Свадьба отменяется! Помолвка - Вера Чиркова

- И про цветы и про подарки и про письма и про…

- Тсс, - травница нежно прижала пальчик к губам капитана, - хватит. Ты уже задал слишком много вопросов. Теперь моя очередь. На что ты обиделся утром - я знаю. Но они маги… эти Эр-Маджарские красавцы, нельзя было допустить между вами драку. За что ты бросился на герцога, я тоже знаю, он признался, что хотел заставить тебя ревновать. Но вот почему ты так стремительно ушел из беседки… я очень хочу понять?!

- Сел… - сообразив, как неверно истолковал слова травницы, Брант издал короткий стон, - тогда у меня остался только один вопрос, зачем тебе такой недогадливый и ревнивый капитан?!

- Вообще-то мне его пока никто не предлагал, - сокрушенно вздохнула травница, и чувствуя, как руки Бранта крепче притиснули ее к себе, добавила, - но думаю, в хозяйстве пригодился бы.

- Риселла! Я предлагаю мою руку, верность и имя… предложил бы и сердце, но оно и так уже целый год принадлежит тебе, - с наигранной легковесностью объявил Дрезорт, однако его глаза с таким напряженным ожиданием следили за девушкой, что она не решилась шутить дальше.

- Беру. Нельзя же разлучать сердце с хозяином…

- Любимая… - Брант, наконец, сделал то, о чем мечтал целый год, бережно приподнял за подбородок зардевшееся личико Сел и прильнул к её губам в нежном и жарком поцелуе.

Глава 15

- Как это произошло?

Ленбар не услышал в интонациях магини ни малейшего волнения или сожаления, только холодное любопытство.

- Там дежурил знахарь, маг второго круга, просто для порядка. Рана у Хисса почти зажила, мы держали его под заклинанием сна, собирались утром приступить к распутыванию защитных плетений. Без этого невозможно было прослушать его мысли, а добровольно он ничего говорить не захотел.

- Еще бы, - хмыкнула Тренна, - он же не дурак. Был. Это конечно отвратительно, то что я сейчас скажу, но я рада… что его больше нет. С меня упало сразу три кровавых клятвы, Хисс всегда был крайне предусмотрителен.

- Рассказать можешь?

- Две ты и так знаешь. Что Аглесса его дочь, а не принцесса. И что Мирена ее мать. А третья - насчет Риселлы.

- А что такое с Риселлой?

- Это давняя и довольно длинная история, но пока Гиза нет, могу рассказать.

- Расскажи. Все равно когда-то нужно это сделать. Ковену, чтоб подняться на ноги, придется заключать союз со всеми правителями.

- Сейчас это будет нетрудно, все в шоке от открывающихся преступлений Вестура. Надеюсь, Сандерс не будет его защищать?

- А ты еще не знаешь, что глава уже подписал приказ о роспуске совета и передачи всего его имущества ковену? Вместе со служителями, охраной и прочими работниками.

- Откуда мне знать, мы с Гизом мотались на Битар, за герцогом, - фыркнула магиня и взяла с вазы сливу.

Но есть не стала, покрутила в пальцах, задумчиво изучая лаковую, подернутую сизой изморозью кожицу и вздохнула.

- Ну, слушай. Двадцать лет назад, темной ненастной ночью в Лижский монастырь, где я обучала группу девочек, тайком приехала Аннигелл. Вернее, прибежала, оставив во дворе дома, нанятого на подставного человека, свой экипаж. Чтобы обмануть приставленных Хиссом стражников, ей пришлось устроить целый спектакль, поменяться одеждой и амулетами со служанкой, выйти через черный ход и калитку для прислуги. Но мы обе отлично понимали, что все это ненадолго. Хисс умел распутывать загадки, не стесняясь ни в средствах, ни в методах.

- Она подозревала, что он собирается подменить ребенка?

- Нет, знала точно. Между их покоями были еще одни, никем не занятые и всегда запертые. Немногие знали, что они смежные. Однажды Аннигелл решила навестить Хисса среди ночи, у беременных часто бывает бессонница. Настроенные на королеву сторожки не подняли тревоги и королева потихоньку пробралась почти до самой спальни советника. До этого случая она никогда так не делала, и Хисс пребывал в уверенности, что и не сделает. Не доходя нескольких шагов, Анни услышала женский голос и оцепенела, не зная, что предпринять. Хисс не позволял ей устраивать сцены ревности, объясняя, что она сама сделала выбор и не имеет права требовать от него верности.

- Скотина, - процедил сквозь зубы Ленбар, - извини, я перебил.

- Ничего. Он не скотина… вернее, был не скотиной… а худшим из негодяев… но тогда я ещё мало его знала. Так вот… в спальне советника была женщина, она о чем-то умоляла Хисса и горько плакала. Анни поразила эта горечь, как она мне сказала… у нее только от звука этого плача сердце сжималось. И тогда она решилась выпить одно очень полезное зелье, усиливающее слух. Его специально варили для нее придворные алхимики, на переговорах или приемах бывает очень полезно подслушать перешептывания или замечания. Ну, в общем Анни выпила зелье и услышала разговор так четко, словно говорили совсем рядом с ней. Она призналась, что едва смогла дойти до кресла. У нее ноги подкашивались от услышанного.

Женщина умоляла советника отпустить ее и отдать ребенка, но Хисс был непреклонен. Это моя дочь, объявил он, и она достойна лучшей участи, чем домишко твоих родителей. Если хочешь быть рядом с дочерью - соглашайся на мое предложение, иначе на твое место найдется более умная женщина. А тебе придется уехать… очень далеко и навсегда. Не бойся… убивать тебя не станут… проклятый амулет сработает, но замуж выйти придется за того, кого я выберу.

- Но ведь королева сразу заметит, что ребенок не ее, - еще пыталась бороться несчастная, однако Хисс захохотал так злобно, что у Анни душа оборвалась. - Да вы ведь все такие дуры, заявил он, просмеявшись, вам кого дашь в первый момент, того любить и будете. Тем более что я позаботился обо всем заранее. Но это не твоя печаль. Ты заявишь, что твой ребенок умер, и я назначу тебя кормилицей, вот и будешь кормить и ухаживать, как прежде. Только никогда даже на миг не забывай, что она больше не твоя дочь, не то… сама понимаешь.

- Знаешь, о чем я жалею? - прорычал побелевший Ленбар, - о том, что он уже сдох. Мне было бы намного легче, если бы я сам его убил.

- Лен… прости, - немедленно покаялась Тренна, - я не знала, что ты так к ней относишься… ты же мне ничего не говорил…

- Я думал, это и так все заметили, - горько ухмыльнулся Ленбар, - но до этой минуты полагал, что она еще его любит… и не считал себя вправе лезть в её жизнь.

- Все мы делаем одинаковые ошибки, - с неожиданной горечью вздохнула магиня, - но знаешь, что самое обидное? Таково странное свойство человеческой натуры, мы совершенно не учимся на чужих промахах и несчастьях, нас не останавливают ни предупреждения, ни советы! Ничего! Раз за разом, поколенье за поколеньем девушки повторяют ошибки своих бабушек, снова и снова поливая слезами свою разбитую жизнь.