Легенда об Иных Мирах - Наталья Баранова

Сознание поплыло. Образы и мысли путались, переплетались неожиданно, выплывали обрывки воспоминаний, связывались между собой в невообразимых сочетаниях. Воздух вокруг мерцал и плыл, и был густ как сметана. Или вовсе отсутствовал? Чувствуя, как на глазах выступают слёзы, он хотел отвернуться, уйти от пристального взгляда невероятно – синих, нереальных глаз. Взгляда непостижимого, вызывающего одновременно ликование и боль, и понял, понял каким-то глубинным пластом сознания, что сделать этого не может. Невероятная, невозможная магия этого взгляда держала его в плену, не позволяя шевельнуть и пальцем. Самое худшее было то, он понимал, он неведомым образом знал об этом, – эта невероятная, невозможная птица, что так пристально и прожигающе смотрит на него, смотрела не в глаза и лицо, смотрела сквозь, заглядывая в саму душу. И не было возможности от неё что-то спрятать и скрыть. Всё, что он пытался скрыть, немедленно обрушивалось на него, усиленное в сотни, десятки сотен раз, и он тонул и барахтался в этих воспоминаниях.

В какой-то миг ему показалось, что он сходит с ума, что он давно сошёл с ума, и это только очередная галлюцинация, очередной перевёртыш в мире его грёз. И в этот момент Астенис, отвернувшись, вновь раскинула крылья. Взмахнув ими, превратилась из огненной, золотой, в малиново-алую, словно догорающая головешка, и медленно погасла, рассыпавшись пеплом по поверхности озера. Илант, подняв руку, отёр пот со лба и взглянул на Рокшара. Контрабандист был бледен, и так же устало отирал пот со лба. Выглядел он измученным и больным.

– Идём отсюда, – отчего-то тихо, очень тихо, пробормотал рэанин.

Он обернулся, готовый уйти, и застыл на месте не в состоянии двинуться с места, не в состоянии двинуться или шевельнуться от удивления. Рядом, в двух шагах, он увидел, словно в зеркале, самого себя. У человека вынырнувшего из темноты было не только его лицо. У него были такие же жесты и мимика, такое же выражение на лице. На какой-то миг, на стотысячную долю секунды ему показалось, что это, может быть, Рэй. А через эту стотысячную долю секунды, он понял, что это не так. Потому как рядом с его отражением возникло отражение Рокшара – второй, такой же юный и смелый, с таким же тонким, породистым лицом и такими же, светлыми, словно льдинки, глазами, с такими же, как у контрабандиста, уже привычными жестами, и пластикой дикой кошки.

Рокшар тихо вздохнул и отступил на шаг, туда, где светлое, чистое озерцо застыло, как лёд, слегка блестя, в неизвестно откуда изливающимся, свете. Илант невольно повторил то же движение. К тому же, пути назад, к выходу больше не существовало. За спинами их двойников возникла такая же чёрная, сдержанно поблёскивающая стена, как и другие стены, окружавшие озеро. Илант медленно огляделся, заметил растерянность на лице Рокше, отметил, что тот не испуган, а только бесконечно изумлён, и это открытие прибавило уверенности.

– Кто вы? – тихо, облизнув пересохшие от волнения губы, спросил Илант.

Его двойник слегка шевельнулся на месте, и сделал шаг вперёд, словно перетёк из одной точки в другую, слабо улыбнулся, присущей самому Иланту улыбкой и протянул ему руку. Юноша закусил губу, глядя на это медленное и совершенно нереальное движение. А ещё, глядя на своего двойника, он невольно отметил, что тот по сути, такой же, как птица, сгоревшая над озером, что он тоже состоит из этого, холодного света, из этого призрачного огня, и что взгляд у него тот же – пронизывающий всезнанием, но только не испытывающий, а полный тепла.

Ответ возник в сознании, словно вынырнув на поверхность из глубины его собственного существа. Вначале он подумал, что это есть только его, случайная и шальная мысль. Он попытался отогнать её, но мысль не уходила. И было в ней нечто, едва уловимо отличное, странное, чужое. А взгляд и улыбка его двойника говорили, что это скорее его ответ, нежели мысль самого Иланта. Впрочем, не ответ двойника, так как пришло понимание и того, что двойник – лишь посредник, призрак для обоих миров, между которыми был посредником, меж людьми и информаторием Странников, одним из немногих случайно встреченных следов Аюми. Аюми?

Илант почувствовал, как по спине бежит нечто похожее на ток. Двойник, приблизившись, коснулся руки юноши и повёл за собой. Прикосновение было странным, нематериальным, и, тем не менее, ощутимым, как соприкосновение со слабым силовым полем. Глядя, как от этого прикосновения, всё тело покрывается тонкой дымкой радужных сполохов, юноша улыбнулся. Оглянувшись, увидел, что и Рокшар стоит, одетый таким же, искрящимся, облаком сполохов, за дымкой которого почти не видно лица и тела, словно за матовым стеклом. А потом, в какой-то миг всё закружилось и завертелось перед глазами, поплыли мимо стены и потолок, кружась, поменялись друг с другом местами. В какой-то момент он вдруг понял, что в голове безумная каша из ответов на гнездящиеся в голове вопросы, и что все ответы он просто не в состоянии воспринять и запомнить, как не в состоянии, за столь короткое время и правильно их сформулировать. Но и это было не всё. В его бедной голове было место и для удивления Рокшара, и его сумбурных вопросов, и ответов на них, и для его эмоций и для его смущения и для его понимания, что на какой-то момент, они, двое вдруг стали едины чувствами и мыслями. Едины, как одно целое.

А потом и это чувство оставило его. Был свет, было чувство падения и полёта, свободного, ничем не стеснённого парения. Было небытиё, окрашенное красками жизни. Было биение пульса, ровное, ритмичное биение и отголосок дальних гроз с их глухими далёкими раскатами. Потом исчезло и оно, это, последнее ощущение и наступило небытие.

Очнувшись, лёжа на прогретом солнечными лучами камне, он приоткрыл глаза и, щурясь, стал смотреть на небо. Небо было синим и глубоким, там, в небе парила птица, расправив широко крылья, нарезала круги. И не было ничего, что напомнило сумрачную и сказочную пещеру с застывшим, как лёд, озерцом в середине. Чуть приподняв голову, он увидел лежащего рядом, на камне Рокшара. Контрабандист дышал глубоко и ровно, словно во сне. Вздохнув, Илант перекатился со спины на живот и огляделся. Нигде вокруг не наблюдалось ручья, пещеры и водопада. Не было слышно лая собак. Местность, если не считать птицы в вышине, казалась пустынной, как необитаемый остров. Он толкнул Рокшара в бок, контрабандист недовольно передёрнул плечами и открыл глаза. И сразу же резко поднялся.

– Где мы?

– А я знаю? – вздохнул Илант, – Кстати, мне придремалось или?

– Что придремалось?

– Аюми.

Рокшар слегка пожал плечами.

– Мне тогда тоже, оно же пригрезилось, – проговорил негромко, – но, знаешь, об этом лучше никому посторонним не говорить. Лучше будет.

– За сумасшедших примут?

– Не только, если примут за дураков, так это – полбеды. Хуже если поверят. Если поверят, так от нас не отступятся. Раритеты Странников в хорошей цене на Раст-Танхам. И на Эрмэ.

– Шутишь? – присвистнул Илант.

– Если бы, – откликнулся Рокшар.

Он протянул ноги и вновь лёг, закинув руки за голову. Лёгкий ветер растрепал его волосы по камню. Ветер был тёплым, совсем не как в горах, и напоенным ароматом трав. Вздохнув, Илант подтянул к себе рюкзак, ставший неожиданно лёгким, достал из него последнюю буханку хлеба, разломив, половину отдал Рокшару. Контрабандист взял её молча, посмотрел, и, усмехнувшись, разломил надвое.

– И куда дальше, – спросил он, прежде чем вонзить зубы в хлеб.

– Вниз, – ответил Илант, чувствуя неловкость, – Вниз, к людям, не наверх же.

Рокшар кивнул и молча поднялся на ноги. Поднялся и Илант, закинув за плечи рюкзак, он молча пошагал по едва намеченной тропке, то ли давно нехоженой, то ли протоптанной не людьми. Пробираясь по каменистой расселине, иногда, наверное служившей ложем пересыхающему ручью Илант вдруг и внезапно понял, что эта местность смутно ему знакома. Волнение охватило душу, и он прибавил скорости, чувствуя неведомо откуда взявшиеся силы. А более того помогала надежда, смутная, не полностью осознанная, как путеводная звезда.

Там за расщелиной начинались луга, бескрайние, похожие на море, с волнующимися под ветром травами. Цветущие луга медоносов. И, в который раз, от волнения пересохли губы. Отбросив в сторону рюкзак, Илант закинул руки за голову, и внезапно радостно закричал, чувствуя, что просто не может сдержать этот вопль ликования, рвущийся из груди.

Где-то далеко, в вышине, похожая на плывущее облако, на белоснежный купол, венчающий остров, плавала громада ледника, укрывшего от посторонних глаз скалистые стены гор. Эта картина была так знакома, что спутать её он не смог бы ни с чем. Чувствуя, как выступают на глаза непрошеные слёзы, слёзы радости, он замолчал, чувствуя, как мир плывёт под ногами, опустился на землю.

– Форэтмэ, – удивлённо и радостно выдохнул он, понимая, что никак не может объяснить это странное, сверхъестественное перемещение туда, куда так долго стремился и шёл. – Форэтмэ, – повторил, всё ещё не веря собственным глазам.