Поцелуй негодяя - Пётр Самотарж

– Мне все равно, кто и когда сделал эти дурацкие расчеты. Еще меня просто бесит, когда церковники обзывают верующих стадом. А те еще и довольны! Их в глаза называют стадом, а они счастливо улыбаются!

– И вы предлагаете применить к верующим силу? Вы думаете, они перестанут верить в Бога, если разрушить здание церкви?

Старгородцев изо всех сил пыжился, изображая философически настроенного интеллектуала. Людочке определенно не нравились взгляды Серафимы Сергеевны, и коварный педагог стремился заработать побольше очков прежде, чем идти на сближение с очаровательной соратницей на ниве просвещения.

– И вообще, что за манера – валить всю ответственность на какого-то придуманного бога! – не унималась сталинистка. – Очень удобная позиция: я ни в чем не виноват, все претензии – к высшему существу! Никто ни в чем не виноват! Все в нашем мире творится по воле божьей! Волос с головы человека не упадет без соизволения господа нашего всеведущего и всемогущего! То есть, маньяки детей режут тоже по воле божьей?

– Серафима Сергеевна, но как вы предполагаете действовать вопреки религии?

– По-моему, ничего нового здесь придумывать не надо. Образование и просвещение – выход давным-давно найден.

– Каким же образом образование поможет противостоянию с религией?

– Элементарно! Если человек узнает, как устроен наш мир, изучит физические и химические законы, познакомится с последними достижениями человечества, с произведениями рук и разума человеческих, разве сможет он и дальше обращать внимание на поповские сказки?

– Почему же не сможет? По-моему, запросто. Сколько ни узнает верующий об устройстве мира, он только в большей степени восхитится мудрости, с которой Господь этот мир обустроил. Кажется, еще Эйнштейн высказывался на эту тему.

Религиозный диспут продолжался в том же ключе, и краем глаза Сергей замечал – Людочке его ход нравится. На радостях он наращивал аргументацию, которую в основном изобретал сам, исходя из собственных представлений об обсуждаемых материях, но Серафима Сергеевна тоже научный атеизм изучала давно, и формулировала его постулаты в собственной голове заново. Разговор со временем плавно смещался на политические и исторические темы.

– Вы согласны, что мы с грехом пополам пытаемся сейчас решать проблемы, доставшиеся нам от Сталина? – спрашивал Старгородцев.

– Какие такие проблемы? – возмущалась Серафима Сергеевна. – Низкую преступность, низкие цены, высокий уровень образования, научно-технические достижения?

– Нет, – убедительным тихим голосом возражал Сергей. – Отсутствие гражданского общества, неспособность генерировать ответы на вызовы времени из-за отсутствия у власти обратной связи с обществом и невозможности связно и конструктивно, без демагогии и кликушества, обсуждать встающие перед страной проблемы.

– При Сталине мы генерировали ответы на вызовы времени. Да так, что некоторые до сих пор нам этого простить не могут. Грандиозный рост промышленного и сельскохозяйственного производства, победа в войне и выход из капиталистического окружения – какие еще ответы вам нужны? А вот вы все эти достижения пустили прахом.

– Почему мы? Наше поколение к власти пока не пришло.

– Я не о поколении. Вся эта демократическая поросль. Все, все сдали. И еще гордятся!

– Что сдала демократическая поросль?

– Да все достижения, о которых я говорила. Весь соцлагерь продали, скоро и за нас возьмутся.

– Соцлагерь не горел желанием оставаться лагерем. Вы считаете, следовало опять танки на улицы вывести?

– А вы думаете, пусть лучше туда американские танки войдут?

– А почему вы думаете, что они туда войдут?

– А как же иначе! По-другому не бывает в нашей жизни. Раз уж мы подняли лапки вверх, нас размажут по полу. Политика – это вам не пансион благородных девиц. Здесь слабых жрут и косточки не выплевывают. Сталин им был не по зубам, а этот меченый продался с потрохами.

– Может, все не так плохо?

– Наоборот, все не так хорошо, как вам кажется, молодой человек.

Серафима Сергеевна всегда демонстрировала в своих суждениях категорическую убежденность в собственной правоте. Старгородцев за годы обучения в институте привык к мысли о множественности правд и проявлял готовность признать право собеседника на любую истину, если она не состояла в утверждении монополии на мысль. Он чуть улыбался со снисходительностью вышестоящего существа, ловил на себе восторженные взгляды Людочки и морально готовился к новым словесным баталиям.

В классе у Людочки среди прочих учеников выделялся некий Андросов. Примечательный своеволием и безалаберностью, он несколько раз доводил свою неопытную руководительницу до слез в учительской, где ее хором утешали и всячески обосновывали беспредметность переживаний. Она в ответ только жалобно шмыгала носом и осторожно промокала платочком глаза, сберегая тушь.

Однажды в классе у Сергея случилось уголовное происшествие: пропала электронная игра белорусского производства. На жидкокристаллическом экранчике волк из «Ну, погоди!» ловил скатывающиеся по четырем перилам яйца, если игрок успевал давать ему соответствующие команды четырьмя кнопочками. Хозяйка игрушки переживала, поскольку принесла игру в школу без спроса, и справедливо ожидала домашней расправы за непослушание и вытекший из него финансовый ущерб. На следующий день очевидцы доверительно сообщили Сергею, что Андросов чем-то занимался, прикрывшись книжкой, из-за которой доносилось характерное электронное попискивание волчьей игрушки. Старгородцев пришел к Людочке и сообщил о неприятном обстоятельстве.

– Я ничего не знаю и знать не хочу! – в ужасе запричитала Людочка. С Андросовым незадолго до последнего происшествия уже случались корыстные проступки – в том числе связанные с кражей денег и с вовлечением инспектора по делам несовершеннолетних. Теперь несчастная классная дама готовилась убить малолетнего уголовника и избавиться наконец от необходимости тратить на него жизнь.

– Кажется, я придумал подход, – солидно ответил Сергей. – Можно не наезжать на него сходу, а попробовать пробудить комплекс вины.

– У Андросова – комплекс вины? Не надейся.

– Может, попробуем все же?

– Пробуй, если хочешь. Я и пальцем не шевельну.

Они нашли подозреваемого в раздевалке. Старгородцев присел перед ним на корточки и принялся проникновенным голосом объяснять, что за допущенные однажды ошибки людям иногда приходится подолгу расплачиваться. Когда-то ты украл деньги, теперь пошли разговоры о твоей причастности к исчезновению электронной игрушки. Обижаться не на кого, нужно теперь пойти и предъявить обвинителям содержимое портфеля. Сергей искусно выстроил предварительно обдуманную речь и от своего собственного лица мальчишку ни в чем не обвинял, даже обиняками намекал на уверенность в его невиновности. Только несколько раз подчеркнул необходимость оправдаться перед другими школьниками: мол, расплата за уличение в прошлой краже тебя настигла, но еще не поздно положить конец всяческим подозрениям со стороны товарищей.

Андросов слушал Старгородцева молча и набычившись, пару раз бросив исподлобья быстрый взгляд на стоящую рядом Людочку. Во все время проникновенной речи своего мучителя преступник