Кн. 4. Алхимический марьяж Алистера Кромптона. Билет на планету Транай. Обмен разумов - Роберт Шекли

Самой известной достопримечательностью Бренх'а безусловно является ресторан «Караван-сарай Макса» на улице Литл Даг, сразу за памятником Джону Чивви, нежному певцу Бэдленда. «Макс» — это целый музей с анфиладой залов, в которых представлено кулинарное искусство двадцати четырех миров. Это единственное место на Йигге, где привередливый некчериз с планеты Рамбл может получить чашечку своей любимой скоблянки из мозгов и клубней, прибывший издалека моряк с Драмфитти насладится заливным из кошатинки, а нью-йоркцы с Сола III найдут свои родные пастрами, сувлаки и пикули с укропом.

И в это вот знаменитое заведение как-то вечером зашел сухопарый невысокий землянин. Судя по многочисленным красным пятнам на куртке, он явился сюда прямо с Кровавой реки. У него было суровое, неулыбчивое лицо клерка с крепко сжатыми губами. Ничего особо примечательного в нем не было, но какая-то атмосфера неуравновешенности, близкой к безумию, окружала его, и это не предвещало ничего хорошего.

Старший официант безошибочно учуял что-то неладное и сразу же отправил к посетителю Герту Симз.

Герта — крупная, полногрудая женщина с большим приятным лицом, обрамленным веселыми рыжими кудряшками, умела управляться с такими странными типами. Она и сама была немного странной.

— С чего начнем? — приветливо спросила она, протягивая Кромптону огромное сувенирное меню с тремя тысячами тремя названиями блюд. — Выпьете глоточек для аппетита? Напитки у нас — на любой вкус.

— Ни с чего не начнем, — жестко заявил Кромптон. Он внимательно изучал меню, пока не дошел до раздела «Земные лакомства». — Мне, пожалуйста, дуврский палтус без масла, зеленый салат без приправ и большой стакан молока. Еще кусочек прожаренного тоста и...

Он замолк на полуслове. Герта ждала с карандашом наготове. Она заметила, как исказилось лицо клиента. Похоже, в нем шла какая-то внутренняя борьба: лицо его менялось беспрестанно, будто он надевал на себя то одну, то другую маску.

— Я знаю, как это бывает, когда не знаешь, что выбрать, — посочувствовала Герта.

Клиент с большим усилием взял себя в руки.

— Вы должны извинить меня, — сказал Кромптон, — у нас тут возникли трудности... то есть, у меня возникли кое-какие трудности.

— Не надо спешить, — сказала Герта. — Вы прямо из пустыни? Там не больно повыбираешь, что поесть.

— Совершенно верно, — согласился Кромптон. — В первый раз возникла такая проблема.

Лицо его снова задергалось, различные гримасы сменяли друг друга с неуловимой скоростью. Похоже, будто два парня спорят друг с другом, подумала Герта.

— Ну ладно, — сказал клиент, — принесите нам фунт нью-йоркского бифштекса с кровью, без овощей.

— Очень хорошо, — сказала Герта.

— А также сечуанские[29] лакомства. И палтус, пожалуйста. Боюсь, вам такой набор кажется не совсем обычным.

— Ах, если бы вы знали историю моей жизни, — вздохнула Герта, — вы поняли бы, что никакими странностями меня не удивишь. Что будете пить?

Клиент снова изменился в лице, но быстро успокоился.

— Мы... я хотел бы кружечку «Лаки Лейджера», стакан молока и хорошего французского вина.

Когда стол был накрыт, Герта заметила, что клиент чередует разные блюда в строгой последовательности. Примечательно, как при этом менялось выражение его лица: вот оно расплылось от удовольствия — и тут же скривилось в гримасе отвращения. Еда, похоже, его не успокоила, поскольку он беспрерывно что-то бормотал себе под нос.

Герта прислушалась.

— Я просто не выношу запах этого мяса... — ворчал клиент. — Шел бы ты куда подальше со своими китайскими помоями... Что это за гадость? Разве сейчас твоя очередь? Лумис, ты сожрал вдвое больше, чем мы оба вместе взятые...

К концу обеда клиент весь покрылся потом, руки его тряслись, казалось, его вот-вот хватит кондрашка.

И Герта приняла решение — решение, которое она принимала всегда при виде одинокого, больного странника, которого никто не пожалеет, разве что родная мать.

— Послушайте, — сказала она, — похоже, вы порядком взвинчены. У вас есть где остановиться?

Клиент прекратил свое ворчанье и взглянул на нее страдальческими глазами.

— Пока нет. Вы знаете какой-нибудь тихий отель?

— Вы шутите? Да ни в каком отеле вам не только комнаты не дадут, вас в таком виде даже на порог не пустят, Вот, держите, — и она положила перед ним ключ.

— Что это?

— Это ключ от моей комнаты. Подниметесь по служебной лестнице, в конце коридора — моя комната. Согласны?

— Очень мило с вашей стороны... — замялся Кромптон. — Право же, я не знаю... — По лицу его прошла болезненная судорога, и он продолжил совсем другим тоном, обволакивающим и нежным: — Моя дорогая, как вы добры! Как только я немножко оправлюсь, я вам возмещу... — Тут голос снова изменился, на сей раз он был грубым и хриплым: — Большое спасибо, леди. Я вам не помешаю...

Клиент расплатился и неуверенной походкой направился к лестнице, позвякивая ключом, словно это был ключ к вратам рая. Герта провожала его взглядом. К ней подошел старший официант и тоже посмотрел ему вслед.

— Герта, — сказал он, — куда ты вляпалась на сей раз?

Она пожала плечами и нервно рассмеялась.

— Что это за парень? — спросил официант.

— Не знаю, Гарри. Может, безработный чревовещатель, к тому же чокнутый. Послушал бы ты, как он тут разговаривал на разные голоса!

Глава 2

Вернувшись к себе, Герта обнаружила, что мужчина, которого она приютила, распростерся на полу в жестокой горячке. Она с трудом уложила его на кровать, а сама пристроилась рядом на стуле, вслушиваясь в его бессвязные речи.

Вскоре она уже различала три голоса, препиравшиеся между собой, причем у каждого было свое имя. Кромптон был тот, с кем она разговаривала в ресторане вначале. Казалось, он был главным, но двое остальных яростно оспаривали его лидерство. Он был педантичен, рационален, сдержан, говорил негромко и взвешенно. Лумис показался ей легкомысленным малым, рафинированным и опытным сердцеедом. Третий, Стэк, производил впечатление человека крутого и буйного, но было в нем и что-то мальчишеское, легко ранимое. В его голосе звучали сила, страсть и упрямство. Иногда они обращались к четвертому, Финчу. Он, по-видимому, был одним из них, но ни разу не произнес ни слова.

Герта решила, что она любит их всех, только каждого по-своему. Но фаворитом был Кромптон, его она жалела.

Казалось, их спор никогда не кончится. К рассвету, когда речной туман прокрался в комнату, Герта озябла. Три голоса все не умолкали. Она попыталась вмешаться в разговор, но они ее не заметили. Тогда, поразмыслив немного, она забралась к ним в кровать.