Забирая жизни. Трилогия (СИ) - Бец Вячеслав

– Даже не знаю. Ты просто стал другим.

Звучало всё ещё слишком размыто. Андрей считал, что девушка восхищается им, и захотел потешить своё самолюбие.

– Да? Каким же?

– Хм… Как бы сказать… – Аня задумалась и отвернулась на несколько секунд. – Жёстким, уверенным… Сильным. Ты уже не тот Андрей Романов, с которым я познакомилась когда‑то в Ольховке. Я больше не ощущаю в тебе ни наивности, ни излишних доброты или идеализма. Этот мир жесток по отношению к добрякам, и, видимо, ты тоже понял это и отбросил лишнее.

Это было не совсем то, что Андрей ожидал услышать. Она сказал: «отбросил лишнее». Отбросил доброту и идеалы… Неужели она видит его именно таким? Очерствевшим и ожесточившимся. Но, может, он теперь такой и есть? Хоть в глубине души Андрей верил, что доброта в нём никуда не делась, но если бы нашёл время копнуть, посмотреть, что и как он делал, и как поступает теперь, то понял бы, что Аня действительно права. Но времени у него сейчас не было.

Ещё она сказала, что мир жесток к добрякам и идеалистам. Нечто похожее Андрею говорил недавно в Луганске Владов. Интересно, Аня сейчас озвучивает собственные мысли или его?

– Даже не знаю, как это трактовать, – озабоченно сказал Андрей и уточнил. – Ты сказала, чего больше не ощущаешь – а что тогда ощущаешь?

– Что ощущаю… Силу. Немножко растерянности. И одержимое стремление к цели.

Интересно, о чём это она? Андрей пока не успел ничего рассказать Ане о том, к чему стремится. А с тех пор, как он рассказывал ей о своих стремлениях в последний раз, прошло довольно много времени.

– Это хорошо или плохо?

Андрей решил задать нейтральный вопрос, но получил на него такой же ответ.

– Ни то, ни другое.

Парень немного нахмурился, обдумывая следующий вопрос, но Аня снова его опередила.

– Слушай, когда я сказала, что хочу быть рядом – я была очень серьёзна. После сегодняшнего я понимаю, как непросто это будет, но всё равно хочу попытаться. Если для этого мне нужно стать такой, как Катя, как Руми…

Аня запнулась на секунду, видимо, осознавая насколько важно и судьбоносно то, что она собралась сказать дальше.

– Я готова, – продолжила она. – Научи меня? Помоги мне стать сильнее, чтобы я сама смогла помочь тебе? Ведь я хочу того же, что и ты. Если, конечно, твои цели не изменились.

Брови Андрея нахмурились ещё больше, а взгляд стал пронзительным. То, что она сейчас сказала, не коррелировало с тем, что он в принципе ожидал от неё услышать. Теперь он понял, что был чересчур самоуверенным, когда решил, что способен предугадать все её мысли.

– Да, мои цели остались прежними, – глухо сообщил Андрей. – На пути к ним я уже потерял столь многих… И ничья смерть пока что не смогла меня сломить, но я боюсь, что не выдержу, если увижу, как умираешь ты.

От его слов у Ани заблестели глаза.

– Если я…

Она выделила интонацией слово «если», но Андрей не дал ей закончить. Он приложил к своим губам указательный палец, прося её помолчать.

– И ещё кое‑что… – продолжил он. – Объясни, зачем тебе самой всё это нужно? Зачем тебе грязь, кровь, лишения, прозябание под дождями, холод, болезни, голод, боль, страдания? Зачем тебе становиться свидетелем мучений и смерти друзей? Зачем ты хочешь держать их на руках, обещать им, что всё будет хорошо и изо всех сил сдерживать собственные боль и терзания в ожидании, пока они испустят свой последний вздох?

Девушка смотрела на Андрея широко раскрывшимися глазами, силясь понять, что именно он сейчас пытается сделать. Всё, что он назвал, все эти вещи… Он пытается её напугать? Или проверяет её решимость?

– Что… Андрей, при чём здесь всё это? – нетерпеливо спросила она.

– Хм… Это то, что пережил я сам. Всем этим выстлан путь, по которому я иду, – с горечью ответил Андрей и добавил. – В том числе всем этим…

Секунд пять Аня недоверчиво смотрела на него, будто сомневаясь в его словах. Затем она поднялась с кресла и направилась к нему. Андрей тоже поднялся ей навстречу, и Аня, подойдя, ухватилась пальцами за его одежду и в растерянности уткнулась лбом в плечо.

Да, она была растеряна. И не только потому, что не знала, что сказать человеку, пережившему столь многое, но и потому, что сама теперь засомневалась. Он лжёт или нет? Если всё, что он рассказал – правда, то сможет ли она исполнить задуманное? Правда или ложь? Хм… Они ведь вроде бы пообещали друг другу больше никогда не лгать… но она уже грубо нарушила это обещание. А вдруг и он тоже сейчас пытается её обмануть, чтобы отговорить? И что ей теперь делать?

– И не забывай, что в любом случае везде, где мы будем натыкаться на Торговую гильдию, а происходить это будет часто, к нам всем будут пристально присматриваться, ведь отец никогда не оставит тебя в покое, – добавил Андрей, обнимая её.

– Тогда что ты предлагаешь мне делать? Остаться здесь, в «Убежище»?

Андрей вздохнул.

– Пока не знаю. Здесь он точно тебя найдёт. Но полковник обещал что‑нибудь придумать.

Сказав это, Андрей украдкой горько улыбнулся, вспомнив, что именно говорил на этот счёт полковник.

– Сразу после того, как убьёт меня за то, что я тебя привёз, – добавил он.

Аня издала смешок, но радости в нём было очень мало.

– Значит, другого выхода нет. Я стану сильнее и пойду рядом с тобой, – слегка дрожащим голосом сказала она.

Он промолчал, продолжая её обнимать.

– И на счёт отца, – снова заговорила она. – Можешь о нём не волноваться. Если он и ищет меня, то скорее для проформы, чем потому что я ему нужна, и скоро действительно перестанет. Поверь, я знаю, что говорю. После совершённых мною ошибок мы сильно отдалились друг от друга. Настолько, что он даже не поддержал меня в случае с Третьяковым, хотя я чувствовала, что он понимает, что я не лгу. Для него я предатель, и поэтому больше никто. А теперь, после побега, так и вовсе.

– Знаешь, я все никак не могу поверить в это. В смысле, в то, что он не принял твою сторону.

– Да, я тоже… Я тоже до сих пор не могу в это поверить…

Голос Ани задрожал, и Андрей сильнее прижал её к себе.

– В тот момент мой мир окончательно перевернулся, – горько закончила она.

Они провели вместе ещё немного времени, а затем Андрей ушёл, снова оставив девушку одну.

Когда они прибыли непосредственно на саму базу, Андрей сразу отправился искать полковника Гронина, а отряд оставил помогать с охраной у главных ворот. Направляясь теперь туда, он расслышал доносящиеся от ворот взрывы хохота. Он ни секунды не сомневался, что в этом как‑то замешаны Кот и Косарь, и странно себя из‑за этого почувствовал. Несколько часов назад все они побывали в бою и убили несколько человек, которые ещё вчера считались «своими». Неужели такое может не беспокоить? Или, может, его бойцы смехом снимают стресс? Впрочем, если говорить конкретно о Косаре и украинце, то для них всё это действительно было делом маловажным – они тут никого не знали и потому все здесь были для них чужими. Но если в веселье замешан и Котин, то, похоже, он успел здорово набраться от Косаря нездорового цинизма.

Андрей постарался подойти к воротам так, чтобы его не заметили, а он мог подслушать, о чём там говорят. Взвод разбился на несколько небольших групп и в каждой настроение кардинально различалось: Корнеев и Руми, как обычно, держались особняком и молчали, поглядывая вокруг; Кирилл, Карданов и Толя с обеспокоенными лицами что‑то обсуждали в стороне; неподалёку от них так же обособленно ото всех держались дядя Ваня, Воробьёв и Елагин, и тоже о чём‑то разговаривали. Игорь находился среди оставшейся пятёрки бойцов, которая, собственно, и создавала весь шум.

– Вот такая вот загогулина, – под смех остальных закончил какой‑то очередной рассказ Косарь.

– Да, это тот ещё цирк, – смеясь, соглашался с ним Кот.

Косарь, улыбаясь, бросил быстрый взгляд на Толю Черенко и повернулся к Бодягину.

– Слышь, Бодяга, вот вы с Толяном оба здоровые бычары. С ним всё ясно – он дитя природы, и не странно, что такой вымахал, ну а ты? Тоже деревенское молоко да девки?