Иллюзия свободы - Марика Крамор

– Ты слишком преувеличиваешь. Она будет тебе помогать...

– Ну да! Конечно! А помимо этого докладывать о каждом моём шаге!

– Не бери на себя так много, Ева! Откуда такая мнительность? Она здесь, чтобы помогать, повторяюсь.

– Я что, должна жить с ней?

– Нет, она будет приходить утром. И уходить вечером.

– Ты теперь шагу мне не дашь ступить, да? Даже вздохнуть свободно не позволишь?!

– Не преувеличивай.

– Ты даже документы на дочь у меня забрал, Руслан! И я не собираюсь оставлять её на незнакомого человека, понятно?! – самое обидное в этой ситуации то, что я сама намеревалась искать няню. Иначе я не смогу разорваться на заботу о ребёнке и работу! Но Руслан и тут вставляет свои пять копеек, в очередной раз доказывая, что я ни на что не способна и сама решить ничего не могу! – Пусть проваливает! И можешь сам идти туда же! Мне ничья помощь не нужна, ясно?! А если такая и понадобится, то я сама разберусь!

Алиса ожидаемо начинает нервничать. Хмурит бровки и оттопыривает нижнюю губу.

– Вот когда ты перестанешь думать только о себе, тогда я, возможно, прислушаюсь. А пока что – нет. Елена Алексеевна очень хорошая няня. Тебе и самой будет легче. И я буду спокоен, что ребёнок под присмотром адекватного человека.

– Какое право ты имеешь ставить свои условия? С тобой нет жизни ни под одной крышей! Ни на расстоянии! – я неконтролируемо срываюсь на крик, а слёзы уже заливают моё лицо, потому что нервы элементарно не выдерживают!

Когда он уже от меня отстанет?!

Алиса начинает громко плакать. Я отворачиваюсь и быстрым шагом иду в ванную комнату, прижимаясь губами ко лбу своей малышки. Как я смогу успокоить ребёнка, если сама не в состоянии успокоиться?!

Свободной рукой на полную открываю вентиль с холодной водой и подставляю ладонь. Внутри меня всю трясёт от негодования, бессилия и переполняющей обиды. Ушла и что? Что изменилось-то?

Ребёнок заливается криком. Скрупулезно трясу перед её носом погремушкой, на которую дочь просто не реагирует.

Всё это ещё больше подкашивает мою уверенность в себе и собственных силах.

И тут позади себя я слышу тихое шуршание.

Резко оборачиваюсь и сталкиваюсь с проницательным, сочувствующим взглядом.

– Ева Анатольевна, она чувствует ваши переживания, – женщина тихо начинает разговор, и что-то в её голосе заставляет меня прислушаться. – Если вы сделаете над собой усилие, немного успокоитесь и выровняете дыхание, её можно будет поскорее отвлечь. Например, водой.

Она протягивает руки и вопросительно уточняет:

– Вы позволите? – беспокойную дочурку я прижимаю к себе ещё крепче. – Я просто хочу помочь. Малышку жаль, они очень чувствительны к переживаниям и волнениям находящихся рядом взрослых.

Я затравленно вскидываюсь и смотрю молча. Загнанным, прибитым взглядом. Как раненное животное.

Отхожу на шаг назад, отрицательно качая головой.

Тогда женщина переключает водный поток на душ и поднимает его вверх, позволяя тяжёлым струям с громким звуком шумно опускаться на дно ванны.

Алиса мигом замолкает и удивленно хлопает покрасневшими глазками, поворачиваясь на источник шума. Смешно кривит ротик, вытягивая губки в трубочку, и вытаскивает язычок, продолжая потихоньку всхлипывать.

И затем улыбается.

А я, окончательно поникнув, но честно, принимаю очередное поражение:

– Спасибо.

Тихую, скупую благодарность женщина встречает лёгкой, задумчивой улыбкой.

Я, наскоро ополоснув лицо холодными струями и пытаясь держать голову высоко поднятой, разворачиваюсь, признавая чужую победу. Уже в дверях оборачиваюсь и уверенно произношу:

– Называть меня по отчеству необязательно. Это лишнее. Просто Ева.

На секунду заглядываю в гостиную, встречая очередной раздражённый взгляд мужа холодным замечанием:

– Больше мне такие сюрпризы не устраивай. Не приму, – и, даже не дожидаясь ответа, прохожу к себе в комнату.

Руслан у нас задерживаться не стал. Но когда он уходил, я вышла закрыть за ним дверь. Не дойдя до коридора пары шагов, услышала его тихий разговор с няней.

– Отдайте ей свидетельство. Уступите. От этого выиграют все, тем более что такого рода документы при потере восстанавливаются очень легко. Мамочка успокоится хоть немного. Вы посмотрите, в каком она неуравновешенном состоянии.

Внутри поднимаются волны возмущения! Кто её просил делать выводы? Уже собираюсь показаться им на глаза и замираю. Я бы и рада была ей возразить... Но нечем. Чувствую себя эмоционально очень нестабильной. Вздохнуть спокойно не могу.

– Я вам плачу не за семейные консультации или оказание моральной помощи. А за уход за ребёнком. Надеюсь, я вполне чётко обозначаю свою позицию.

– Разумеется. Руслан Александрович, ваши проблемы с женой заметны невооружённым глазом. Я согласна. Они меня не касаются. Но они оставляют неизгладимый отпечаток на маме, а значит, и на ребёнке. Это очень сильно влияет на поведение и самочувствие девочки. А это, как вы понимаете, уже полностью моя работа.

– Вот и работайте. Без всяких советов в мою сторону.

Давненько я не слышала, чтобы кто-то высказывал своё «фи» на мнение Руслана. Но эта бесстрашная женщина и не думает останавливаться:

– Давайте обговорим сразу. Без вашего старания все мои усилия пойдут прахом. Это ваша жена. И это ваша дочь. И в первую очередь не моя, а именно ваша задача – обеспечить им эмоциональный комфорт. Если вы прямо сейчас скажете, что отказываетесь нормально участвовать, то я работать с вашими девочками не возьмусь. Это бесполезно. Женщина всегда будет в подавленном состоянии. Ребёнок всегда будет на грани психологических расстройств с самого нежного возраста. Чтобы вы потом обвинили во всём меня? Нет, уж, простите. Я дорожу своей профессиональной репутацией. Ищите другого человека, которому наплевать на своё время и реноме. А я собственные старания закапывать в яму не согласна. У меня есть и другие, не менее достойные предложения. Если я вам не нужна на таких условиях – попрощаемся прямо сейчас.

Через две секунды Руслан вышвырнет её за