Жены Натана - Мирон Изаксон

После ужина Ярон предпочитает почти всегда оставаться с нами дома. Звонит нескольким своим друзьям, но из дому не выходит. Мы читаем сообща книгу, удобно расположившись в креслах, выбранных для нас Натаном и Даной. Рахель предлагает отдохнуть. Я лежу в центре большого дивана, Рахель и Ярон – по двум сторонам от меня. Рахель кладет голову мне на живот, Ярон – руку на мое плечо и целует в лоб. Никогда не думал, что у меня хватит сил на двух этих взрослых людей. Вероятно, не мог оценить, насколько важно есть полные обеды и вовремя, как женщина, которая кормит ребенка грудью. Без улучшения физического состояния я бы не мог быть опорой жене и сыну. Еще выяснится, что в моей опоре будут нуждаться Натан и Дана. Это смешит меня, и такое ощущение, что Рахель ждет от меня какой-либо шутки.

Проходят три месяца, пока мы получаем весточку от Натана и Даны. Он звонит и спрашивает, видели ли в последнее время его сыновей. Все надеялся, что они нас посетят. «Мы оставили вам просторную квартиру, чтобы всем было удобно. Я хотел, чтобы и мои сыновья отдыхали у вас».

Отвечаю, что и у нас есть такое желание. Рахель берет у меня трубку и говорит, что невозможно возлагать на нас еще и ответственность за взрослых его сыновей. Натан молчит. Дана берет у него трубку и начинает рассказывать о чудесной экскурсии по малым селам в Китае, где, в общем-то, бывает редкий турист. Рахель зовет Ярона и спрашивает, есть ли вообще в Китае малые села. Я продолжаю разговор с Даной о других делах, спрашиваю, когда они возвращаются и что нам необходимо для них сделать. «Нет, нет, – говорит Дана, – «только оставайтесь дружной семьей в нашем доме».

Как-то тягостно мне после этого разговора. Рахель спрашивает, можно ли чем-то помочь, и «вообще, жаль, что они позвонили. Оставили бы нас в покое». Ярон предлагает позвонить Шломо и Шахару или хотя бы одному из них. Может, они стесняются к нам прийти без приглашения. «Давай, давай», – шепчет Рахель, – у нас уже достаточно было покоя». Ярон смотрит на мать, не сердится, и не обижается. Звонит Узи и справляется насчет сыновей Натана. Узи отвечает, что нет у него с ними постоянной связи, и «вообще нет почти никакой деятельности в фирме. Может, Натан развивает что-то новое в Европе, но мне об этом ничего не известно». Ярон спрашивает Узи о зарплатах. «Двое или трое из нас получают зарплату, чтобы докладывать Натану о том, что происходит в стране, и есть ли новые идеи и рекомендации. Могу тебе сказать, Ярон, что в наши функции входит также докладывать о твоих родителях». – «Что можно докладывать о моих отце и матери?» – «Намного больше, чем ты предполагаешь, но намного меньше, чем полагал Натан».

Рахель хочет спать. Да и мне пора. Ярон желает нам доброй ночи, собирается немного пройтись и, может, позвонить кому-нибудь из сыновей Натана. Вхожу в спальню. Мне кажется, Рахель очень устала. Закрываю дверь. «Может, закрыть на ключ?» – спрашивает она. Пытаюсь закрыть, но что-то не ладится. «Видно эту дверь никогда не запирали». Приходит Ярон помочь. «Теперь и это он будет делать для нас», – говорит Рахель. Ярон не понимает, о чем речь. Во всяком случае, не реагирует. Исправляет перочинным ножиком замок (с каких пор у него этот ножик?) и опять желает нам спокойной ночи.

Я снова пытаюсь провернуть замок. На этот раз у меня получается. Я целую Рахель. Кажется, на этот раз меня влечет запах ее тела. Удивительно, что любая мысль, даже самая недостойная, усиливает во мне желание. Теперь запах Рахели напоминает мне ее же девятнадцать лет назад, время, когда она родила Ярона. И нет в эти мгновения разницы ни в ее голосе, ни в запахе, ни в том, как она лежит в постели.

Рахель

– 56 —

Утром к нам являются сыновья Натана, такие приятные и радостные. Не знали, можно ли к нам прийти. Боялись помешать, не знали точно, каковы планы отца, полагая, что их приход к нам как-то может помешать этим планам. Они искренне рады нас видеть. «Вы удивительно окрепли, Меир», – говорят они мне. Выясняется, что Натан переговаривается с ними намного чаще, чем показалось мне из моего разговора с ним. Но им он тоже не сказал, когда возвращается. «Я не очень уверен, что знаю, почему они там задерживаются», – говорит Шахар. «На что ты намекаешь? – спрашивает его Шломо. – Ты прекрасно знаешь, что отец хочет вернуться, но у Даны свои планы. Она говорит, что в конце концов ей выпала возможность побывать во всех местах, о которых она мечтала». Для меня проясняется нечто новое. Выходит, что Натан и Дана не все время вместе. Она разъезжает по разным выставкам и, по сути, предпочитает быть одной. Объяснила Шломо, так ей легче сосредоточиться на том, что она созерцает. «Ты действительно представляешь себе, что я могу все время быть привязана к твоему отцу? – спросила она Шломо несколько недель назад. – А если мне захочется бегать с места на место?! Отец твой настолько огромен и тяжел на подъем, несмотря на все найденные мной для него диеты. Кроме того, он уже был почти во всех местах, и мне вовсе не интересно приходить на новое место с тем, кто уже тут бывал. Это очень мешает».

Я понимаю, что положение там весьма не простое. Дана хочет, чтобы Натан вернулся к сыновьям, а она продолжит путешествовать и изучит интересующие ее места еще в течение нескольких месяцев. Берет собой дочь и днем и ночью. Не нуждается в помощнице. «Моя дочь на мне восседает, и отсюда, с моих плеч, все изучает», – эту, сочиненную ею рифмованную фразу, она повторяет всем и каждому, кто спрашивает. Подкалывает Натана насчет его образа жизни и его странного бизнеса: «Одна твоя жена умерла. Два сына далеко от тебя и пребывают в печали. Меир, твой истинный друг, сидит, как заключенный, в квартире. Да и собственный, созданный тобой, бизнес, ты явно перестал понимать». Не удивлюсь, если Дана начнет мне звонить и просить совета. Люди, очевидно, ценят мое мнение гораздо больше, чем я мог ожидать, и несомненно больше, чем я сам в него верю. Шломо и Шахар продолжают сыпать подробностями. Считают, что отец от своего не отступит. «Всегда он упрямится и умеет добиться успеха». Он ожидает Дану, ездит за ней из страны в страну, снабжает ее уймой учебного материала, направляет ее и помогает с языками. «Отец наш действительно влюбился», – говорит Шахар и оба сына смеются нервным смехом. Ярон очень старается повернуть наш разговор в нужном ему направлении. Говорит о новых проектах в бизнесе, об уровне обучения в стране, предлагает Шломо и Шахару открыть вместе с ним новое дело: «Так мы сможем распределять время между тремя, и работать, и учиться». Кажется, они явно довольны этой идеей. «Почему бы действительно не продолжать еще в одном поколении сотрудничество семьями?». – «И вовсе не надо делить заранее полномочия, – провозглашает Шломо. – Начнем вместе и посмотрим. Быть может, ты получишь высокую должность или же будем компаньонами». Я хочу вмешаться, но Ярон делает мне знак – молчать. Кажется, он считает, что достойны его все эти их предложения. Они переходят на тему воинской службы. Ярон говорит, что отсрочка его скоро кончается, и он, вероятно, получит должность в каком-либо военном учреждении, недалеко от дома, как единственный сын, чтобы «опекать отца и мать». И он подмигивает всем. Интересно то, что он мне ничего не рассказывал. Вероятно, Рахель знает больше меня. Шломо и Шахар уклоняются от вопроса Ярона в отношении их воинской службы.

Рахель зовет меня в кухню – помочь ей принести тяжелый поднос. Предлагает оставить ребят со всеми этими яствами и их болтовней, и пойти спать. Может, она хочет еще одного ребенка, но не говорит мне об этом. Спустя несколько часов Ярон зовет меня из-за двери. Рахель, кажется мне, делает вид, что спит. Выхожу к Ярону и узнаю, что Дана звонила и сообщила о том, когда она прибывает вместе с Маор. Просит нас быть «готовыми и красивыми». Рахель это слышит и тоже встает с постели. Она напоминают волнующуюся школьницу, которой сообщили о скором экзамене по любимому предмету. Ясно, что необходимо сделать в ближайшие часы. В холодильнике небольшой выбор продуктов. Ярон отправляется за покупками, Рахель варит, втроем наводим порядок в квартире, планируем, где каждый будет спать, учитывая, что для Маор нужна детская кроватка. Я рад, что не оставлял квартиру ни разу. К счастью, не было случая, чтобы Натан или Дана, явившись на квартиру, не застали бы меня.

– 57 —

Возвращение Даны после нескольких месяцев путешествий, невероятно меня волнует. Она сообщает, когда прибывает самолет, и просит, чтобы мы все пришли ее встречать. Рахель видит в этом добрый знак. «Могла попросить прийти только тебя, но пригласила и меня, и Ярона». После долгого периода я снова должен глотать успокаивающие лекарства. Тогда я боялся их, теперь я предпочитаю принимать их до того, как начнутся усиливающиеся боли в животе.

Ярону не ясно, почему Дана торопится вернуться. Ведь совсем недавно слышали, что она сама собирается путешествовать по разным странам, осуществить то, что не могла в молодости, ибо не было средств. Рахель считает, что Дана хочет о чем-то посоветоваться именно со мной, а затем вернуться за границу. Мне, по сути, нечего добавить к этим предположениям моих близких. В день ее прилета, немного раньше, чем предполагалось, мы едем ее встречать. Ярон за рулем, Рахель с ним рядом (так ей удобней), я – сзади. Каждый из нас приготовил Дане подарок, решив не рассказывать друг другу о покупках. Я купил ей книгу о знаменитых личностях в истории, некое сочетание научного исследования и свободного воображения. Рахель, думаю, купила что-то неожиданное, Ярон же может запросто привезти ей коробку шоколадных конфет всевозможной формы.