Хозяйка бобового стебля (СИ) - Елена Элари

помогла мне. Вот, видишь, платье дала. А самое главное — у неё есть баня. И я бы отвела тебя туда, но тоже боюсь ошибиться в ней. А сама за себя постоять смогу, не волнуйся. Маме ничего не говори, обещаешь?

— Обещаю! А мы, — тоже смотрит она на молоко, — марлю не нашли… Надо взять что-то чистое, чтобы процедить. И будем есть! Да?

— Точно, процедить, — улыбается Женя. — Должна же быть в доме чистая ткань? Только всё ей не будем отдавать, надо сначала Джека угостить.

— Хорошо! — радуется Анна вдруг и бросается к дому. — Я сейчас! И покормим лисичку!

— Не выдаст, думаешь? — подходит к Жене лис, когда Анна скрывается за дверью. — Проболтается матери…

— Она не поверит, — вздыхает Женя, — она только себя слышит.

Глава 31. Покупатель

Женя с Аннушкой процеживают молоко, щедрую часть выливают в глубокую деревянную миску для лиса, остальное отдают матери Джилл.

Женя опасалась, что та, узнав о вновь пригодной животинке, больше не захочет её продавать. Но нет, женщина вся в мыслях о Карсоне, его матери и воображаемой свадьбе.

Поэтому после не слишком разнообразного завтрака Женя отправляется на рынок.

Она почти не спала, сейчас голова ещё хоть как-то работает, но совсем скоро её будет клонить в сторону, а мысли запутаются.

Скорее бы найти этого продавца бобов! Интересно, кто же он? Ведь это же настоящий мир, а не сказка, где мотивы персонажей могут быть прописаны вяло или вовсе отсутствовать.

Зачем кому-то покупать корову за бобы?

Волшебные.

Ведущие к богатству.

И опасности.

Странно.

Несколько часов она стоит на рынке, то и дело слыша в свою сторону смешки, свист и даже улюлюканье.

Никто не верит, что полудохлую корову вообще возможно продать. По-хорошему за неё бы доплатить тем, кто готов будет взять.

Женя не обращает ни на кого внимания. У неё есть своя цель, есть план, которого нужно придерживаться.

Вот только до самого вечера никто не предлагает ей ничего всерьёз. Некоторым подозрительным типам она даже намекала на бобы, но они лишь шарахались, смеялись или даже злились.

Хорошо ещё, что её вовсе не выгнали оттуда. Видимо, сказалась жажда хлеба и зрелищ.

— Это ты что ли, — подходит к ней один мужик в красивой красной рубахе, — вчера кошель украла?

— Ничего я не крала!

— А почему тогда господин Карсон тебя с собой увёз?

Женя не теряется:

— Я работаю у него, по хозяйству помогаю. Ездили… роды принимать у собак. А вы что подошли? Корову хотите?

Мужик только усмехается в ответ. И стоит рядом несколько минут, будто ожидая чего-то.

Женя, боясь сделать что-то уж слишком вычурное для этого мира, игнорирует его.

В итоге подставной покупатель сваливает в закат. Реально в закат. Уже домой собираться пора. Но она упрямо стоит на месте.

Джек пробирается к ней, озираясь по сторонам, пытаясь оставаться незамеченным, и шипит:

— Может, домой уже, а? Помнишь, тут в округе разбойник бродит, девиц и юношей убивает… Или ты ему хочешь корову всучить?

— Да хоть кому… — отзывается Женя. — Вот что делать, если я этого покупателя уже упустила? Если мы разминулись несколько дней назад? А если разменёмся сейчас?

— Слушай, что суждено быть, то случиться. Что нет, то нет. Но бед можно избежать, я считаю, если головой думать. Идём, короче! Не хочу, чтобы нас обоих где-то на пустынной дороге забили… Пошли, говорю, — рявкает он, — пока светло ещё!

— Хорошо. Такой бестолковый день. И по дому ничего не успела сделать и в эту сказку не влилась.

Женя злится. И это хорошо. Лучше отчаяния, за которым неизбежно придётся бессилие.

— Руки не надо опускать, а в твоём случае лапы. Зайдём к Ксии?

— Сейчас, что ли? С коровой вместе?

— Так по дороге она… А когда ещё? Завтра снова с утра на рынок. И так до бесконечности… Может быть, она посоветует что…

Лис вздыхает и закатывает глаза.

— Что ж делать с тобой, давай… О, а может она твою животину купит? Для ритуалов там каких, или чем ведьмы занимаются…

Но до ведьмы они дойти не успевают.

Дорога, что ведёт к ней, а точнее к тем зарослям, в которые нужно свернуть, пуста. Вокруг спокойно. Только ветер гоняет пыль, да странно фыркает Мусечка (и кто только так корову назвал?), Джек даже идёт, не скрываясь.

Как вдруг откуда ни возьмись перед ними вырастает сгорбленная фигура человека.

Джек тут же шмыгает в кусты, а незнакомец подходит ближе. Высокий, рыжебородый, со спутанными, будто ржавыми волосами и пронзительным взглядом чёрных глаз.

Он смотрит на Женю, на корову и обратно. Щёлкает длинными, узловатыми пальцами, и остро ухмыляется. И в улыбке этой что-то настолько обворожительное и дьявольское, что она совсем не вяжется с остальным его образом. С лохмотьями, в которые превратился его плащ, с потёртыми ботинками и грязными патлами волос.

— Вечер добрый, девочка, — произносит он голосом, в котором слышится сталь. — Не страшно тебе бродить здесь одной в такой час? Закат вот-вот отгорит. Вокруг ни души… Куда, позволь спросить, лежит твой путь?

— А разве у вас души нет? — отступает Женя, уже раздумывая, куда бежать в случае чего.

Есть ли у неё шансы против этого громилы?

Он хрипло смеётся, и смех этот похож больше на карканье ворона.

— Не знаю наверняка, — тянет лукаво, — никогда её не видел. Впрочем, в других людях тоже… Ну да, что ж это я… — будто спохватывается он и прекращает улыбаться. — Нам, мне кажется, по пути, — говорит просто и легко, намереваясь идти рядом, хотя вышел ведь к Жене с той стороны, куда она идёт. — Заодно проведу тебя немного, не так страшно будет, верно?

— Да я с рынка, вот, корову так и не продала, — вспоминает Женя о его давешнем вопросе. — Мать меня ждёт, жених. А ещё Карсон, он инквизитор местный, — делает на этом акцент, — я работаю у него.

— Мм, — тянет он уже как-то мрачно, больше не глядя на неё, направив взгляд вдаль. — Мм, как интересно… А давно у него работаешь? Как устроилась? Он, я слышал, неохотно к себе людей подпускает.

«Да через постель…» — про себя Женя зло смеётся. Уж точно не из-за того, что хозяйка хорошая — увы.

— Даже таким гордым мужчинам, как он, стоит признать свою слабость и то, что дом без женской руки — не дом.

Бред на самом деле, но, наверное, очень уместный в этом псевдосреднивековом обществе.

И всё же как хорошо, что он знает Карсона! Едва ли теперь осмелится напасть.

— А