Избранное - Андрей Егорович Макаёнок

Л е в о н. Да что вы? Что в России — земли мало? (Панически.) Не имеете права! Я жаловаться буду! Нет такого закона!

Б у й к е в и ч. А мы теперь сами пишем закон.

Л е в о н. Не имеете права! Ленин что говорил? Нет законов пензенских или рязанских. Должны быть всероссийские!

Б у й к е в и ч. Ленин говорил и про инициативу местных органов…

М и х а и л. …и что следует учитывать их опыт при издании всероссийских законов.

М а к с и м. А теперь, если охота не прошла, давай выпьем за коммунизм!

Л е в о н. За коммунизм я выпью, а своего участка не отдам. Не имеете права! Я найду закон в области, а ежели и там… То я достучусь до самой Москвы. Там за перегибы знаешь как?

М а к с и м. А мы тебя не перегибаем. Мы тебя выпрямляем.

Л е в о н. Выпрямляли быку рога, да свернули ему шею. А я не хочу! И потом… Ты, Максим, что? Сватать пришел или со мной ругаться?

Б у й к е в и ч. Левон Степанович! Разве ты не понимаешь? Мы пришли сватать твою дочку Соню за Михаила, а тебя — в коммунизм.

Л у ш к а. Мужички, золотые мои! Да хватит вам! Левон ведь что предложил? Если хочет Михаил, пусть переходит хозяином в наш дом. Вы спорите, а Мише и слово не дали сказать… Сам пусть…

Л е в о н. Правильно. Михаил, скажи сам.

С о н я (тихо). Хоть ты не перегибай.

М и х а и л. Дорогие Левон Степанович и вы, Лукерья Ивановна! И я, и Соня благодарим вас за ваше согласие, за вашу ласку, за ваше искреннее предложение. Но скажем вам также откровенно. Для нас ваши споры давно решены. Не нужны нам ни садки, ни большие приусадебные участки. Мы с Соней на службе на ферме. Там и работы хватает и заработков. А лебеду полоть нам некогда будет. Вот так. Жить мы будем в новом доме, на новой улице. За это мы благодарим и правление колхоза и председателя нашего, Павла Петровича.

Л е в о н. Та-ак… Значит, так? (Соне.) Ну, дочка, думай сама, решай сама… (С явным намерением разжалобить Соню.) Только не забывай нас. Вдвоем мы останемся. Помни и о том, что все это (жест по хате) мы для тебя постарались, тебе свили это гнездо… А теперь… Ну, смотри сама…

С о н я. Папа, да разве я… разве мы с Мишей забудем?!

Л е в о н. Так. Значит, так.

С о н я. Миша! Может, мы еще подумаем?

М и х а и л. А разве мы не думали? Не говорили? Соня? Неужели ты согласна повторить жизнь своей матери, своей бабушки?

Л е в о н. А что ее мать — голая или голодная была?

М и х а и л. Мало этого! Соне этого мало!

Л е в о н. А там, на новой улице, будет больше? Там ведь усадьба всего десять соток.

М и х а и л. Левон Степанович! У нас в колхозе шестьсот восемь гектаров приусадебных земель, обрабатываемых вручную. (Достает из кармана записную книжку, объясняет Левону, внушает ему.) Это в век автоматизации, механизации, кибернетики, космических полетов. За этими полгектарными огородами нужен повседневный уход. И что же получается? (Тычет пальцем в записную книжку.) Каждый день в нашем колхозе тысяча двести одиннадцать человек привязано к своим дворам. Как же развивать хозяйство? И потом о людях надо заботиться, о дочери своей, о жене. Надо же им отдушину дать, а не так: с колхозного поля или с фермы, без отдыха — на свой огород. Нельзя же так жилы тянуть! А полгектара — это анахронизм! И доля, которую вы облюбовали для Сони, — тоже анахронизм! Соня! Ты… (Ласково.) Соня, идем погуляем. Слышишь? (Направляется к выходу.)

На улице поют девчата.

С о н я (бросилась к отцу, к матери). Папа! Мама!

Б у й к е в и ч. Идите гуляйте. А мы тут сами…

С о н я, оглядываясь на родителей, идет к  М и х а и л у, они уходят на улицу.

К л а в а (подвыпившая). «Посею гуро-чки-и…»

Л е в о н. Погоди, Клавдия! Что это Михаил сказал? Полгектара — это анахронизм. Что это означает?

М а к с и м. Не разобрался? Не понимаешь?

Л е в о н. А ты понимаешь?

М а к с и м. Понимаю.

Л е в о н. Тогда разобъясни мне, темному.

М а к с и м. Анахронизм — это значит: а на хрена ему твои полгектара.

Буйкевич хохочет.

К л а в а (опьяневшая, снова запевает).

«Посею гурочки

низко над водою.

Сама буду поливать

горькою слезою…».

З а н а в е с.

Действие второе

Дальше события будут развиваться вот здесь, в кабинете Глуздакова. Сюда явится в поисках закона и защиты Левон.

Кабинет Глуздакова обставлен без особой фантазии и выдумки. Учреждение это государственное, кабинет государственный, и человек, восседающий тут, тоже на государственной службе.

И дела тут должны решаться действительно важные, государственные. По разумению Глуздакова, вес, солидность делу и человеку, ведущему это дело, придает секретность и таинственность. Поэтому воплощением веса, солидности и таинственности является большой сейф, огромный сейф. Вероятно, только скромность и чувство меры не дали возможности Глуздакову переоборудовать весь кабинет в сейф или в сейфе сделать кабинет. Не думайте, что хозяин кабинета какой-нибудь хлюст или легкомысленный молокосос. Отнюдь нет. Глуздаков — муж солидного возраста, завтрашний пенсионер, с брюшком и одышкой, с лысиной во всю голову, до затылка. Однако лицо пухленькое, розовенькое, как у новорожденного. Усталые глаза просят сочувствия. Движения у Глуздакова несмелые, осторожные, замедленные. Все в нем свидетельствует о том, что душа и тело его ждут покоя, тишины, пенсии.

Немаловажно присмотреться и к мебели в этом кабинете. И кресла, и стол, и стулья — под стать хозяину: с ними следует обращаться осторожно. Когда-то они были крепкими, надежными, устойчивыми, а теперь поизносились, время и многочисленные заседания сделали свое дело.

Бухгалтеры называют это действие времени амортизацией и обычно не очень противятся списанию такой мебели с баланса. Непонятно только, почему Глуздаков дорожит этими креслами да стульями — то ли бережливости ради, то ли душевная привязанность и привычка к этой мебели берет свое, а может быть, устоявшийся вкус его попросту отрицает новые формы мебели. В старом башмаке ноге удобнее, чем в новом, неразношенном… Не будем хаять за это Глуздакова — на вкус и цвет товарища нет: кто любит попа, кто — попадью, а кто — попову дочку. За столом сидит сам  М и т р о ф а н  С а з о н о в и ч  Г л у з д а к о в  и внимательно слушает то, что читает в большой ведомости его помощник и правая рука  Т е с а к о в.

Т е с а к о в (читает быстро, привычно, профессионально). «…Беспартийный, не был, не был, не участвовал, не привлекался, не колебался, не имеет, не имеет, нет, нет». (Делает паузу, чтобы дать возможность переварить Глуздакову прочитанное.)

Г л у з д а к о в. Не имеет. Кристалл. Слушаешь такую анкету, как музыку. Дальше.

Т е с а к о в (читает). «Зайграй Михаил Максимович, член КПСС, высшее, зоотехник, белорус, не был, не был, не участвовал, не привлекался, не колебался, не имеет, не имеет…»

Г л у з д а к о в. Молодой еще, потому