Рулетка для двоих. Часть 1: Онлайн - Павел Сугарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оглушительное сверление, перемежаемое долбежкой, раздалось из квартиры слева. Видимо соседи решили заняться ремонтом. Я взглянул на часы: двадцать тридцать семь. Пришлось громким стуком в стену напомнить им, что отведенное законом время для строительных работ уже закончилось. Мне тоже отдохнуть хочется после тяжелого дня. Перфоратор заглох.
Время…
Епрст! Рина уже полчаса как ждет, наверное!
Быстро вернув гитару в стойку, я кликнул Рулетку.
И попал на мужской детородный орган, зажатый большой волосатой рукой.
— Да ты вконец сука двинутая! — заорал я сразу, не отдавая себе отчета.
Это был взрыв. Резкий, мгновенно произошедший выброс энергии. Чистой, незамутненной ярости.
— Ты педофил гребаный, тут же дети сидят! Полный дегенерат: так сразу свою пипетку в экран выставлять! Импотент гребаный! Да что ж ты за уродина…
Экран мигнул черным. А я сидел, тяжело дыша, восстанавливая пульс и пытаясь осознать, как такое вообще может происходить. Кружочек сделал несколько оборотов, и экран показал мне женские губы. Несколько мгновений я смотрел на них, как вдруг изображение начало отдаляться, ракурс изменился, и я увидел знакомое лицо с рыжими локонами и светлой улыбкой.
— Егор! — Рина радостно помахала перед камерой рукой. — А я уж боялась, что ты не придешь. Привет! Как дела?
Глава 14
— Привет. Как дела?
Егор сегодня выглядел как-то странно. Он сидел на том же розовом диване, от которого у меня уже глаз дергался, напряженный, с неестественно прямой спиной, упираясь руками в колени. Его грудь вздымалась от тяжелого дыхания, лицо покраснело, брови были сведены к переносице, а из глаз, казалось, сейчас молнии вылетать начнут. Даже мне по другую сторону экрана страшно стало.
Машинально огляделась по сторонам. Вроде, ничего такого пока не успела натворить. Дело не во мне? Похоже, у кого-то просто день не задался?
— Что-то случилось? — спросила я, осторожно прощупывая обстановку. Не хотелось бы опять получить разнос на пустом месте.
Он не ответил, лишь бросил на меня хмурый взгляд из под сведенных бровей, и от этого взгляда стало еще больше не по себе. Вот бы сейчас съежиться, свернуться в маленький незаметный комочек, а потом тонкой дымкой ускользнуть в щель подальше отсюда. Или хотя бы ноутбук выключить.
— Эм-м-м… Ладно. Я, наверное, пойду, раз ты не в духе.
— Постой. Останься, пожалуйста.
Всего три слова, но сказанные таким голосом, полным злости, горечи, отчаяния и еще целого букета эмоций, что я не могла отказать. Просто наклонилась ближе к камере, так, чтобы было хорошо видно мое лицо, подперла подбородок ладонью и улыбнулась. Я не знала, что стряслось у него. Может, на работе проблемы? С парнем поссорился? Не так уж это и важно. Всем иногда отчаянно хочется увидеть обычную дружескую улыбку.
Мы сидели, смотря друг другу в глаза, разделенные экраном, интернетом и километрами расстояния. Молчали, но в этом молчании для меня было гораздо больше чувств, мыслей и желаний, чем смогли бы передать обычные слова. Думали каждый о своем, но почему-то мне все больше казалось, что на самом деле об одном и том же.
Постепенно складки, прорезавшие его лоб, разгладились, брови разошлись в две ровные широкие линии, а плечи опустились. Я больше не видела в Егоре злости, только усталость и опустошенность.
— Поделишься со мной?
Стоило спросить об этом, как он словно отгородился невидимой стеной, став прежним воплощением спокойствия и уверенности. Только я уже знала, что это лишь видимость. Неловкий блеф, созданный наспех при неудачном раскладе.
— Чем делиться, Рина? — спросил он ровным голосом. — Все в порядке. Может, вернемся к нашим планам?
Вот сейчас совсем расхотелось развлекаться. И вообще, вся эта затея с Рулеткой показалась дурацкой. Неудачной шуткой над самой собой. У человека, судя по всему, настроение в ноль, а тут я лезу со своими чудачествами.
— Да чем хочешь, Егор! — улыбнулась я. — Давай просто поболтаем.
Он удивлено посмотрел в камеру:
— Со мной?
— Ну да, чем ты не кандидат? Я уже несколько дней сижу в Рулетке, а сейчас вот подумала, что толком ни с кем и не разговаривала по-человечески. Расскажи мне о себе? Кем ты работаешь?
Он тяжело вздохнул.
— Я работаю в службе поддержки телеком-компании.
— Так это тебе я звоню, когда интернет дома пропадает?
Егор рассмеялся при этих словах. Мне понравилось, как прозвучал его смех. Пусть в минорной тональности, но это уже был хороший знак.
— Нет, Рина. Ты звонишь мальчикам на фронтах, а я помогаю решать проблемы совсем другим людям. Из очень, очень крупных организаций. У них ломается — я чиню.
— О, какой важный человек! Почти как врач скорой помощи, только в мире компьютеров?
— Почти.
— Круто! Должно быть, интересно?
— Если честно, то уже не очень. Раньше нравилось. Каждая задача казалась необычной. Каждый клиент — особенным. Каждая ошибка — фатальной.
— А сейчас?
— Сейчас уже так не кажется.
Он машинально провел рукой по волосам и сам не заметил, как растрепал их, создав на голове небрежный переполох. «А ему идет», — отметила я. Егор же замолчал, опять погрузившись в свои мысли.
— Ничего не смыслю в компьютерах, — решила я поделиться неожиданно для себя самой. — Мой предел: «Блокнот» и «Косынка».
— Сейчас уже никто не играет в «Косынку»! — снова засмеялся он, но уже веселее.
— Ты не поверишь, еще как играют! Знаешь, как затягивает?
— А кем ты работаешь?
Рассказать? Нарушить еще одно правило Иры? Сначала лицо засветила, теперь еще и анонимность разрушить? С другой стороны, раздевать Егора я уже все равно не собиралась. Так чего скрываться?
— Я концертмейстер в консерватории. Как отучилась, так там и осталась.
Услышав это, он заметно оживился, в темных глазах зажегся огонь.
— Вот это по-настоящему круто! А я только музыкалку в детстве осилил. Но обожаю консерваторию! Концерты, оркестры, классическая музыка…
— …а еще репетиции, нервотрепки, дирижеры-истерички, фальшивящие коллеги и куча всего остального, что скрыто за занавесом, — вернула я его с небес на землю. — Поверь, это просто работа. Ничего особенного.
— Не просто. Это же еще и музыка! Это вдохновение, чувства, волшебство!
При этих словах в голове сам собой возник образ Девятова и наших с ним репетиций. Но я отбросила его, потому что одно частное исключение скорее подтверждает общее правило.
— О, я по глазам вижу, что ты поняла, о чем я!
— Если я понимаю, то это еще не значит, что
