Евангелие от Сергея - Сергей Бычков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
109
начал бесспокоиться, где же это ты потерялся: такое событие мог проворонить.
— Да, я вчера весь день по городу носился: думал — бунт будет, а сегодня сразу с утра — к тебе за новостями. Прокула вон тоже не спит, сейчас видел её на террасе. Видимо, слишком ей интересно, чем вся эта история закончится. Переживает, словно не Иисуса судить будут, а её.
— Да не за Иисуса она переживает, а за меня, — ответил Пилат, — ей, как жене успешного политика, небезразлична моя карьера. Отсюда и повышенный интерес.
— Ну, а Иисус, я тебе скажу, не подарок, — переключился на виновника торжества Лукреций, — вот тебе и агнец божий.
— А я что тебе говорил? — согласился Пилат. — У него всё было просчитано далеко вперёд и теперь дорога к короне ему открыта.
— Не прибедняйся, Понтий, — с укором ответил Лукреций, — мы-то знаем, что это был твой план, и я должен тебе сказать, план просто гениальный.
— На то мы и политики, чтобы всё просчтитать. — довольный похвалой друга, ответил Пилат. — А знаешь, Лука, я вот начал думать: не наживу ли я в лице Иисуса опасного противника? Хитёр, напорист, бестия, а получит власть — ещё неизвестно, как она на него повлияет и каким он тогда станет.
— Такая вероятность всегда существует, Понтий, — ответил Лукреций, — власть портит людей, это ясно. Вспомни поговорку *Хочешь узнать человека — доверь ему власть*.
Хотя… шансов у него не так уж и много. Во-первых, ты сам обведёшь вокруг пальца, кого хочешь. А во-вторых, чтобы ему укрепиться и встать прочно на ноги, потребуется несколько лет.
К тому времени, когда наш орёл расправит крылья, ты уже отслужишь свой срок и вернёшься в Рим. А новый прокуратор с помощью легионов всегда сумеет навести здесь порядок.
— Ты прав, Лукреций, — успокоился Пилат, и в этот момент вошёл командир легиона охраны Марк.
— Понтий, — начал он, — во дворец пожаловала процессия священников во главе с наипервейшим козлом Каиафой. Привели разбойника… — тут он замялся, — нашего бывшего переводчика и просят тебя утвердить смертный приговор.
— Пусть подождут. Скажи — скоро буду. Занят пока.
110
— Ох, и начнётся сейчас потеха, Лукреций! — радостно потёр руки Пилат. — Я представляю себе физиономию этого прохвоста Каифы, когда он услышит: этот человек не виновен. Он сразу поймёт, что ему пришёл конец.
Он едва успел закончить фразу, как Марк вернулся.
— Понтий! Царь Антипа пожаловал. Просит принять по срочному делу. Примешь, что ли?
— Антипа? — удивился Пилат. — Ты посмотри, Лукреций, что делается! Этот спесивый царёк почуял свою погибель и прибежал целовать мне ноги. Столько времени пакостил, а теперь хочет грехи замолить! Каков, а?
— Скажи ему, Марк, что я занят. Смогу принять только вечером.
Марк вышел, а Понтий заулыбался:
— А к вечеру он уже не будет царём и встречаться с ним мне уже не придётся. Пошли, Лука, судить Иисуса.
Неожиданно вернулся Марк.
— Кто ещё? — воскликнул Пилат. — Император Тиверий пожаловал?
— Понтий, — не обращая внимания на реплику Пилата, сказал Марк, — Антипа настаивает на встрече. Говорит, что сумма уж слишком велика, чтобы ждать до вечера.
— Какая сумма?
— Сумма денег, что была сворована при строительстве водопровода.
Пилат задумался. Пронюхал, мерзавец? Как?
Лука, увидев обеспокоенное лицо Пилата, посоветовал:
— Да встреться ты с ним в последний раз. По крайней мере, будешь знать — что к чему.
— Зови! — решился Пилат и уселся в своё кресло.
Через минуту в зал вошёл улыбающийся Антипа. На его лице было написано, что он очень рад и доволен встречей, но глаза его выдали. Лукреций без особого труда увидел в них искры тревоги.
— Не ждал, видимо, меня, — улыбаясь во весь рот, начал Антипа, -
а я вот так, сюрпризом решил к тебе, Понтий. А то всё только официально. Неужели мы по-товарищески не можем пообщаться?
— Да я давно хотел этого, но… — начал было Пилат, но Антипа не дал ему закончить фразу.
— Моя вина, Понтий. Виноват, признаю, поэтому-то и пришёл к
111
тебе. А чтобы ты поверил в мою икренность, я подарок тебе приготовил. Принимаешь?
— Если принять подарок, то надо приподнести ответный, — подумал Пилат, — что же он хочет? Придётся рискнуть!
— Принимаю, — ответил он и показал Марку на кресло.
— Так вот, Понтий, — усаживаясь в подставленное Марком кресло, сказал Антипа, — я никогда не донесу в Рим о том огромном количестве золота, которое растворилось неизвестно где при строительстве водопровода. Отныне и навеки я забыл и не вспомню уже никогда, кто положил его к себе в карман. Всё это пустяки по сравнению с мужской дружбой. Не так ли, Понтий?
— Вот, собака, разнюхал! — похолодел Пилат. — Кто-то продал меня. Узнаю кто — убью. Что же он хочет взамен?
Антипа как-будто читал его мысли.
— Мне немного-то и надо, Понтий. Так… мелочь. Твои легионеры по ошибке арестовали одного человека, спутав его с преступником. А он невиновен. Сделай милость — освободи его!
— Всего-то? — выдохнул облегчённо Пилат.
— Не совсем, Понтий. Ещё одна малость: другого, настоящего преступника, прикажи казнить. Тем более, что синедрион уже присудил его к смертной казни.
— Любой вопрос при желании можно решить положительно, — сознательно неопределённо и медленно ответил Пилат, предчувствуя подвох и стараясь выиграть время для решения задачи. Не может тут не быть подвоха — уж слишком всё просто: одного отпустить, а другого — казнить.
— Кто такие? — наконец спросил он.
— Одного зовут Варава. Его надо отпустить — невинная душа, а второго зовут Иисус, ты его знаешь. Мало того, что он богохульник, так он ещё и бандит: полгорода ночью вырезал. Смута начинается. Ты же не хочешь беспорядков в государстве? Проблемы возникнут всякие. А кому они нужны, Понтий?
— Никаких проблем не вижу, — нахмурился Пилат, чувствуя, как у него засосало под ложечкой, — давай сделаем так: я тебе не только Вараву отпущу, но и ещё кого хочешь, а вот невинного человека на смерть осуждать не буду. Ты должен знать, Антипа, ночью не он орудовал. Кто-то действовал от его имени и, скорее
112
всего, сознательно.
— Смотри сам, — вставая и давая этим понять, что сделка не состоялась, произнёс Антипа, — если ты не хочешь сделать такую мелочь для меня, то я не уверен, что в Риме не узнают о ворованном золоте.
— Ты мне угрожаешь? — подскакивая, зло спросил Антипу Пилат.
— Нет, Понтий, предупреждаю. — Я хотел по-хорошему, но ты видимо не понимаешь меня. Я пойду, мне сейчас поспокойнее место надо найти, сам знаешь, что может случиться. Ну, а если ты всётаки сделаешь правильный выбор и примешь мою дружбу, то в ближайшее время встретимся и отпразнуем всё как положено.
Как только за Антипой захлопнулась дверь Понтий дал волю своим чувствам. Он метался по комнате и ругая Антипу пытался найти выход из создавшегося положения. Лукреций молчал и наблюдал за Пилатом, а потом сказал: План надо менять. Ты на крючке Понтий и это может плохо для тебя кончиться. Кляуза наверняка уже готова и при любом трагическом для Антипы исходе уйдёт в Рим. Соглашайся на его условия.
— Соглашаться? Такой план и кобыле под хвост? Да и где гарантия, что эта сволочь не будет меня шантажировать в будущем.
— Гарантии нет Понтий, как нет и выбора. Тебе сейчас надо выиграть время. Пошлёшь хороший подарок Тиверию, половину наверное водопроводного золота, не меньше, смотришь и всё забудется. Ну, а потом и поквитаешься с Антипой. Потом.
— Чёрт с ним с Иисусом, — решился Пилат, — своя шкура дороже, а Антипе я ещё припомню это, мы ещё с ним посчитаемся.
— Ну, Понтий, кажется пришёл твой звёздный час, — войдя неожиданно в зал произнесла Прокула, — во дворе люди ждут твоего справедливого решения. Неужели всё так и получится, как вы задумали с Иисусом?
Понтий про себя выругался.
— Чёрт меня дёрнул похвалиться Прокуле об этой интриге, — подумал он, — хотя, пусть оценит гибкость моего ума в принятии важных решений.
— Нет Прокула, — ответил он наигранно беспечным голосом, — я сменил план. Сегодня мне выгоднее пожертвовать Иисусом чтобы выиграть у Антипы в будущем.
— Пожертвовать, — воскликнула Прокула, — что ты имеешь в виду?
— Антипа разнюхал кое-что. Теперь мне надо время чтобы искустно отреагировать. В обмен на своё молчание, Антипа потребовал голову
113
этого переводчика.
— Но, ты ведь этого не сделаешь? — в ужасе проговорила Прокула.
— Прокула! Прошу тебя, иди к себе и не переживай. Я сам решу свои проблемы
— Нет, ты не отдашь его!
Пилат поморщился и уже другим тоном произнёс:- Придётся милая. У меня нет выбора. Антипа слишком много знает. Поняла?
Пошли Лукреций, — обратился он к другу, — пора.
— Постой, — вдруг остановила его Прокула, — ты не посмеешь отдать его на казнь.