попадал в поле зрения. Ведь если эти злые существа метали острые палки, то, возможно, эти палки есть и у других, подобных им?! Нужно уничтожить всех! Всех!

– Ты кто? Как ты сюда попала?

– А ты меня не узнал? – Девушка улыбнулась, и Сергей с удивлением увидел то лицо, к которому уже привык за месяцы в чужом мире.

– Сарана?! Ты? Откуда?

– Ну как откуда… из тебя, конечно. Из твоей головы. Я никуда и не уходила. Просто ты занял мое место, и все. Но я тут. Мы оба тут. Пока…

– Почему – пока? – переспросил Сергей. – И как мы встретились?

– Как? Я откуда знаю? Это ты – умный, из другого мира, все знаешь. А я всего лишь нищенка. Нищенка из Винсунга, волей богов задержавшаяся в этом теле.

– Ты все время была тут? И все видела?

– Видела, конечно. И вот – мы встретились. Зачем? А ты как думаешь?

– Не знаю… – Сергей попытался подойти к девушке, но что-то больно дернуло его за ногу. Он опустил глаза и увидел цепь – стальную, отсвечивающую холодным блеском, пульсирующую, как пиявка, пьющая кровь. Вторая нога тоже была прикована такой же цепью. Как и руки. А на шее ошейник. Рабский ошейник. Серебристый, такой же, как у всех рабов, которых видел Сергей.

– Почему?! Кто?!

– Ты ничего не помнишь… – печально констатировала Сарана. – Ну зачем ты пошел к Гекелю, зачем? Теперь ты его раб. Хуже раба! Ты раб всем – и душой и телом! И он может сделать с тобой все, что хочет! Вернее, ты можешь сделать с собой все, что захочет Гекель. И с другими. Ты убил Нилинду. Ты едва не убил Накаля.

– Я не убивал Нилинду! Не может быть! Она же ушла, Накаль сказал!

– Не ушла. Он ошибся. Ее ранили, а ты добил. Ты ее даже не узнал. Но Накаля узнал.

– И не убил! Не убил!

– Это я тебе помогла. Или помешала – это как посмотреть… Я останавливала твою руку! Но у меня мало сил, и они уже закончились. Почти закончились. Как и мое время. Я ухожу. Теперь ты останешься один.

– Как один?! Я так и буду рабом?! Так и останусь в цепях?! Что делать, Сарана?! Что делать? И где мы? Что это за комната? Это темница? Кто меня заковал?

– У тебя все перепуталось… это не темница. Это твоя голова. Или, вернее, моя голова. То, что с ней стало. Ты закован заклинанием Гекеля. Он связал тебя, сделав рабом. Сейчас ты не контролируешь тело, и оно жаждет убийства, как все тела, которых лишили разума, как все те, кого превратили в зверей. И ты теперь зверь. Ты убиваешь людей в зале, а они пытаются взять тебя живым. Похоже, что у Гекеля на тебя есть большие планы. Помнишь, как он выкачивал из тебя информацию о твоем мире? Как узнавал от тебя секреты вашего оружия? Ты рассказывал ему схемы битв и рисовал основы политического устройства стран? Не помнишь? Тебя заставили это забыть. А меня – нет. Ведь я не существую. Я тень у тебя в мозгу. Слабая тень Сараны.

– Ты нищенка?! Ты говоришь так, будто закончила университет! Ты врешь! Ты не Сарана! Это обман!

– Глупый, я же пользуюсь твоими знаниями. Я – Сарана, но одновременно я – это ты. Я говорю так, как говоришь ты. И знаю то, что знаешь ты. Только гораздо больше – ведь тебе хорошенько почистили память. Показать картинки? Смотри! Видишь – вот ты рисуешь Гекелю чертежи пистолета. А это – автомат. А вот это – двигатель внутреннего сгорания и паровая машина. А это – формулы изготовления взрывчатки. Ты понимаешь, что наделал? Понимаешь, что теперь сделает Гекель? Бедный мир… надеюсь, я воплощусь уже не в этом страшном месте. Я заслужила гораздо лучшую долю, правда же? Меня рано забрали, значит, я отбыла свой срок.

– Какой срок?

– Мы живем во плоти определенный срок, достаточный, чтобы искупить свою вину. И когда боги решают, что мы отбыли свой срок, забирают нас на небеса. Я говорю тебе попроще, на твоем языке, как ты привык. Все немножко не так, но… большего тебе сказать не могу. И мне пора.

– Постой! Подожди! Не уходи! Помоги мне! Я сделаю все, чтобы помочь этому миру! Я уничтожу Гекеля! Освободи! Помоги! Ну нельзя же так! Ведь для какой-то цели меня сюда забросили! Не для того же, чтобы я оказался рабом какого-то противного старикана!

– А почему ты считаешь, что не для того? Почему ты решил, что не должен отбыть свой срок, получить свое наказание? С чего ты взял? Потому, что ты такой хороший? А был ли ты хорошим? Ну-ка, вспомни свою жизнь… Много ты хорошего сделал в своей жизни?

– Было… хорошее. Ты ведь не скажешь, что я полный злодей! Я много хорошего сделал!

– Было хорошее, да. Но и дерьма – по самое горло. Ты наполовину черный, наполовину белый. Помнишь, тот значок? Инь-янь.

– Ян – так правильно, да?

– Но тебе всегда нравилось говорить «янь». И это другой мир. Пусть будет янь. Ты – полбочки меда и полбочки дерьма, вот ты кто.

– Пусть так. Но я могу измениться! Я могу все исправить, очиститься!

– Думаешь, это возможно? Наивный… помнишь ту притчу, когда к мудрецу принесли годовалого ребенка и попросили взять его на обучение, научить его жить верно, сделать мальчика хорошим человеком? И что сказал мудрец? «Вы опоздали на год!» А ты, на сколько ты опоздал? На тридцать восемь лет? Вряд ли взрослого человека что-то может исправить. Даже здесь, в другом мире, ты думал только о том, чтобы выжить, любой ценой, даже за счет других. За счет жизней других людей. За счет здоровья других людей. Сажа, только и скажешь. Ты пачкаешь все, чего коснешься.

– Ты плохо сказала! Я нужен миру! Если меня не будет – мир окажется под властью этого маньяка! Да, я внес в мир зло, но разве это я оставил мне память, разве это я сделал так, чтобы Гекель ковырялся в моей голове и забрал страшные знания?! Тот, кто замутил эту аферу, тот и виноват! Освободите, и я буду вашим орудием! Помогите!

Сарана замерла, прикрыв глаза, и стояла так некоторое время. Потом посмотрела на Сергея, слегка улыбнулась и, легонько кивнув, сказала:

– Тебе дают еще шанс. Не упусти его.

Девушка подошла к Сергею, коснулась рукой звеньев, и магическая «цепь» тут же перескочила на ее запястье. Потом другой рукой – с тем же результатом. Ноги… и под конец – рабский ошейник каким-то чудом оказался на Саране.

Сергей потер руки, вздохнул и недоуменно спросил у девушки, застывшей у стены и с интересом разглядывающей свои закованные руки:

– А что, ты так вот останешься – в цепях? Неужели нельзя было их просто снять? И еще – ты остаешься со мной?

– Нет, – усмехнулась Сарана, – я ухожу. А там, куда я уйду, цепей нет. Ведь у душ нет цепей. Настоящие цепи только в человеке, в его мозгу. Души свободны. В определенных пределах, конечно. Но ты все узнаешь. Когда-нибудь. Пока твое время не пришло. Прощай, Сергей Сажин! Может быть, и свидимся. Удачи! Живи, Сажа, и постарайся творить зла как можно меньше. Если сумеешь.

Сарана медленно растаяла в пространстве, цепи и ошейник со звоном упали на пол. Ошейник подкатился к самым ногам Сергея, и он испуганно отступил от колдовского предмета – не дай бог вцепится! Потом сплюнул и со всей силы наподдал ногой серебристой пакости:

– Казак ничего не должен бояться! Пошла прочь, погань! Напридумают, гады, рабовладельцы хреновы!

Резко заболела грудь, так, что Сергей зашипел от боли. На голой груди мужчины проявилась длинная рана, борозда, будто кто-то продрал штакетиной с острым гвоздем. Потом еще одна – на ноге, потом еще. Через минуту Сергей едва не скрежетал зубами от боли, весь покрытый кровоточащими царапинами.