Рулетка для двоих. Часть 1: Онлайн - Павел Сугарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты не права. — Егор нахмурился, сложив руки на груди. — Ты низводишь все до банального ремесленного навыка. Музыка — не ремесло. Это же творчество! Даже если не брать композиторов, каждый исполнитель тоже ведь автор! Он придумывает, как подать материал, записанный сухими, скупыми нотами. Где расставить акценты, где подчеркнуть интонацию. Без любви к музыке просто невозможно исполнить так, чтобы тронуть слушателей.
Я покачала головой, посмотрев в потолок. Он правда решил поучить меня моей работе?
— Слова дилетанта, для которого музыка — всего лишь хобби. Для меня это вся моя жизнь. Можно не любить ее, можно не верить в магию и вдохновение. Независимо от этого, я всегда играю одинаково превосходно.
Я скромно улыбнулась, чтобы он не подумал, будто я специально так себя расхваливаю. Но ведь я же действительно отлично играю!
— А когда у тебя следующее выступление? Можно прийти послушать?
— Пока неизвестно, его только что перенесли. Но я тебе обязательно скажу, когда новую дату назначат.
Всегда ненавидела, когда знакомые люди хотели прийти ко мне на концерт. Еще с детства, когда мама считала своим долгом присутствовать на каждом моем выступлении. Каждом. И обязательный разбор полетов после, дома. Я не хотела играть для знакомых. Не хотела, чтобы они видели меня на сцене. Потому что там я могла хотя бы ненадолго, на один вечер, не думать, кто я. Там я могла просто побыть собой.
Как поступлю потом с Егором, я пока не решила. Можно нечаянно «забыть» сообщить, а можно случайно «ошибиться» с датой. Оба варианта были не раз проверены временем.
— Спасибо! — сердечно поблагодарил он.
— А ты сам сейчас играешь? После музыкалки?
— Немного, — потупился Егор, словно самому стало стыдно. — Если свободное время появляется.
— Покажешь свой инструмент? У тебя же есть?
Он развернул камеру так, чтобы я увидела красивое белоснежное пианино и две гитары, стоявшие по бокам от него. Действительно музыкальный парень оказался.
— Красивое, — оценила я. — Какая марка?
— «Ямаха».
— Круто нынче айтишники зарабатывают! — Я ощутила острый укол зависти.
— А у тебя какое?
Никакое. Мое любимое пианино осталось у мамы. Синтезаторы вообще не вариант с их пластиковым звуком и мертвой механикой клавиш. На хороший новый кабинетный рояль мне копить еще лет двадцать с моей зарплатой. А старый инструмент, доставшийся от хозяйки в аренду вместе с квартирой и пылившийся в углу, после консерватории звучал настолько бледно и невыразительно, что садиться за него я считала преступлением. Хотя иногда вызывала настройщика. Было бы жаль, если он, пусть и примитивный, придёт в негодность.
— Предпочитаю не брать работу на дом, — нашлась я с ответом. — Сыграешь мне?
— Не сейчас.
— Боишься ударить лицом в грязь?
Егор смерил меня тяжелым взглядом.
— Рина, не подначивай меня! Я не мальчик, чтобы вестись на разводы. Просто сейчас не то настроение.
— Хорошо-хорошо! — замахала я руками. — Просто пошутила. Шутка!
— Я бы хотел услышать, как играешь ты, — произнес он очень серьезно. — Мне кажется, ты была неискренна. Невозможно так рассуждать о музыке и при этом действительно прекрасно исполнять произведения.
— Хочешь сказать, что я тебя обманываю? — спросила я ледяным тоном, хотя внутри все мгновенно вскипело.
— Нет, не хочу. Но мне кажется, что ты обманываешь сама себя. Или ты в глубине души не считаешь музыку просто работой, или переоцениваешь уровень своей игры.
— Ну, знаешь ли, очень обидно такое слышать! Я в консерватории не за красивые глазки работаю. Я профессиональный концертмейстер.
— Сыграй что-нибудь, — попросил Егор.
— Что тебе сыграть?
— Что угодно. Выбери сама.
Ладно, будет тебе музыка! Развернув ноутбук вправо, я подошла к инструменту, смахнула внушительный слой пыли, переставила на пол многочисленные книги, ноты, распечатки, сваленные бесформенной грудой на крышку. Показалось, что Егор, наблюдая все это, едва заметно скривился. Конечно, моя рухлядь не шла ни в какое сравнение с белоснежным чудом. Богатенький мальчик купил дорогое пианино и считает себя знатоком классики?
Хорошо, сейчас я тебе так сыграю!
Хрустнув сцепленными пальцами, откинула крышку. Что же выбрать? Можно было конечно выпендриться с «Кампанеллой» Листа или чем-нибудь из Равеля. Но зачем, если он все равно не способен оценить технический уровень этих произведений? Нет, тут надо что-то немного популярнее.
Первые аккорды аккуратно упали на клавиатуру. Четкий маршевый ритм. Постепенно нарастающая громкость. Пятая «Прелюдия соль минор» Рахманинова отлично иллюстрировала сегодняшний вечер. Звучание поднялось на пиковый уровень, и я заиграла в полную силу. Ни одной ошибки в нотах. Ни одного смазанного аккорда. Филигранная работа в педали. Я смогла выделить и провести верхнюю партию во второй части. Четко обозначила тихий переход к третьей. Снова набрала темп и напор, играя дальше, выходя на кульминацию в коде. И небрежный, почти игривый финал.
Ух. Это была моя игра. Почувствуй разницу.
— Ну как тебе? — Я победно посмотрела в экран.
Егор сидел, не шелохнувшись, все так же гипнотизируя мрачным, давящим взглядом.
— Да никак, если честно. На четверочку.
— В смысле?! — Я даже оторопела от неожиданности.
— В прямом. Да, играла ты хорошо, старательно. Даже не ошиблась нигде, не сбилась. Темп как по метроному. Отлично. С технической точки зрения.
— Тогда что не так-то?
— С художественной стороны твое исполнение было никаким, — сказал он, вздыхая, и, не найдя понимания в моих глазах, пояснил свою мысль. — Понимаешь, это известное произведение. Даже я знаю, как оно может звучать. Его исполняли десятки самых лучших пианистов, и каждый играл по-своему. Возьмем хотя бы современных? Лисица игралась с ритмом, то немного запаздывая, то чуть-чуть, едва заметно, ускоряясь. И мелодия казалась яркой, насыщенной, меняющейся от женской нежности до грозового раската! Мацуев вложил в нее мощь, напор, энергию — он и сам крепкий мужик, сибиряк. Луганский, с его интеллигентным подходом, так виртуозно выделил все нюансы, подчеркнул мельчайшие детали. У него эта Прелюдия — многогранный бриллиант, сверкающий в свете прожекторов, отбрасывающий на слушателей миллион ярких бликов! Кстати, его версия — моя любимая. А у тебя… У тебя не было ничего, Рин. Просто техничная игра, в которой не было ничего исключительного. В ней не было самого главного — тебя. Это хорошее исполнение, но, увы, не более. Никак не превосходное.
Егор больше
