Жена Эмина. Его наследник (СИ) - Асхадова Амина

- Многие продукты и почти все шоколадки тоже под запретом. Я готовлю ему шоколад сама. Хочешь, сделаю плитку и тебе? – предложила я Каму, - домашний шоколад – настоящий и самый вкусный.

Когда Эмин забрал нас с сыном, больше всего я боялась именно этого. К счастью, я сказала Коле об имеющейся аллергии еще в машине по пути в Варшаву, иначе страшно представить, чем все это могло обернуться.

Я не стала развивать тему аллергии дальше. Не хотелось нагнетать обстановку, которая, к слову, только сейчас стала менее напряженной. К тому же, Кам так активничал и заваливал меня вопросами, что я боялась спугнуть его напор.

- Мама, можно тебя на минутку? – спросил сын.

- Конечно.

Эльман взял меня за руку и отвел подальше от кухни. Насупился и стал молчать, а я дала ему время собраться.

- Что такое, малыш?

- Ты меня больше не любишь, да? – вдруг спросил он.

- Что? – я растерялась, - сынок, почему ты так думаешь? Я очень тебя люблю, слышишь? Мы с папой тебя обожаем.

Эльман больше не сказал мне ни слова, развернулся в сторону кухни и ушел.

Никто не говорил, что будет легко, правда?

Никто же?

Я перевела дыхание – всего несколько секунд, затем вернулась к детям.

- Как же мне не хватает тебя, бабуля, - шепнула я в пустоту.

Когда мы вернулись, Камаль сидел на своем месте со скучающим видом. Я улыбнулась ему, а он отвел взгляд. Я подумала, что он снова закроется, что уйдет в свои мысли и большем ничем не поинтересуется, однако все было напротив: Камаль задавал мне вопросы как будто плотину прорвало.

- Эльман – мой племянник? – спросил он чуть отстраненно.

- Именно так. Ведь ты - мой брат.

- У нас один папа?

- Не только папа. И мама тоже.

- И где мой папа? И мама? Они бросили меня? Я им не нужен?

Я прикусила губу.

Эти вопросы мы с Эмином не обсуждали. Стандартизированных ответов у меня тоже не было.

- Ты был желанным ребенком. Папа тебя очень ждал. А с мамой мы поговорим сегодня. По видео. Ты хочешь?

Камаль промолчал, а я как раз приготовила тесто – оно вышло очень пластичным, положила начинку, оформила края и поставила будущий пирог в духовку. Я решила сделать три пирога: два мясных и один сладкий. Все-таки мужчин теперь в доме много.

А вскоре приехал Эмин.

Рано.

Не потому, что скучал.

И не потому, что торопился домой.

Он прилетел в ярости. На нем лица не было – во взгляде поселился настоящий дьявол. Я думала, он убьет его. Камаля. Только его не было рядом, а у нас катастрофически не было времени.

Мы просто ели пирог. Который все вместе приготовили.

Я лично готовила его, а потом что-то пошло не так.

- Мама, у меня болит живот, - пожаловался Эльман.

Он даже перестал есть. Я уложила его в нашей с Эмином спальне на правый бок, но с каждой минутой ему становилось только хуже.

- Ты побледнел, мой мальчик. Как ты себя чувствуешь?

Холодными пальцами я набрала номер Эмина, а Камаля я попросила сходить за Валерой.

- Да, маленькая? Соскучилась? – привычно усмехнулся Эмин.

- Эльману плохо. Приезжай, пожалуйста. Я боюсь, - проблеяла я, вытирая Эльману пот со лба, - какой у нас адрес? Я должна вызвать скорую!

Я всхлипнула. Голос Эмина резко переменился.

- Я уже мчу. Я рядом.

- Ты только осторожно мчи, - запаниковала я, - пожалуйста. Это аллергия, Эмин, я сейчас сделаю укол, и у нас будет время. 

Телефон выпал из рук. Руки плохо слушались, пока я искала аптечку, ведь Эльману становилось только хуже. На такие случаи я знала, что делать. Паниковала только, но как здесь не паниковать, когда твоему ребенку угрожает опасность? Смертельная опасность. 

Я вздрогнула: Эльман ухватился за мою ладонь, и она была очень влажной.

- Мамочка.

- Тихо, сынок. Папа уже едет. У нас есть время.

Валера так и не объявился. Эмин приехал первым. Позже я, конечно же, узнаю, что Камаль даже не искал Валеру, и если бы я только понадеялась на него… моего сына могло не стать.

Боли в животе, тошнота, рвота, судороги и, наконец, обморок – все произошло молниеносно. За считанные минуты, как я и рассказывала Камалю.

Мне было очень страшно. До тех пор, пока Эмин не примчался и не отвез нас в больницу, было очень страшно.

Врачи засуетились, забегали, а я бы просто рухнула от бессилия да только Эмин подхватил.

Он схватил меня за плечи, прижался влажным лбом к моему и пообещал:

- Все будет хорошо. Его откачают. Ты слышишь меня?!

В глазах сгущалась тьма. И тогда я решила их просто закрыть. 

- Посмотри на меня, маленькая!

- Это я виновата, Эмин. Это я виновата! Наверное, в тесто случайно попала другая мука, или я перепутала, или я не знаю что! 

- Что ты говоришь?! Не смей так думать. Маленькая, смотри на меня, твою мать! Это приказ!

Я заплакала, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Словно сама смерть подбиралась к нам близко и стремительно.

- Кто-нибудь! – заорал Эмин, - моей жене плохо! Эй, маленькая, все будет хорошо. Я рядом, слышишь?

Слышала. Где-то на подсознании, и оттого - почти не верила. 

Глава 36

Меня завели в отдельную палату и накачали успокоительным. Краем глаза я заметила, как Эмин тоже принимает какие-то таблетки. Оно и понятно: нервы на пределе, это наш единственный ребенок. Наш сын. Первенец.

Позже меня пытались уложить на койку, чтобы поставить капельницу. Подумали, наверное, что успокоительное меня не берет. Возможно, ведь руки до сих пор била крупная дрожь, но я все равно отбилась, вернулась в вертикальное положение и хмуро посмотрела на доктора.

- Что с нашим сыном? Скажите мне, умоляю.

Оказалось, что это была медсестра, и она не знала, что сейчас происходило в реанимации. Нам только одно слово сказали - ждать. Взять себя в руки и крепиться. Кажется, говорили еще, что все будет хорошо. Обещали что-то доброе, сказочное, а позже я поняла, что это был Эмин. Именно он пытался успокоить меня, хотя сам он был на грани.

В этот день я поняла, что ожидание – это самая ужасная вещь, которую придумало время. Не старость и не скоротечность жизни, а лишь ожидание.

- Все будет хорошо, маленькая. Я узнал.

Оказывается, Эмин куда-то отходил, а я даже не заметила. Он оставил меня, чтобы выяснить, в каком состоянии наш сын. Все будет хорошо. Это было правдой, его внешний облик не солжет. Если бы все было наоборот, передо мной не человек стоял бы, а самый настоящий зверь.

Я кивнула, а Эмин взял мою руку и поцеловал ее. Взгляда не сводя. Заставляя почти не дышать. Мне было бы так романтично, не будь так горько.

- Иначе быть не может. Веришь мне?

- Верю.

Я посмотрела на Эмина. Какой же все-таки у меня красивый муж, правда? На такой мысли я ловила себя редко, потому что привыкла думать о человеке исходя из сущности. А сущность у Эмина самая что ни на есть дьявольская.

А вскоре нам сообщили, что Эльман пришел в себя, и скоро мы сможем его увидеть.

Когда ум снова стал ясным, а влага на глазах чуть подсохла, я задумалась:

- Кто мог такое сделать? Неужели кто-то проник в дом?

- Тс-с, маленькая. Помолчи немного.

- Неужели у нас плохая охрана? Помню, что случалось на Батальонной, но то – квартира, Эмин. Я думала, в доме будет надежнее, поэтому ты нас с сыном сюда…

- Диана, послушай.

Эмин отчего-то злился, а я места себе не находила.

- Это сделал Камаль.

- Я ведь точно помню: на столе не было другой муки, и я не могла перепутать… что?!

Я резко замолчала. Эмин стиснул челюсти, отпустил мои ладони и процедил:

- Это паршивец Камаль. Диана, я говорил: он трудный ребенок. Я дал тебе понять, что с ним не надо дружить. Его надо контролировать.

- Эмин, что ты такое говоришь? Он сам еще ребенок. Да, чуть старше Эльмана, но он не мог такое сделать. Я уверена.

- Смотри, - скомандовал Эмин.

Он заставил меня замолчать и всунул мне в руки телефон. Да, о камерах в доме я знала, но мое потрясение было настолько глубоким, что о них я даже не вспомнила.