Платит последний - Ольга Некрасова

А потом все как-то неожиданно кончилось. Автоматчики вставали и закуривали, отойдя подальше от распахнутых ворот, из которых еще тянулись перистые облачка газа. Несколько человек в резиновых масках противогазов поднимали мальчиков Гусейна и выстраивали вдоль гаража: руки на стену, ноги врозь. Лидия решила, что теперь ей можно выходить.

В кладовке у коменданта, о котором она успела забыть, все еще гуляли. А был, между прочим, четвертый час не то ночи, не то утра. Лидия поразилась тому, что пятьдесят рублей можно пропивать так долго. Какой-то рекорд для закрытых помещений.

Подъезд выходил на противоположную от гаража сторону. Обогнув общагу, Лидия попала на стоянку. Двое автоматчиков шерстили наркоманов из джипа. Их поставили в ряд, лицом к слепящему прожектору на крыше гаража, и один автоматчик держал всю компанию на мушке, а другой обыскивал.

— У вас бумажник упал, — заметила Лидия. Автоматчики в один голос сказали ей: «Проходите, гражданочка» — и, не прикасаясь к бумажнику, стали выяснять, чей он. Лидии это показалось по меньшей мере странным. Она подняла бумажник, оттуда посыпались визитки.

— «Владимир И. Бирюк, — вслух прочитала Лидия, — АОЗТ «Х-file», компьютеры и периферия»…

Кажется, она что-то сделала не так.

— Проходите, гражданочка! — с досадой повторил один автоматчик. — Мы тоже читать умеем. А бумажник он должен был сам поднять.

Лидия положила бумажник на крышу джипа и «прошла», то есть пошла к гаражу.

Пока она давала крюк вокруг общаги и оказывала медвежью услугу автоматчикам, во дворе появился фургон с маленьким решетчатым окошком, по-ментовски автозак. Верзила в камуфляже, командир автоматчиков, переговаривался с кем-то по рации:

— Без потерь. Без по-терь… Шесть стволов… Не пять, а шесть.

Мальчики Гусейна стояли в очереди к автозаку. Вадима среди них не было, и Лидия заглянула в фургон.

— Нельзя, гражданочка, — заступил ей дорогу автоматчик.

Лидия молча толкнула его в твердый бронежилет.

— Пропусти, — скомандовал верзила, — она из УБНОНа.

Автоматчик моментально переключился на мальчиков Гусейна:

— Всем стоять, посадку прекратить! Успеете насидеться.

По стальной лесенке Лидия поднялась в фургон. Сразу за дверцей был крошечный стальной ящик-прихожая со скамейкой для конвоиров, а дальше — коридор и по обе стороны зарешеченные ячейки, совсем уж маленькие. Лампочка под потолком тоже была зарешечена.

Вадим еле поместился в ячейку. Он сидел на полу, подтянув колени к подбородку. Глазницы, щеки и даже виски у него ввалились, в них стояли черные тени.

— Явилась торжествовать? Я догадывался, что это все ты, — с гадливой гримасой сказал Вадим.

— Почему я должна торжествовать? — удивилась Лидия. — Я на тебя не обижаюсь и не злюсь, так что, получается, торжествовать нечего.

— Простила? — удивился Вадим.

— И не простила. Ты меня бросил, и я не собираюсь возвращаться, вот и все. Я объясняла тебе это на словах, но ты не захотел понять. Может быть, поймешь теперь.

— Отшлепала, как ребенка?

— Ты не как ребенок, ты как микроб или таракан, — искренне сказала Лидия. — Ребенка всегда можно уговорить, а таракана уговаривать — просто сумасшествие. Тараканов морят, и я вызвала для тебя морильщиков.

— Дура, — сказал Вадим. — Тебя убьют. Через три дня половина из этих людей будет на свободе, а уж я им расскажу, кто на них стукнул.

— Только не забудь им напомнить, где я работаю! — В соседней ячейке сидел один из мальчиков Гусейна, и Лидия повысила голос, чтобы он слышал. — А что бывает с теми, кто убил мента, они сами знают.

— Кончай болтать, женщина, — сказал мальчик и пнул ногой решетку. — Нам ехать надо. Спать хочется.

Отвернувшись от него, Лидия полушепотом спросила Вадима:

— Где Ивашников? Если скажешь — клянусь, найму тебе самого дорогого адвоката.

Вадим долго молчал, глядя исподлобья пустыми слезящимися от газа глазами.

— Сказать? Нет, тебе правда сказать?.. — начал он, улыбаясь. — Где, где…

И со смаком выматерился.

Лидия остановилась в дверях фургона. Давешний автоматчик протягивал ей руку, чтобы помочь спрыгнуть. Мальчики Гусейна чинно дожидались очереди на посадку. Сверху их непокрытые головы казались одинаковыми, как черные пуговицы. Седой головы не было. Гусейн исчез, хотя Лидия не видела, чтобы он уходил из гаража.

Подошел Кудинкин, волоча за скованные руки Эльчина, и остановился рядом с верзилой-командиром. Лидия позволила автоматчику снять себя с лесенки фургона и, расталкивая мальчиков, стала пробираться к ним. У Эльчина посередине наручников болталась тяжелая на вид серебристая канистра.

— Это что у него? — спросила Лидия.

— Срок, — толкнув Эльчина к автозаку, лаконично ответил Кудинкин. Только сейчас Лидия заметила, что левую руку он держит на отлете и с нее капает кровь. Кудинкин сунул в рот мякоть между большим и указательным пальцем и начал сосать и сплевывать.

— Укусил? — поинтересовался верзила.

Кудинкин молча кивнул.

— Это недели на две, не меньше. Человеческий укус хуже собачьего, — сказал верзила, кривясь от сочувствия. — Да не соси, я тебе аптечку дам.

К верзиле подбежал автоматчик и что-то шепнул ему на ухо.

— Ну?! — изумился верзила. — А почему шепотом?

Автоматчик опять зашептал, косясь на Лидию. Верзила подмигнул ей и сказал:

— Можно вслух. Гражданочка наша.

— Да вы сами посмотрите, — в полный голос закончил автоматчик. — Сколько живу, а такого не видел.

Лидия улыбнулась этому «сколько живу». Автоматчику было от силы двадцать два.

…Бокс с синей лампочкой оказался не боксом. Прямо за воротами начинался пологий спуск. Плавно сворачивая, он вел в подземный гараж. Воняло нитрокраской и не успевшим выветриться слезоточивым газом. Каждый угол гаража был забит автомобильными дверцами, стеклами, колесами. Под потолком шел рельс подъемника, на цепях висел корпус машины.

Кудинкин с верзилой как вошли, так сразу же стали восторженно ахать и пожимать друг другу руки. А Лидия не понимала, что в этом гараже особенного. Ну под землей, так сейчас кое-где строят подземные гаражи.

Потом она догадалась. В гараж сегодня въехало четыре машины, а осталось три — одну разобрали на запчасти. Еще одна стояла с заклеенными бумагой стеклами, ее уже начали перекрашивать. Машины были явно угнанные. Лидия представила себе, что и «БМВ» Ивашникова где-то здесь, разобранная, рассованная по разным местам. У нее были записаны заводские номера, но где эти номера искать, на каких деталях, она понятия не имела и побрела по гаражу наугад, присматриваясь к белым дверцам и кожаным сиденьям.

Кудинкин, который возился в дальнем углу гаража, подозвал верзилу, и они стали ворочать какие-то громыхающие железки. Лидия не обращала на них внимания, пока ей не показалось, что менты уж очень подозрительно молчат. Мужчины просто не умеют молчать, когда делают что-то вместе. Один из двоих обязательно станет командовать: «Бери, держи, заноси…» Она хотела посмотреть, в чем там дело, но менты уже шли ей навстречу. Верзила процокал своими подкованными ботинками в полушаге от Лидии, как мимо пустого места. А Кудинкин взял ее под локоток и повел к выходу, приговаривая, что в гараже запахи ужасные, а она, Лидия, и так уже отравленная газом. Врать он совсем не умел, хотя должен был бы научиться по долгу службы.

— Я сумочку забыла, сейчас вернусь, подожди, — без пауз выпалила Лидия, ничуть не беспокоясь, что сумочка висит у нее через плечо и Кудинкин это видит. Сбросила с локтя его руку и побежала в глубь гаража. Кудинкин ее не удерживал.

Прильнув щекой к сочащейся влагой бетонной стене, в углу лежал мертвый. Милиционеры только слегка разгребли железки, которыми он был завален. Мертвый по грудь высовывался из-под белого автомобильного крыла, как из-под простыни.

— Не он, — выдохнула Лидия, обмирая от неуместного счастья над трупом этого чужого ей человека. И вспомнила Вадима в клетке автозака, скрюченного, с запавшими черными глазницами: «Дура, тебя убьют»… А ведь запросто убьют дуру. Адвокат отмажет какого-нибудь эльчина, он выйдет на свободу и убьет. И Кольку им убить — запросто. Может быть, он уже где-то лежит убитый. Может быть, рядом, в той же куче железного хлама.

Лидия схватилась за торчащую из кучи какую-то трубу, дернула. Куча осыпалась, стальной лист с неровным оплавленным краем съехал, как санки, и врезался Лидии в ноги. Она упала навзничь и зарыдала от боли, ужаса и бессилия.

Подошел Кудинкин, поднял ее и, приобняв за талию, повел наверх.

— Кирилл, Кирюшка! — захлебываясь, твердила Лидия. — Ты же правильный мент, ты же отомстишь, если меня убьют?!

— Само собой, — отвечал Кудинкин. — Ты же вроде как наша, а менты за ментов обязаны мстить.