Розы миссис Черингтон - Крейг Райс

— Жаль, что у меня не было с собой грузовика, — объявил он, водрузив коробки на стол. Эйприл открыла большую коробку.

— Дина, смотри! Какие прекрасные розы! Целая охапка!

— Изумительные! — засвидетельствовала Дина. Она принесла для них самую большую вазу, какую только смогла найти. Эйприл тем временем открыла другую коробку.

— Ах, какие красивые! — восхитилась Дина.

Эйприл вынула букетик, вставляемый в петличку: маленькие алые бутоны, перевязанные светло-синей ленточкой и украшенные тончайшим кружевом папоротника.

— Боже милостивый, только не плачь! — взмолилась Дина.

— Я вовсе не плачу, — всхлипывала Эйприл. — Мамусе это точно понравится. Дина, она не способна на убийство!

— Кто? Мамуся?! — обомлела Дина.

— Миссис Черингтон.

— Да что с тобой? Разве я это говорила?

— Моя сестричка свалилась с луны, — насмешливо ввернул Арчи.

— Тихо, братишка-дурачишка, — мгновенно отреагировала Эйприл. — Накрывай на стол!

Когда Мариан Кэрстейрс спустилась по лестнице вниз, в центре стола возвышался огромный букет прекраснейших роз. Вафельница уже разогрелась, а готовое тесто для вафель находилось в кувшинчике. От накрытого крышкой металлического блюда исходил аппетитный запах жареной грудинки, обещающе побулькивала кофеварка. На материнской тарелке покоился букетик алых бутонов. И никого из детей!

— Ах! — непроизвольно вырвалось у Мариан. Она остановилась, оглядываясь. Вокруг не было ни души, только что-то прошелестело за занавеской, послышалось чье-то хихиканье, кто-то тихонечко шикнул. Мариан громко заговорила, расхваливая своих самых лучших во всем мире детей, восхищаясь цветами, аппетитным завтраком, наслаждаясь собственным счастьем.

Наконец троица выскочила из засады и с восторженными воплями бросилась к матери, грозя задушить ее в объятиях. Потом Эйприл прикрепила алый букетик к материнскому халату, Арчи еще раз чмокнул ее в нос, а Дина принялась готовить вафли.

Когда было использовано все тесто до последней капли и была съедена последняя крошка самой последней вафли, а Арчи вылизал остатки сиропа в баночке, Дина шепнула Эйприл: «Иди ты!» Эйприл покачала головой: «Нет, лучше ты!» Тогда Дина решила: — Хорошо. Идем вместе!

Сбегав в гостиную, они подняли одну из диванных подушек, вытащив из-под нее красиво упакованный сверток. С торжественными улыбками они поставили сверток на стол перед матерью.

— Это мне? — удивилась Мариан.

— Разве в доме есть еще какая-нибудь мать? — возразила Эйприл.

— Какая красивая поздравительная открытка! Кто ее рисовал?

— Цветы рисовала Эйприл, а буквы я. Но, мамуся, разверни, пожалуйста, пакет.

Улыбаясь, дети смотрели, как их мать медленно — по их мнению, даже слишком медленно — отворачивает один за другим листы тонкой оберточной бумаги. Сияющими глазами они всматривались в лицо матери, когда, сняв, наконец, последний лист упаковки, она положила на стол книгу. Книга доктора философских наук Элси Смитсон Парсонс называлась «Как вести себя с детьми. Очерк по психологии ребенка. Пособие для родителей».

— Мамуся, посмотри, что написано на титульном листе, — попросила Эйприл.

На титуле оказалась дарственная надпись: «Любимой матери от любящих детей — Дины, Эйприл и Арчи».

У Мариан Кэрстейрс словно ком застрял в горле, она громко сглотнула слюну.

— Ах, какая прекрасная книжка! Спасибо вам!

— Будем читать мамусе каждый день по одной главе, — с готовностью предложила Дина. — Попеременно, день — я, день — Эйприл. Мы подсчитали, что прочитаем всю книгу за двадцать два дня, включая воскресенья.

— Замечательная мысль! — Мариан в раздумье вглядывалась в титульный лист, затем посмотрела Детям в глаза. — А это случайно не деликатная форма критики моего поведения?

— Ах, нет, мамуся! — воспротивилась Дина. — только…

Но прежде чем Дина успела вспомнить о замечании, брошенном лейтенантом Смитом, в беседу поспешно вмешалась Эйприл.

— Мы в самом деле очень довольны нашим воспитанием. Нам нравится, как мамуся поступает с нами. Но нам кажется, что для большей уверенности..

— Мамусе действительно может пригодиться эта книжка? — забеспокоилась Дина.

— Ну, конечно же, я безумно ей рада! Но еще больше радуюсь вам!

— Мы просто без ума от мамуси! — не уступала Дина.

— А я от вас схожу с ума еще сильнее? — отвечала ей Мариан.

— Мы от тебя без ума сильнее самого сумасбродного безумца, — Дина старалась превзойти материнскую оценку.

Эйприл набрала в грудь воздуха.

— Но еще не ошалели окончательно, — успокоила она мать и, пошлепывая пальцами по нижней губе, проблеяла: — Бе-бе-бе…

— А куда это пропал Арчи, — встревожилась вдруг Дина.

Эйприл огляделась вокруг.

— Был здесь минуту назад.

Дина приставила было ко рту ладони, чтобы позвать брата, но в последний момент ее остановила Эйприл:

— Прислушайся. Арчи в подвале.

Действительно, со стороны ведущей в подвал лестницы в установившейся тишине до них донеслись звуки медленно приближавшихся шагов На конец на пороге появился раскрасневшийся, взлохмаченный, блаженно улыбающийся Арчи, толкавший перед собой огромную коробку. Он втащил ее на веранду и поставил у ног матери.

— Это тебе.

Коробка была непрофессионально, но щедро обернута красивой бумагой и перевязана цветной лентой. Местами в ней виднелись сквозные отверстия. На прикрепленной к коробке карточке большими буквами было выведено: «Мамусе — любящий сын Арчи».

Внезапно на глазах у всех коробка начала вздрагивать, и Эйприл отскочила, тихо пискнув. Изнутри коробки ей ответили тихим и слабым, но, несомненно, весьма похожим писком: «Мяу!»

— Ах, Арчи! — шепнула мать.

— Знаешь, мамуся, — оправдывался Арчи, — котята в доме у Адмирала подросли, и я выбрал двух самых хороших. Их уже приучили к порядку и вообще, а мамуся ведь любит маленьких котят.

— Обожаю! — заверила мать.

— Они такие маленькие, что едят совсем немного, — нахваливал котят Арчи.

Из коробки последовало новое подтверждение «Мяу!»

— Ах, Арчи, открой скорее, хочу посмотреть!

— Это подарок маме. Только мама может его открыть.

Мать развязала ленту, аккуратно сложила бумагу. Коробка стала подрагивать сильнее. Наконец покров с коробки был снят. Внутри находились одна мисочка с молоком, вторая с едой и небольшой подносик с песком. А посреди всего этого крутились двое маленьких котят, один черный, как чернила, другой белый, как снег, и оба с беспокойными мордочками.

— Ах, какие красивые! — воскликнула мать.

— Пусть мамуся возьмет их на руки, попросил Арчи. — Они тогда всегда мурлычат.

Вынув из коробки котят, Мариан посадила их к себе на колени. И на самом деле, они очень приятно заурчали. Эйприл и Дина осторожно погладили их. Котята заурчали громче.

— Их зовут Кляксик и Апсик, — пояснил Арчи.

— А не обидится ли Дженкинс? — встревожилась вдруг Эйприл, легонько почесывая Кляксику подбородок.

— Дженкинс уже познакомился с ними, — успокоил ее Арчи. — Сама увидишь!

Он выбежал во двор поискать Дженкинса и вскоре принес кота на веранду. При виде Дженкинса котята неподвижно застыли на коленях у Мариан, издав дружное: «Уф-ф-ф!»

— Отпустите их на пол, — посоветовал Арчи.

Очутившись на полу, котята тотчас выгнули спины, настороженно поводя ушами. Громадный котище Дженкинс потянулся, зевнул и с равнодушным видом подошел к котятам. Он ткнул носом в нос Кляксику, потом Апсику.

— Видите? Они ему тоже нравятся! — торжествовал Арчи.

Дженкинс сел, облизал левую переднюю лапу и, приняв полную достоинства позу, стал наблюдать за котятами, которые, попрыгав и покувыркавшись, принялись играть его хвостом. Какое-то время Дженкинс терпел эту забаву, потом снова зевнул, продемонстрировав грозный ряд белых зубов, поднялся и медленно удалился. Брошенные им котята присели и, глядя вслед Дженкинсу, пропищали: «Мяу!»

— Ах, вы мои дорогие бедняжки! — расчувствовалась Дина. — Как они мяукают!

— А ты хотела, чтобы они заливались соловьями? — здраво рассудила Эйприл и, почесывая Апсика за ухом, добавила: — Мои красотули!

— Это мои котята! Я получила их в подарок! — с деланным возмущением объявила Мариан. — Прошу возвратить мне мою собственность!

Вернув котят к себе на колени, она ласково их погладила, а малыши, свернувшись в пушистые клубочки, тут же тихо замурлыкали.

— Самое главное, что они такие маленькие и очень мало едят, — напомнил Арчи. Помолчав, он учтиво добавил: — Надеюсь, мамуся их полюбит.

— Я уже их люблю. Мне они безумно нравятся!

— А я безумно люблю мамусю, — отвечал просиявший Арчи.

— А я люблю тебя безумно-безумно!

Арчи набрал полную грудь воздуха и без запинки продекламировал: