Бесы в погонах - Михаил Серегин

– А почему ты Сережу от ОБНОНа отмазать обещал? – поинтересовался Санька. – Ты-то какое отношение к Мещерякову имеешь?

– Так… это… никто его отмазывать и не собирался, – шмыгнул носом Шнобель. – Гравер сказал, ты пообещай, пацан все сделает… А мы его потом штриханем и концы в воду, чтобы, типа того, не трепанулся шланг…

Санька поднялся с корточек и выразительно посмотрел на Сережу. Тот был белее снега. А священник подумал, что вот она отгадка того, почему Гравер приговорил Сережу – вовсе не за сотрудничество с ментами, про сотрудничество Гравер всегда знал; это была красиво обставленная попытка ликвидации ненужного свидетеля и одновременно неудачливого исполнителя покушения на лейтенанта Мальцева.

– Спроси-ка у него, где Гравера найти, – посоветовал отец Василий, но Шнобель покачал головой и истово, размашисто перекрестился.

– Блин, братаны, вот вам крест, не знаю! Гравер нигде подолгу не живет, все время на ходулях!

Мужики переглянулись. Это было похоже на правду.

– Ладно, Шнобель, живи, – протянул Макарыч и направился к машине.

– А как же я?! – встревожился голый уголовник. – Че, мне так и чапать без ничего до самой Нахаловки? Вы ж меня из постели взяли!

– Держи! – кинул ему из машины промасленную тряпку Санька. – И скажи спасибо, что жив.

– Базара нет! – шмыгнул Шнобель. – Премного благодарен! – И принялся обматывать тряпку вокруг бедер.

Новости не вдохновляли. Получалось так, что Романа пас и все время подставлял Гравер. Вопрос – зачем? Саньку заказал тоже Гравер, и снова без видимой причины! Все понимали, что так не бывает, и ясно видели: именно так и произошло.

– Надо Гравера искать, – нарушил тишину Санька.

– Без сопливых знаю, – хмуро отозвался Макарыч. – Вот только где?

– Слышь, Андрей Макарыч, – развернулся за рулем отец Василий. – Ты сам говорил, что здесь без ребят из области не обошлось…

– Ну, говорил, – вздохнул рубоповец. – И что мне теперь, все областное УВД перетряхивать, чтобы эту крысу найти?

Священник задумался. Если хорошенько все обмозговать, какое-то решение найти всегда можно и даже «крысу» отыскать, вот только времени на это у них не было.

– Хватит думать, мужики, – вставил свои «пять копеек» Санька. – Давайте-ка лучше транспорт поменяем. От этой машины так и так избавляться надо: слишком приметная, а возле прежнего граверовского лежбища «жигуленок» отца Василия стоит.

Предложение было дельное, и отец Василий тронул микроавтобус вперед и, осветив фарами и обогнав полуголого, торопливо семенящего назад, в Нахаловку, Шнобеля, выехал на шоссе, а затем и на мост через овраг. Теперь путь лежал в Вишенки.

«Жигуленок» стоял там, где отец Василий его и оставил. Мужики вышли, и только священник хотел отогнать микроавтобус за гаражи, как Санька поднял руку.

– Смотрите, – жарким шепотом произнес он.

Отец Василий присмотрелся, но ничего не увидел.

– Там кто-то есть, – уверенно заявил бывший рубоповец и ткнул рукой в направлении бывшего лежбища Гравера. – Я точно видел: там кто-то прикуривал…

– Значит, пошли проверим, – хмыкнул Макарыч. – Чего гадать?

Санька скользнул вперед. За ним пристроился Макарыч, а уж за ними пошел и священник, оставив позади себя нерешительно топчущихся на месте отца и сына Якубовых. Все трое проникли в уже знакомый проем в недомонтированном ограждении и прошли в открытую Санькой все тем же способом, при помощи ножа, дверь.

Внутри было темно и тихо. Отец Василий осторожно двинулся вслед за рубоповцами, легонько касаясь пальцами шершавой стены. И через пару десятков шагов он понял: Санька прав – здесь кто-то есть; по крайней мере, он уже слышал чьи-то голоса. -… сказал, дело сделано, – раздался негромкий голос.

Они подошли к проему, за которым находился холл, и приостановились.

– Заметано, – отозвался второй. – Ты Граверу скажи, что я тоже все сделаю. Без проблем.

Санька и Макарыч метнулись вперед. Раздался всхлип, затем вскрик, и уже в следующий миг прямо в священника с налету ударился человек.

– Держи его! – заорал Макарыч.

Отец Василий мягко перехватил беглеца за шею и аккуратно поставил на колени.

– Суки! Мусора позорные! – прорыдал пленник, он явно принял отца Василия не за того.

– Взял! – кратко отрапортовал священник и волоком потащил свою жертву в холл.

Там Санька и Макарыч уже вязали второго.

– Здоровый, гад! – с восторгом констатировал Санька и хлопнул повязанного по рукам и ногам мужика по спине. – Теперь давай этого.

Рубоповцы принялись вязать и второго, а отец Василий подошел к окну. Якубовы так и стояли возле микроавтобуса.

– Ну что, мужички, колоться будем? – весело поинтересовался Макарыч.

– Где ты мужичков увидел, мусор? – презрительно прохрипел пленник.

– Ах, извините, ваше сиятельство! – гоготнул Макарыч и тронул Саньку за плечо. – Как думаешь, долго они будут из себя генералов Карбышевых строить?

– Не-е… с нами вряд ли, – отозвался Санька. – А если им еще и «сапог испанский» сделать, дело вообще пойдет весело…

– Чего это? – испугался второй, менее героический пленный. – «Ласточка», что ли?

– Отстал от времени, урка, – хохотнул Санька и принялся мечтательно декламировать в темноту: – Наш арсенал пополняется день ото дня. Ушли в безвозвратное темное прошлое противогазы, целлофановые мешки, битье по пяткам и уж тем более примитивные «ласточки». Теперь на вооружении у правоохранительных органов куда как более интересные инструменты…

– Фашисты! – проскрипел пленник. – Ну ничего, отольются кошке мышкины слезки!

– Не уверен, – печально вздохнул Санька.

– Потому что жить вам осталось всего ничего, – многозначительно добавил Макарыч и стеганул воздух концом стального тросика.

– А как же следствие? – перепугался второй. – Я имею право на суд!

– Уже нет, – еще более печально просветил бедолагу Санька. – Со вчерашнего дня надобность в следственных, а вкупе с ними и судебных действиях отменяется… Персонально для вас.

Пленники испуганно стихли.

Андрей Макарович и Санька быстро перетащили в центр холла деревянного «козла» и принялись натягивать на нем сложную конструкцию из обрезков троса.

– Может, кляпы соорудим? – спросил Санька.

– Обязательно, – откашлялся Макарыч. – А то помнишь, как тот орал? Я думал, он себе рот порвет…

– Сейчас раков кормит, – хихикнул Санька.

– Ну, вы – конкретные отморозки! – охнул один из пленников.

– Угадал, – подтвердил его предположение Макарыч. – А знаешь почему?

Пленник молчал.

Макарыч пошарил у обоих по карманам, нашел зажигалку, нагнулся к уголовнику и щелкнул ею прямо перед своим лицом – Узнаешь?

– Макар?! – охнул тот. – Тебя же отстранили!

– Ага! – гоготнул Макарыч. – И не только отстранили, меня еще и посадить хотят! Понимаешь теперь, как я хреново себя чувствую?!

Пленник молчал.

– Ты понимаешь, я спрашиваю?! – страшным голосом заорал Макарыч.

– Понимаю, – затравленно сглотнул тот.

– Тогда колись.

– Ладно, – подавленно отозвался пленник. – Чего тебе надо?

– Как всегда. Информация, – серьезно произнес Макарыч. – А ты что, уже созрел?

– Какая?

– Самая главная: где Гравер?

По наступившему вслед за этим долгому молчанию трудно было догадаться, о чем думает пленник, но когда он заговорил, в голосе сквозило удивление.

– А зачем тебе Гравер, а, Макар?

– Он мне бабки должен. Устраивает?

Пленный хмыкнул.

– Нет проблем, – тихо произнес он. – Гравер ни от кого не прячется, даже от тебя. Съезди на Песчаный, там на турбазе он и откисает.

Отец Василий оторопел. То, что Гравер ни от кого не прячется, было новостью, и прелюбопытной.

– А не врешь? – с подозрением спросил Макарыч. – Как я проверю?

– Без проблем. Позвони на турбазу, пригласи Короля, он соединит. С тобой точно соединит.

– Это правда, – слабым голосом подтвердил второй. – Гравер сейчас ни от кого не прячется…

– Он что, под крышу кому встал? – недоуменно поинтересовался Санька.

– Я не знаю, братва говорит, у Гравера в области рука.

Это было похоже на правду, хотя священник даже не представлял, какие деньги надо иметь, чтобы отмазаться от розыска по всей области…

Пленных отпустили и тщательно проследили, чтобы они покинули коттедж, а потом отец Василий загнал микроавтобус в уже отстроенный гараж при коттедже, плотно прикрыл пока еще не окрашенные ворота и вернулся к остальным.

За рулем поповской машины уже сидел Роман Григорьевич; наверное, как наименее подозрительный из всей пятерки. Отец Василий сел рядом с Макарычем и вздохнул: впятером в «жигуленке» было куда как теснее, чем вдесятером на микроавтобусе. Особенно, если учесть суммарную комплекцию Пасюка и свою.