Осенний любовник - Элизабет Лоуэлл

Шелковое платье холодило обнаженную грудь Хантера. Потом сквозь него он ощутил жар ее тела, как всегда опаливший его.

– Тихо, – еле выдохнул Хантер в ухо Элиссе. – Ни звука, понятно?

Она кивнула.

И серебристый мягкий поток волос девушки обрушился на руки Хантера. Он дышал сипловато, точно в агонии.

– Стой здесь, пока не позову, – приказал Хантер прямо в ухо.

Она отрицательно затрясла головой.

– Делай, как говорят, – настаивал Хантер. – Я не хочу застрелить тебя по ошибке.

Элисса заколебалась, нехотя кивнула, соглашаясь. Хантер отнял руку от ее рта, наклонился, чтобы поднять оружие, и отдал ей.

– Заряжено, – пробормотал он.

Как и прежде, он говорил, едва шевеля губами.

Она кивнула – да, поняла.

– Не застрели меня по ошибке, – сказал он.

– А если специально? – съехидничала Элисса. Голос звучал тихо, как и его.

Короткая улыбка Хантера блеснула в лунном свете. Он наклонился и горячо поцеловал Элиссу, удивив ее и в равной степени себя.

Потом ушел.

Волнуясь, Элисса всматривалась в ночь, видя только движущуюся тень, но не самого Хантера.

Сегодня ночью его шаги на лестнице мгновенно разбудили ее.

Она часто просыпалась, когда он ворочался в постели… И понимала: чувствуя его за стеной, можно спать спокойно, но быть из ночи в ночь в нескольких шагах от Хантера – о, ее тело выносило это с трудом.

А сны… Что они делали с ней, эти сны!

Хантер несколько раз обернулся, желая убедиться, что Элисса держит обещание – остается на месте. Слава Богу, так оно и есть, девушка не крадется за ним.

В огороде было где спрятаться злодею: фасоль, вьющаяся по шестам, горох, ползущий вверх по решеткам, кукуруза выше роста человека. В лунном молчании, тише, чем шум падающих капель дождя на листву, Хантер пробирался между рядов кукурузы. Без всяких усилий скрываясь в них с головой, он двигался вперед.

Хантер многому научился в войну, осторожность стала второй натурой. Но во время воины была целая армия в голубой униформе.

Сейчас же только ночь и единственная тень человека, прятавшегося среди теней тьмы.

Хантер остановился и прислушался.

Ничего. Ни звука. Только шум ветра и звук падающих капель на растения.

Он медленно присел на корточки и провел рукой по белой земле. Не вставая, поднес пальцы ко рту и осторожно лизнул.

Соль.

«Ах ты подлец! Ну подожди, я до тебя доберусь».

Ветер ворочался и вздыхал, как женщина в постели, и в дальнем конце огорода зашуршали шесты, по которым вилась фасоль.

А ведь это не шорох листьев на ветру. Похоже, кто-то раздвигает шестизарядным револьвером стебли фасоли и целится в бледное пятно, выделявшееся в тени сарая.

Элисса.

– Ложись, Сэсси! – завопил Хантер.

И выдернул револьвер. Он надеялся лишь на быстроту и неожиданность. Выстрел – и Хантер уже знал – мимо.

Единственное, на что он рассчитывал, что и тот промахнулся.

Выстрелы взорвали ночь. Собаки разразились лаем, рабочие в бараке завопили. Хантер ругался словами, способными расколоть гранит, и спешно перезаряжал оружие.

– Сэсси! Ты в порядке? – крикнул он.

– Да!

– Стой там! Никому не стрелять, пока не убедитесь в цели!

Хантер не ждал ответа Элиссы, он побежал между рядами кукурузы вслед за тенью, которая пыталась раствориться в ночи.

Прежде чем Хантер добежал до конца огорода, он услышал лошадиный топот, быстро удалявшийся сквозь дождь и ветер.

– Сукин сын! – прорычал Хантер.

Заливаясь лаем, Виксен металась по мятым растениям.

– О, заткнись! – зло крикнул Хантер. – Надо было раньше лаять.

Сжавшись, Виксен умолкла.

– Полковник, – окликнул Морган. – Ты в порядке?

– Я в порядке, – ответил Хантер. – Скажи людям, чтобы они отложили оружие и принесли лопаты и фонари.

Морган прорвался сквозь последние ряды кукурузы, всматриваясь.

– Нас что, поджигают?

– Нет, этот сукин сын добрался до сада, черт бы его побрал.

– И что?

– Соль, – коротко ответил Хантер.

– Боже мой! – воскликнул Морган.

Глаза Моргана полезли на лоб, когда он оглядел сад, покрытый белым налетом. Ругаясь, зажег фонарь, прихваченный с собой, и высоко поднял его.

Белые, блестящие во тьме полосы тропинок и борозд разбегались во все стороны.

Дождь усилился. Соль исчезала на глазах.

– Быстрее сюда с лопатами! – крикнул он, и рабочие тотчас устремились к нему.

– Хантер, – окликнула Элисса. – Где ты?

– Иди в дом, – велел Хантер. – А то простудишься под ливнем.

Но через несколько мгновений Элисса появилась на краю сада. Она перепрыгивала с борозды на борозду с грацией лани, и вот уже ворвалась в желтый круг света фонаря.

– Черт побери, Сэсси!..

Элисса не обратила внимания на протесты Хантера.

– Ты уверен, что ты в порядке? – задыхаясь, спросила она. – Столько выстрелов.

Спрашивая, Элисса внимательно оглядывала Хантера. В свете фонаря каждый мускул выделялся еще резче. Волосы на груди, черные, как ночь, при каждом вздохе вспыхивали искрами. Элисса перестала дышать. Никогда еще в ее представлении не соединялись понятия: мужчина и красота. Но при взгляде на Хантера она поняла, что вдохновило Микеланджело на создание Давида.

Умный. Сильный. Красивый.

Настоящий мужчина.

Хантер.

Восхищение во взгляде девушки заставило Хантера дышать быстрее. Он вдруг забеспокоился – полуголый, освещенный фонарем, скользкий от дождя… Если она так и будет на него пялиться, то смутит его перед всеми мужчинами.

– Со мной все прекрасно, – холодно заявил Хантер.

– Я слышала выстрелы, – проговорила Элисса. Хрипота в ее голосе заставила кровь Хантера забурлить, что было заметно по забившейся на шее жилке.

– Он стрелял не в меня, – сказал Хантер.

– А в кого же? Все остальные в порядке?

Хантер не ответил. Он не хотел и вспоминать о холоде, сковавшем его, когда понял: незнакомец целится в Элиссу.

– Хантер?

– Все нормально.

– В кого же он тогда стрелял? – не унималась Элисса.

– В тебя, – грубо бросил Хантер. Элисса изумленно раскрыла глаза и судорожно втянула воздух.

– Может, он принял ее за кого-то из рабочих? ѕ предположил Морган.

Хантер бросил на Элиссу откровенный взгляд. Какая изящная, как молодая осинка. Светлые волосы трепетали на ветру, тело окутано шелками. Платье затянуто в талии, отчего еще заметнее женственные изгибы фигуры. Ветер поднимал подол юбки, открывая молочно-белые щиколотки.

От дождя шелк покрылся темными пятнами, облепил грудь, соски откровенно торчали.

– Стрелявший должен быть слепым, чтобы принять Сэсси за мужчину, – хрипло сказал Хантер.

– Согласен, – почтительно из темноты произнес Сонни.