Разрыв шаблона - Владимир Соловьев

Сейчас не только наша страна, но и весь мир очевидно находится в идеологическом тупике. С одной стороны – достаточно бездуховное либертарианство, где порок воспринимается как свобода и право личности. С другой – ужасающий своей средневековой психологией воинствующий исламизм. А с третьей – тонкая прослойка, формирующаяся на мощной платформе традиционной западной, европейской, христианской философии, но с невыраженным представлением о том, как это должно отразиться на экономической модели.

В чем здесь проблема? Непонятно, на какой опыт опираться. Российская экономика как таковая практически никогда не была свободной. Смешно на полном серьезе говорить о нескольких столыпинских годах или о времени колоссального скачка в развитии в конце XIX века. Все-таки необходимо понимать, что в России всегда был царь и никогда не было священного права частной собственности – это понятие вообще не сформировано у русского человека. Именно поэтому экономические воззрения, свойственные, как правило, россиянам, опирающимся на историческую память, по большому счету сводятся к тому, что завтра никогда не наступит, поэтому нет никакого смысла ни зарабатывать, ни откладывать, а надо грабить награбленное и тратить заработанное. И отношение к бизнесу поэтому крайне негативное – он воспринимается как не вполне достойное, суетливое и глупое занятие.

На эту психологию очень удачно легла предложенная Западом модель развития нашей страны со времен ее победы над здравым смыслом – то есть с 1991 года. О чем нам тогда говорили? О том, что все, что было в советское время, по сути, бессмысленно. Экономика такая никому не нужна. Не нужна ни наша электроника, ни наши машины – ничего наше не нужно. Вот есть сырье и материалы – их и поставляйте. Ну, может быть, еще что-то из военных технологий.

И дальше начинаются традиционные русские причитания и самоуничижение. Да вы только подумайте, да кто мы такие, чтобы с ними тягаться?.. И совершенно неожиданно вдруг выяснилось, что в то время, пока другие страны пытались сохранить какое-никакое, но свое производство, нам оказалось гораздо выгоднее продавать наши ресурсы и на вырученные деньги покупать все. Абсолютно все. То есть мы превратились из страны с пусть несовершенной, но реальной экономикой в страну-торгаша, совершив крайне унизительную трансформацию. Под экономикой стала подразумеваться тупая внешнеторговая деятельность: ты перегоняешь за границу сырье, при этом даже не заморачиваясь его переработкой (потому что тебе сказали, что это лишнее), а оттуда получаешь доллары, на которые закупаешь все, что тебе нужно.

Таким образом происходило подсаживание экономики как на нефтяную, так и на валютную иглу. При этом напомню, что основными экономическими советниками были американцы. А те люди в российском правительстве, которые провоцировали нас уйти от советской доктрины хозяйствования, от государственного плана и тому подобного, все-таки достаточно плохо представляли себе реальную экономику, существуя скорее в мире абстрактных теорий.

Жизнь оказалась крайне жестока. При резком падении цены на нефть вдруг стало понятно, что все, конечно, здорово, но почему-то мы ничего своего не производим. Притом до смешного – в какой-то момент пришлось буквально днем с огнем бегать и кричать: «Ау, ау, где же вы, российские продукты?» А когда они все-таки появились, то были настолько ужасающего качества, что было непонятно, зачем за это платить. Конечно, есть исключения, рассказы о которых доставляют искреннюю радость. Но сейчас речь не о позитивных примерах, а о понимании общей тенденции.

Сейчас возникла прямая необходимость только в одном – в восстановлении реальной экономики. Готовы мы к этому? Нет. Ни наши финансовые институты, ни наша психология, ни наши управленцы, которые в принципе не понимают, что значит брать и работать. «Как – не торговля? А что еще? Что, оказывается, земля может быть в реальном экономическом обороте? Это с какой радости? Чушь какая!»

Даже наши банки заточены под финансирование и кредитование именно торговых операций, а отнюдь не промышленных. «Длинные» деньги? Забудьте, это невозможно. По многим причинам, и все они достаточно очевидны. А главное, все вдруг начали говорить: «Государство! А что ты сделало, чтобы мы слезли с нефтяной иглы?»

Возникает встречный вопрос: «А что государство может сделать?»

Сейчас же не советское время, когда все заводы и фермы принадлежали государству. Государство, по большому счету, может лишь частично влиять на те компании, где ему принадлежит заметная доля, либо создавать атмосферу, писать законы. При этом, что характерно, не в интересах того или иного чиновничьего клана, а в интересах развития экономики в целом. И тут выясняется, что даже люди, которые этим занимаются, не очень хорошо вообще представляют себе, как живет российский бизнес и что происходит с российской экономикой. Они скорее живут в мире своих иллюзий, что многое говорит как об уровне их профессионализма, так и о реальном желании разобраться с проблемой (такое желание, на мой взгляд, практически отсутствует). Самый страшный вопрос на засыпку для любого министра – это поинтересоваться у него, какова суммарная налоговая нагрузка на бизнес. Возникает неловкая пауза.

Ряд экономистов традиционно ругает Алексея Леонидовича Кудрина, много лет проработавшего министром финансов. Замечу, правда, что именно его идея создания резервных фондов помогла пережить все голодные годы. Но вот в чем проблема: вот собрал ты деньги, пережил. А если «тощие» годы не кончились? Если деньги кончились первыми? Что будем делать – экономики-то нет! То есть, по большому счету, вся психология Кудрина сводится к принципу «выплыл на поверхность – дыши полной грудью, набери побольше кислорода; а когда стало тяжело и ты ушел под воду – жди, вдруг вода схлынет». А если не дождался? Что – тонуть?

Завывания, которые все чаще звучат с правой стороны российского политического спектра, мне кажутся крайне опасными. Почему? Они подсовывают простые ответы, говоря: «Найди внутреннего врага и уничтожь его».

Вот есть Украина. Там все устроено очень удобно: «Все, кто не поддерживает нас, – наши враги. Мы должны их уничтожить». Видишь, Украина? Вот где настоящие патриоты и герои! Вот где твой кадровый резерв!

Но это кадровый резерв чего? Экономики – нет. Финансов – нет. Тогда чего? Ура-патриотизма, ненависти, гордости, доблести, всего того, что хорошо на войне? Ну наверняка. Но какое отношение это имеет к строительству жизни внутри страны? «Ах, вы не с нами, значит, вы против нас!» – и дискуссия встает на привычные рельсы.

До чего такие деятели доведут экономику у нас? Ну ясно, что не выведут в светлое будущее.

Смотрите, как интересно сейчас все происходит. Вот ввели против нас санкции. Мы уже говорили о их пользе и вреде. Но обратите внимание на такой момент: все эти санкции приняли страны, в которых есть базы НАТО или стоят американские войска. То есть это страны, которые по факту уступили часть своего суверенитета. Страны действительно независимые санкции не поддержали. Почему?

Вот и ответ на вопрос, зачем нужны базы. Поэтому России неплохо было бы рассмотреть возможность отвечать асимметрично. Нам говорят: «Ну что за глупости, посмотрите, Россия – это всего лишь 2 % мирового ВВП, о чем вы говорите, такой экономики нет!» Конечно. Но это не мешает России иметь одну из самых многочисленных и хорошо подготовленных армий в мире. Хотя, конечно, статистика иногда подкидывает нам удивительные цифры. Недавно подсчитали, что средняя зарплата российского футболиста – чуть ли не 65 млн. рублей в год, исходя из чего получилось, что мы вошли в пятерку стран с самым высоким уровнем зарплаты футболистов. А интересно было бы провести сравнение: как насчет зарплаты учителей? Врачей? Инженеров? Ну так, по широкому спектру. Мы тоже входим в пятерку? Или только футболистам так повезло?

Новороссия в этом плане – очень опасный проект. Она может пробудить у народа ложное ощущение, что автоматом можно все решить. Но автомат – это начало разговора, а отнюдь не его окончание. Привлекательность зависит не от автомата, а от того, какую экономическую модель ты выстраиваешь. И нам пора уже отойти от завываний, причитаний и поиска внутренних врагов и заняться построением такой экономической модели, которая дала бы возможность развиваться независимо от внешних факторов, то есть уйти от торгашества к реальной экономике. Конечно, это довольно сложно сделать с учетом удивительной политики нашего правительства. Когда объявили наши контрмеры в виде санкций на ряд продовольственных товаров, казалось – ну что, здорово, сейчас мы эту группу заместим. Но оказалось, что параллельно с этим было сказано: «Мы сейчас съездим поищем других поставщиков, и да, кстати, санкции мы, скорее всего, вводим на год, а потом их отменим». Ну и кто на таких условиях будет вкладываться? Риски-то ради чего?