Американец - Роман Злотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Для начала тренироваться станешь без куртки и головного убора! — скомандовал Генри. — Тебе нужно двигаться как можно свободнее. И подал пример, снимая свои. Затем мы повозились, расставляя и развешивая по помещению разнообразные мишени. Жестяные банки, мишени с кружочками и ростовые, мешки с песком и намалеванные на них зоны поражения. Честно сказать, я умаялся даже от одной подготовки.
— Я же предупреждал тебя, парень, что сегодня будет трудный день! — рассмеялся Генри, глядя, как я вытираю испарину со лба. — Ладно. Пока можешь немножко расслабиться и посмотреть! — с этими словами он, вопреки всему, заявленному им в предыдущий раз, нацепил на себя пояс с кобурой, в ней торчал кольт сорок пятого калибра. Воплощенный образ «крутого» ковбоя из вестерна.
— Для начала, парень, посмотри, чего ты можешь добиться!
И началось шоу.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…Я прожил уже длинную жизнь и видел многих прекрасных стрелков. На их фоне все, чему я сам выучился, так и смотрится невысоким плато рядом с Гималаями. Но могу смело сказать, что в пятерку лучших Генри Хамбл определенно входил. Более того, он не только умел стрелять, он еще очень любил это занятие. И умел его выигрышно подать. Он показывал стрельбу на скорость, расстреливая в два револьвера дюжину спичечных коробков. Он палил по подброшенным жестянкам и успевал всадить две-три пули, пока она летела. Он показал стрельбу из кармана. Стрельбу от бедра, мгновенную стрельбу с выхватыванием револьвера из кобуры…
В тот раз он сумел показать мне красоту стрелкового искусства. И этим помог, наверное, не меньше, чем всеми остальными своими наставлениями. Он не говорил этого вслух, но, я думаю, его правилом было: „Тот, кто стреляет с удовольствием, стреляет намного лучше!“»
Санкт-Петербург, 22 июня 2013 года, суббота, начало четвертого
Алексей потер уставшие глаза. Да, скоро пора бы ложиться спать. За окном уже была как раз самая темная часть белых ночей. Но оторваться от произведения Американца было трудно.
И еще Алексей подумал, что, наверное, именно в уроках этого самого Хамбла коренятся причины повального увлечения Воронцовых стрельбой.
Нью-Йорк, Бронкс, 18 апреля 1896 года, суббота, вечер
После шоу, показанного Генри, работать не тянуло. Поэтому я вернулся в свою конуру и упорно тренировался. Прятал пистолет то в правый, то в левый карман, старался достать побыстрее. Снова прятал. Вертел в руках так и эдак, привыкая к ощущению. Стрелял, как это называли в моем времени, «всухую» (т. е. без патрона). Потом жонглировал, держал утюжок… Пытался, как показал мне Генри при первом знакомстве, носить воду на вытянутой ладони. Нет, носить в моей тесной комнатушке было некуда, но я приседал с ней и вставал, нагибался, и многое-многое другое.
И тут, посреди охватившего меня «стрелкового ажиотажа» в дверь тихо постучали. Я сунул так и незаряженный «сэйфети» в карман куртки, в другом уже лежала моя верная бритва. Накинув куртку прямо на рубашку, я открыл дверь. Там стояла невысокая, я бы даже сказал, миниатюрная шатенка лет тридцати.
— Чем могу быть полезен, мэм? — осведомился я.
— Простите, это ведь вы тот русский, что делает повязки в аптеке мистера Джонсона?
— Я, мэм! Юрий Воронцов, к вашим услугам! — так и хотелось по-гусарски щелкнуть каблуками, но… во-первых я был в тапочках. А во-вторых, она вряд ли оценила бы. Не тот слой общества, где великосветские понты ценят.
— Мистер Воронцов, не могли бы вы посмотреть моего сына, Тома?
— Не вопрос! Приводите его в понедельник, с утра, приму без очереди как соседа. И даже дам скидку! — все еще немного дурашливо проговорил я и… споткнулся. В ее глазах мелькнуло столько боли!
— Простите! Простите меня! — тут же дал я задний ход. — Мы с приятелем чудно провели время, и я не сразу понял, что, если вы решились прийти ко мне одна и поздно вечером, дело серьезно и не терпит отлагательств. Только мази у меня дома нет, давайте зайдем в аптеку мистера Джонсона, я захвачу все необходимое, и мы отправимся к вашему Тому.
Она снова замялась.
— Ну что еще? — уже немного сердито спросил я.
— Мистер Воронцов, если вы не хотите проблем, нам лучше не появляться на улице вместе. Сходите за вашими лекарствами и приходите потом к нам. Мы с Томом живем в этом же подъезде. Надо только выйти через черный ход и спуститься в полуподвал. Если свернуть направо, будет дверь в баню и прачечную Фань Вэя, а налево — к нам с Томом.
Надо же! А я и не знал, что у нас в подъезде есть жилой полуподвал.
— Хорошо, буду минут через двадцать! А что случилось с вашим сыном?
— Том подрался. Вернее, его избили. А потом сбросили с обрыва. У него куча ран и ссадин, некоторые воспалились…
Так, понятно, наш клиент! И понятно, почему его нельзя привести. Избитому человеку лучше лежать.
— Хорошо! — повторил я. — Ждите, буду минут через двадцать! А пока приготовьте свет поярче и теплую воду!
«А материал для перевязки я лучше сам принесу, — подумал я. — А то мало ли, что вы там в подвале подыщете».
— Кстати, — бросил я в спину шатенке, — если я все же заплутаю, кого мне искать?
— Про меня лучше не говорить ни с кем, мистер Воронцов! — грустно улыбнулась она, — но зовут меня Стелла Эпир. Мисс Стелла Эпир! — с вызовом повторила она, повернулась и быстро сбежала вниз.
М-да-а… Мисс, значит. А сын есть. Понятно, почему в этом времени от нее шарахаются! У таких дамочек была вполне определенная репутация. Но… Сыну-то все равно помочь надо!
И я поспешил в аптеку за лекарствами и бинтами.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«…меня часто называют типичным селфмейдменом,[104] тщательно все планирующим и преодолевающим любые трудности.
Глупо спорить, поработать пришлось. Но все же отмечу, что в моей судьбе „делания себя“ и преодоления обстоятельств было примерно пополам со случайностями, поворачивающими мою судьбу. Знакомство со Стеллой было одной из таких случайностей…»
Нью-Йорк, Бронкс, 18 апреля 1896 года, суббота, вечер
Я немного задержался, так как решил на всякий случай захватить не только мазь и материал для перевязки, но и йод, а также фонарь со спиртовкой.
Тем не менее, через полчаса я вышел на крыльцо с черного входа. Справа стоял и любовался звездами какой-то китайчонок, но я молча повернул налево. На стук в дверь открыли не сразу.
Стелла, похоже, пыталась напоить больного. Та-а-ак, а лампу я точно взял не зря! Как они тут живут вообще? Здесь же потемки натуральные! Сейчас разожгу лампу и…
Черт! Вот это поворот! Мало того что Стелла обзавелась сыном без мужа, что само по себе осуждается местным обществом, но и сын у нее был мулат. Я присмотрелся. Нет, пожалуй, квартерон все же.[105]
Теперь понятно, почему она меня так настойчиво предупреждала. «Ух!» — в легкой досаде стукнул я себя кулаком по лбу, — и китайчонок видел это, теперь репутация моя, похоже, в глазах местных погибла. Но, как ни странно, я понял, что меня это не волнует. Один раз мою репутацию в этой стране уже погубили. Причем по надуманному поводу. Второй раз я переживу куда легче. Тем более что хоть режьте, но не националист я, и не расист. Я — дитя иного времени! И приспосабливаться я стану только до определенных пределов.
Поэтому я решительно приступил к обработке ран и ссадин Тома. А Стелла ассистировала мне.
Когда мы закончили и Том снова уснул, я стал собираться.
— Юрий! — робко сказала Стелла, — вы там говорили про рассрочку для соседей… Вы простите. Но она будет на всю сумму. У меня нет сейчас денег!
Я как-то забыл о деньгах и даже немного растерялся. Но ответил так, будто давно обдумывал ответ:
— Стелла, размер скидки и срок оплаты мы с вами обсудим позже. В любом случае завтра повязки стоит сменить, так что я снова приду вечером. И потом еще предстоит менять через день, пока раны не подживут. Так что время договориться у нас будет. Не волнуйтесь об этом, ладно?
И я, улыбнувшись ей на прощание, пошел к себе!
Неподалеку от Балтимора, особняк Элайи Мэйсона, 19 апреля 1896 года, воскресенье
На этот раз они собрались втроем — Элайя, Билл и Фред Морган. Разумеется, воскресенье началось с богослужения, потом был семейный обед, на котором присутствие Мэри и тети Сары мешало обсудить подробности, но после мужчины удалились в курительную, где им не мешал уже никто.
— Итак, дядя, ты говорил, что от детективов пришли новости. Не пора ли поделиться с нами? — перешел к сути Элайя.
— Этот парень, Ник Картер, оказался действительно головастым. Следы Воронцова он нашел уже на второй день. Тот действительно, как и предполагал Картер, останавливался на ночь в отеле поблизости. Но уже на следующий день он съехал.
