Королевский казначей - Томас Костейн

Д’Арлей наступал — и сабля очутилась перед Гаспаром.

— Защищайтесь! — крикнул д’Арлей.

Сабли соприкоснулись и на секунду застыли, как было принято в начале соревнования. Потом д'Арлей откинулся назад и с силой нанес удар. Послышался скрежет, учитель парировал удар. Сражение началось. Д’Арлей сосредоточился на ударах и почувствовал, как руки наливаются силой.

Но настроение у него переменилось. Он сражался с Гаспаром и видел перед собой витраж с изображением Самсона с дубинкой в руках. Д’Арлею никогда не нравился этот сюжет, а сейчас, во время этой тренировки, он ему не нравился еще больше. Поднятая рука грозного мужчины казалась ему символом силы де Лалэна. Себя же он представлял в виде скорчившегося филистимлянина, на которого обрушивались удары.

В его доме на улице Гренье-сюр-Л'О все напоминало Изабо. Как только д’Арлей купил этот дом, она приехала сюда с каменщиком и стекольщиком и начала все переоборудовать. Дом был достаточно живописным: темные балки, между ними — штукатурка красного и желтого цвета. Так было сделано внутри и снаружи. Иногда д'Арлею не нравился этот дом. Изабо удалось превратить его в подобие богатого особняка — в таких обычно жили большие семьи, но Робину это не очень нравилось. Окна сияли всеми цветами. Потолок нижнего этажа сняли, и помещение превратилось в парадный зал.

Д'Арлей был рад, когда занятие закончилось. Он вытер пот со лба рукавом бархатной куртки и сказал Гаспару:

— Вам не удалось ни разу меня коснуться. Гаспар фыркнул:

— Правильно, сударь, я ни разу не поймал вас врасплох. Вы хорошо владеете саблей.

Д'Арлей снял защитный футляр с кончика сабли и, довольный, заметил:

— Но мне удавалось довольно часто поддавливать вас.

— Четыре раза, мой господин.

Д’Арлей сел на скамью и вытянул свои длинные ноги. У него улучшилось настроение после таких физических упражнений.

— Что вы скажете насчет моих шансов на победу? Гаспар не сразу дал ответ. Он поправил рукава куртки, накинул плащ, — прошла целая минута, прежде чем он ответил:

— Сударь, у вас нет никаких шансов. Д’Арлей был поражен и испуган.

— Почему? Что вы еще хотите от меня? Учитель мрачно покачал головой:

— Я видел на арене Жака де Лалэна. Ему нет равных. Он удивительно силен, и он сражается с яростью разозленного быка. Кроме того, он одинаково хорошо владеет любым оружием.

— В сражении на саблях очень важен опыт. Ответ на его силу — легкость передвижения во время боя. Я могу держаться от него подальше, пока не представится возможность нанести ему удар.

Ему не удалось убедить учителя.

— Вы не сможете быстро передвигаться, когда на ногах будут надеты металлические поножья и башмаки.

— Мы станем сражаться вообще без доспехов. Гаспар был поражен:

— Неужели бургундец согласился на это? Тогда другое дело. У вас будет возможность поразить его, даже если он вас сильно превосходит в силе. Но, — Гаспар снова начал сомневаться, — вам не стоит полностью полагаться на это. Вам следует готовиться к серьезному длительному сражению, а это очень утомительная работа.

— Я сделаю все, что вы мне скажете. Учитель фехтования одобрительно кивнул:

— Если вы настроены серьезно, я обещаю сделать из вас другого человека. Адля этого… — Гаспар быстро окинул взглядом д'Арлея для уверенности, что его совет будет воспринят правильно, — вам придется много претерпеть. Вы будете есть только рекомендованную мною пищу и заниматься физическими упражнениями дважды в день. Кроме того, вам придется делать долгие пробежки, чтобы отрегулировать дыхание. Сударь, мы с вами сегодня занимались слишком мало, а вы уже задыхаетесь и покрыты потом. Если вы последуете моим советам, после занятий у вас будет все по-другому. Должен сказать честно и откровенно, господин д’Арлей, у вас слабые мускулы и плохое дыхание, а ваши мышцы напоминают требуху.

— Гаспар, я уже говорил, что полностью вам доверяю. Учитель взял в руки шляпу.

— Сударь, я могу узнать, сколько вам лет?

— Мне исполнилось тридцать.

— Вы выглядите гораздо моложе. В таком возрасте будет трудно выдерживать физические нагрузки, которые я предложу вам. Хотя должен признать, Что вы, видимо, всегда питались весьма умеренно. — Он опять оглядел Робина и продолжал: — Конечно, у вас есть лишний жирок, и мы должны сразу от него избавиться. Ешьте поменьше — и только супы и мясо. Никакого хлеба и сладостей и ограничьтесь в вине.

— Господин Гаспар, вы задумали для меня весьма аскетический образ жизни.

— Но она будет более долгой, — заметил учитель, — в отличие от той, которая ждет вас, если вы меня не послушаетесь.

Д'Арлей погрустнел. «Мне казалось, что я произведу на Гаспара благоприятное впечатление. Ну, ничего не поделаешь. Мне придется строго выполнять все его указания. Придется забыть о том, что у меня есть сердце и мозги, а нужно лишь развивать и закаливать мускулы. Мне необходимо стать настоящим отважным рыцарем, который думает только о том, как убить побольше противников».

Грустные размышления д'Арлея прервал следующий посетитель. Д’Арлей и предположить не мог, что в такую жуткую погоду к нему явится братец. Граф де Бюрей наклонялся вперед при ходьбе из-за близорукости, сильно щурил глаза и осторожно двигался неуверенными шажками. У него выросло брюхо, он облысел. Длинное лицо пожелтело, что явно свидетельствовало о дурном здоровье. Несмотря на все это, он пытался расточать, как прежде, очарование и галантность. Он небрежно сбросил на пол мокрый плащ. Робин увидел, что старший брат очень модно одет. Камзол в оборочках достигал колен. Ляжки обтягивали пестрые лосины, а рукава камзола походили на стволы крупных деревьев. Граф де Бюрей остановился и попытался оглядеться. Он покачивался, и Робину стало ясно, что братец сильно пьян.

— Ха! — произнес старший брат, щурясь на младшего. — Ты хочешь соперничать с Марко Поло? Тебя не было полгода, а ты мне был очень нужен. Мне стало известно вчера, что ты соизволил вернуться, — и вот я уже здесь. Прибыл сюда в проливной дождь, и все кости у меня болят, как будто меня распинали на дыбе. Ты должен понять, как сильно ты мне нужен!

Он прошел в центр комнаты, с трудом сохраняя равновесие и очень осторожно передвигая ноги.

— Иногда мне кажется, что у меня начинается подагра.

— Всегда приходится платить за грехи. — Д’Арлей улыбнулся и протянул брату руку. — Рад тебя видеть.

— Ха! — фыркнул граф. — Ты рад видеть Изабо. Как ты мог оставаться далеко от нее так долго? Теперь, когда ты вернулся, мне следует позаботиться о собственном здоровье. Если я умру, ты поспешишь надеть на ноги мои башмаки, когда мое тело еще не успеет остыть[3].