Мама. Папа. Я - Малкольм Даффи

– Автобус сломался.

– А мне почему не позвонил? Я вся испереживалась.

– Телефон разрядился до нуля.

Возможно, это была единственная правда, которую я сказал ей за всю неделю.

По пути домой мама спрашивала меня то об одном, то о другом, но совсем немного, и отвечать было легко. Наверное, ей хватило ежедневных расспросов по вечерам. Я еще раз присмотрелся к ее лицу, но ничего не увидел. Подумал, что если он избил ее в четверг, то следов могло уже не остаться. Я принюхался. Пивом или антисептиком не пахло. Возможно, у нее огромный синяк на спине в том месте, где он ее ударил. Но мне его увидеть не дано. И вообще, я просто радовался, что мама пережила эту неделю.

ЖП гнал, но из себя его никто не выводил. Он припарковался перед гаражом, и мы вошли в дом. Я поднялся наверх и рухнул на свою кровать. Вынул мяч из сумки и крепко его обнял, как вратарь в углу ворот. Мне сразу стало лучше.

Открылась дверь, и вошла мама. Она села на кровать рядом со мной. Посмотрела на мяч.

– Новый?

– Ага. Из магазина.

– У тебя же есть мяч.

– Другой захотел.

– С виду дорогой.

– Да не особо, – сказал я, хотя понятия не имел, сколько он стоил.

– С тобой все хорошо, Дэнни?

– Ага.

– По телефону мне так не показалось. Ты так отдалился.

– Я и был далеко.

– Ты знаешь, о чем я. – Она почесала ногтями мое одеяло. – Мы стараемся во всем разобраться.

– Он тебя ударил, когда мы разговаривали. Заставил тебя плакать.

– Послушай, Каллум бесится, когда я делаю что-то не то.

– Икота – это нормально.

– Он пытался ее остановить.

Я отвернулся. Впервые за всю свою жизнь мне стало за нее стыдно. Я думал, она лучшая мама на планете. Думал, она умная. Думал, она всегда все делает правильно. Но я ошибался. Она просто хотела, чтобы я с ней во всем соглашался. Да, мам, нет, мам, рад стараться, мам. Ну уж нет. Не будет такого. Потому что я знал то, чего не знала она. Факты знал. Факты, на которые она даже не взглянула.

Мама встала и пошла к двери.

– Ты открытку нам не отправил.

Ага. Привет из Эдинбурга. Она бы хлопьями за завтраком подавилась.

– Не, мам, не отправил.

Тридцать пять

Тем же вечером я позвонил Эми узнать, какой там расклад с Дылдой Дэйвом.

Оказалось, ничего хорошего.

– Он пытался каждый раз подсесть ко мне, когда мы ехали куда-то на автобусе, лез целоваться, дотрагивался до меня, когда учителя не смотрели. Без мыла в задницу мне лез, прости за выражение.

– Почему ты учителям не рассказала?

– Сама разберусь, Дэнни.

Никому теперь помощь не нужна, все самостоятельные – жесть.

– Эми.

– Я буду его избегать.

– Он учится с нами в одном классе.

– Поставлю перед ним ультиматум. Пригрожу, что, если сделает что-то по-настоящему гадкое, я пойду к миссис Брайтон.

– Почему не попросишь папу что-нибудь с ним сделать?

– А что? Запугать четырнадцатилетнего подростка?

– Нет. Папу четырнадцатилетнего подростка.

– Так начинаются войны.

– Ну, если ты не намерена что-то сделать, тогда сделаю я.

– Пожалуйста, давай без глупостей, Дэнни.

– Да чтобы я глупости творил? Вот еще.

Никогда бы не подумал, что Эми способна меня раздражать, а вот ведь. Она не хотела меня слушать, как и все остальные. Как будто мои слова вообще ничего не стоили.

Но по крайней мере теперь у меня было чем отвлечься от всякой фигни. Шотландия. Я вспоминал, что мне там понравилось: папа, мини-гольф, картошка с рыбой, пускать «блинчики» по воде, разные кафе, львы, замок, ленивые прогулки. Потом вспоминал, что не понравилось: дожди, непривычный акцент, картинг, медленные поезда, крутые холмы, шотландский футбол, комки в диванном матрасе. 8:7. Неплохой результат.

Но больше всего из всей шотландской поездки я думал о моем папе. В следующий раз, когда мы увидимся, мне будет восемнадцать, а ему тридцать четыре. Наверное, у него уже отрастет пузо, появится лысина и вырастут волосы в ушах, как у пап моих одноклассников. Я тоже изменюсь, стану выше, может быть, найду работу, отращу усы и набью татушку с именем Эми на руке. Но мамы уже не будет. И ЖП будет сидеть в тюрьме за убийство.

В школе в понедельник я услышал кучу всего про экскурсию в Озерный край, так что если мама начнет выдавливать из меня сведения, я ей всю правду расскажу.

Вот истории в том порядке, в котором мне их рассказали:

Стюарт Мартин и Колин Даффин подрались из-за пропавшего пакета чипсов. Стюарт сказал, что Колин их спер, но Колин отпирался. Тогда они начали лупить друг друга в туалете, и Стюарт проглотил собственный зуб. Учителя их разняли. А через десять минут Стюарт нашел чипсы на дне своей сумки. Мистер Тобин заставил его извиниться.

Барри рассказал мне, как Джейми Кавендиш упал в озеро. Джейми страшный выпендрежник. Несколько парней заметили в озере, далеко от берега, большой камень и поспорили на пять фунтов, что Джейми не допрыгнет. Джейми же сказал, мол, легкотня. Разбежался, как на Олимпийских играх, – и все равно не допрыгнул почти милю. Барри говорит, все ржали целый час и не могли остановиться.

Тони Хескилла застали в момент, когда его рука шуровала под свитером у Мишель Артур. Мишель сказала, что у нее там чесалось. Мистер Пенсфорд ответил, что принял бы такое объяснение, если бы чесалась спина. Обоих наказали.

На вершине одного холма Кевин Найленд остановился, чтобы отлить. Камень был мокрым, Кевин поскользнулся посреди процесса. Обмочил штаны, растянул лодыжку и сломал запястье. Жаль, что никто все это не заснял. Видео набрало бы миллиард просмотров.

Джейсон Гленорхи и Хейди Роудс однажды ночью сбежали куда-то вместе. Джейсон сказал, между ними все было. Хейди сказала, что нет. Так что кто знает, может, и правда было.

Это главные события. В остальном было так: никто особо не спал, потому что все пукали, храпели, шуршали и болтали. Холод был страшный, экскурсии смертельно скучные, а наша географичка миссис Пек рассказывала про ледники и что-то такое, но никто вообще ничего не запомнил.

Настал момент поговорить с Дылдой Дэйвом. На перемене я заметил, что он слоняется по площадке перед школой.