Жены Натана - Мирон Изаксон

Может, Дана ожидает от меня большего внимания к Маор. Несомненно, девочка красива и приятна. Она дарит мне такие умные улыбки. Не только, когда я с ней умничаю или играю. Это улыбки обещания и приобщения к моим мыслям, но я не думаю, что она во мне нуждается, да и мне не помешает небольшой отдых. Можно просто сидеть в кресле и любоваться с высоты нашего этажа широко раскинувшемся в пространстве городом, немного вздремнуть, не совсем внимательно прислушиваться к собеседнику, тем более отвечать ему. Меня влечет покой то одной, то другой комнаты. Попросят, я перейду в другую комнату или отдохну где-нибудь в углу. Теперь мне ясно, что не нужно вмешиваться во все, что происходит в нашей большой квартире.

Вечером нахожу Дану растроганной. «Натан звонил. Очень по мне соскучился». Рахель как обычно в такие минуты тоже волнуется, краснеет. «Он спрашивает, как ваше здоровье и когда Маор выучит что-нибудь новое».

«А что он хотел передать мне?» – вдруг спрашивает Рахель к моему удивлению.

«Желает тебе счастья в связи с твоей беременностью», – отвечает ей Дана.

Ярон спрашивает, не хочу ли я поговорить с Натаном. Я не думаю, что это необходимо, поэтому я бормочу что-то невразумительное сыну и ухожу в другую комнату. Но тут вдруг входит Дана и просит меня подойти к телефону. «Прислушайся к голосу Натана. Он кажется мне странным. Ты ведь знаешь его голос дольше всех нас. Ты обязан сказать мне, что происходит». Я слушаю. Натан кажется мне немного усталым. Голос его отдален, но я помню, что у него всегда было тяжелое дыхание. «Пришло время приехать тебе ко мне. Когда в последний раз ты ездил заграницу? Мне кажется, что ты слишком пассивен в серьезных делах». Я начинаю серьезно волноваться. Натан настаивает на том, чтобы я поведал его навестить. Это может быть достаточно изматывающая поездка, но попрошу Ярона поехать со мной. «Может быть, Ярон полетит со мной. Это облегчит все путешествие». Натан согласен: «Хорошая идея. Приезжайте ко мне оба, в Лондон. Дана достанет билеты и даст немного денег. Стоит поторопиться. Думаю, через пару недель я ограничу возможности ее кредитной карточки, чтобы уменьшить расходы».

Ярон рад. Говорит, что это последняя возможность перед тем, как он будет по горло занят на службе в военном учреждении и на занятиях иудаизмом. «Успеем вернуться к родам мамы. Не знаю, как ты, отец, а я обязан быть здесь, когда появится новый ребенок. Я уже волнуюсь. – Он обнимает меня и снова отрывает от пола. – Погляди, какую чудную квартиру ты добыл для нас. Благодаря тебе, отец, всем здесь легко и приятно».

Я рассказываю Рахель о предполагаемой поездке. «Ты знаешь, как я хотела, чтобы мы поехали вдвоем. Но Ярону не помешает побыть с тобой, именно сейчас. Мы с Даной будем растить здесь двух деток в течение нескольких недель. Маор и того, кто должен родиться», – говорит Рахель и сама смеется над своей шуткой.

– 59 —

Дана предлагает мне заняться привезенным ею материалом. «Натан просил, чтобы я приехала и убедилась, что ты, изучив материал, согласишься навестить его и что ты в хорошем состоянии. Естественно, я согласилась. Хотя я бы приехала и без повода, мне хорошо с вами».

Она извлекает из до сих пор закрытого на замочек портфеля кипу бумаг. Говорит, что Натан не разрешал ей читать самой то, что я должен прочесть. «Это материал, переснятый из престижного журнала, пользующегося наибольшей популярностью среди коллекционеров Европы. Натан объяснит тебе точные детали. Речь идет о мемуарах, написанных королем Франции, находившемся в английском в четырнадцатом веке. Сам факт плена особенно вдохновляет Натана. Он считает, что способен совершить воистину переворот в понимании истории последних столетий. Тут сконцентрирован весь материал о сложных взаимоотношениях между Англией и Францией. Ты ведь знаешь, что Натана невероятно интересует лишь то, что происходило в этих двух странах».

Я слушаю Дану и удивляюсь тому, что все ею сказанное не сбивает меня с толку. Хотя Натан и намекал несколько раз о занимающих его исторических событиях, я не мог ебе представить, что он интересуется редкими мемуарами короля Франции. Дана говорит, что мне следует сейчас сесть на несколько часов («Несмотря на то, что ты не привычен к этому, не считай мое требование оскорбительным, я должна сделать то, что требует Натан».) и не отрываясь прочесть весь переснятый материал. «Представь себе, что это всего лишь считанные страницы из мемуаров. Давай кликнем Рахель, чтобы она не заподозрила, что мы секретничаем, обсуждая ее беременность», – говорит Дана и внось мне улыбается.

Зовем Рахель. Она просит подождать и Ярона. Не понимаю, почему она так разволновалась. Может, беспокоится, что Натан собирается изменить наше такое безоблачное существование. Примерно через час является Ярон и Дана раскладывает пронумерованные листы, объясняет, что каждый лист переснят с французского оригинала и переведен на иврит. Перевод Натан заказал в Лондоне и большого специалиста. Она будет читать нам прямо перевод, хотя начала учить французский язык. Правда, Натан сказал ей, что Меир никогда особенно не отличался знанием языков.

Я спас Париж, но потерял свою честь. Англичане все еще не понимают моей системы. У них король или побеждает, или погибает, или вообще не выходит на войну и остается со своими женами. Но я понял, что на этот раз мы проиграем, и если так, почему не проиграть сразу же? Кому нужны все эти пожары, трупы, разрушенные прекрасные дома. Я испортил им все это удовольствие – просто сдался. Как пища, которую поглощают стоя, как принц, который не становится королем. И что им осталось завоевывать, после того как они меня заполучили? Когда король в их руках, нет нужды захватывать земли.

Никогда я не любил воевать, мне вообще не понятно, почему от короля ожидают только воинственности. Королю следует лишь планировать сражения, не вдаваясь в детали. Но британский принц наслаждается каждой минутой. Они называют его «черным принцем». Ничего его не интересует, кроме победы в битве. Но что он хочет от меня, не знаю. Кажется, и отец его, король Англии, тоже до конца его не понимает. Ведь захватить Францию он не сможет. Ну, может быть, захватит один замок, другой, сожжет целую область, но Франция останется к нему равнодушна. Она с трудом готова терпеть мою королевскую власть.

Есть еще и другая возможность. Может, весь военный поход Англии имел единственную цель – захватить меня. Они знали заранее, что я пойду на них войной вместе с моими сыновьями, чтобы солдаты мои радовались, глядя на меня. Англичане хотели захватить меня в плен и унизить нашу армию и наших рыцарей. Они знают, что настоящее королевство существует только во Франции. Это самая большая их зависть. Она просто съедает их. В Англии король перестал быть истинным королем в полном смысле слова. Он должен принимать в расчет этих странных представителей народа. Они планировали привезти меня в Лондон, чтобы вспомнить, как ведет себя настоящий король. Они хотели показать на улицах короля, чтобы соблазнить английский народ вернуться к сильной королевской власти.

Как будут выглядеть будущие войны между англичанами и нами? Остальные короли Европы очень боятся, что мы прекратим эти войны, ибо тогда мы займемся ими. И я решил разобраться в англичанах на их собственной территории. Думал, что таким образом пойму, в конце концов, почему они хотят захватить Францию, или же как их победить раз и навсегда. Но я в Англии уже семь месяцев и абсолютно не продвинулся в этом деле. Каждое утро кто-нибудь из советников английского короля является доложить мне о моем положении, сколько денег сумел собрать мой сын, принц, чтобы меня освободить, и как идут переговоры с моими военачальниками. О чем англичане говорят со служаками, оставшимися во Франции? Я ведь нахожусь здесь, и только переговоры со мной могут считаться переговорами с Францией, которая вместе со мной перешла на территорию Англии, но они пока еще этого понять не могут.

Король Англии меня почти не приглашает. Назначил мне приличную команду слуг. Они даже стараются мне готовить вкусную пищу (хотя так не разу и не сумели как следует воспользоваться запахами еды, правильно нарезать овощи и хлеб. Управляться с ножами и острыми приправами они вообще не умеют). Сам король старается мне не видеть. Может, он ожидает, что я проявлю инициативу, но я ведь его гость, его пленный, он обязан меня пригласить. Может, он меня ненавидит, ведь из-за меня его сын вышел на войну. Может, он боится меня, ведь совсем не просто Англии выдержать двух королей. Мне ясно, что после нескольких лет плена я смогу тоже претендовать на право быть здесь королем. Не только же англичане могут властвовать над Францией, есть и у французов права в Лондоне.

Испортил я им все. Сдался еще до начала войны. Лишил их множества битв и вообще большой войны. Я полагаю, что многие французы смеются над моим пленением. Они предпочли бы, чтоб я погиб в бою. Она не знают, что, сдавшись в плен, я спас многим из них жизни, ограничил разрушения. А теперь вопрос: в чем все же я остался их король? Может, в том, что их спас. Или тем, что они должны выкупить меня из плена по повышенной цене. Или тем, что они посылают мне вопросы и ждут моих советов. Или, в конце концов, тем, что я был их королем.