Мистики и маги Тибета. - Автор неизвестен

Дальше ему попался на пути селянин и попросил Нароту помочь содрать шкуру с дохлого осла. Такая работа выполняется только "неприкасаемыми" (париями); контакт с ними, даже только близость с ними, оскверняет индуса чистой касты. Брамин Нарота, полный гнева и отвращения, спасся бегством, а голос невидимого Тилопы издевался над ним: "Это был я".

В другой раз он увидел человека, волочащего за волосы рыдающую женщину. Женщина взывала о помощи. Свирепый человек сказал Нароте: – Это моя жена, помоги мне ее убить, а если не хочешь, то по крайней мере, ступай себе мимо. – Но Нарота пришел в негодование, бросился на негодяя, избил его до полусмерти, освободил его жертву и… снова все исчезло, и тот же голос презрительно хохотал: "Это был я".

Все дальнейшие приключения развиваются аналогичным образом. Искусный волшебник Нарота никогда и представить себе не мог подобной фантасмагории. Он чувствует, что сходит с ума. Но его желание разыскать Тилопу и стать его учеником только возрастает. Он бредет по стране наугад, громко взывая к чародею и, зная теперь, что тот может явиться под какой угодно личиной, простирается у ног каждого встречного.

Как-то вечером Нарота пришел на кладбище. В одном его углу алел развалившийся костер. Из него еще вырывались время от времени языки мрачного пламени, освещая среди головешек покоробленные, почерневшие человеческие останки. Нарота смутно различил у костра лежащую на земле фигуру. Он подошел с намерением получше рассмотреть ее… и услышал знакомый ехидный смешок. Он понял и пал ниц, хватая ноги учителя и ставя их себе на голову. На этот раз Тилопа не исчез.

В течение многих лет бывший жрец раджи повсюду следовал за учителем, не проявлявшим ни малейшего намерения обучать его чему бы то ни было. Наоборот, Тилопа, всеми способами испытывая его покорность, его доверие, подвергал его множеству различных искусов. Приведу только некоторые из них.

По обычаю аскетов Индии Нарота отправился как-то за подаянием и, вернувшись с чашей, полной риса и пряностей, предложил ее учителю по правилам ученик может поесть только после того, как насытится учитель. Тилопа уничтожил все до единой крошки и заявил, что он с удовольствием съел бы еще. Нарота не стал ждать более категоричного приказания, взял пустую чашу и снова отправился в гостеприимный дом, где его так хорошо угостили. Дома никого не оказалось, и дверь была на запоре. Ревностного ученика это обстоятельство нисколько не смутило, он высадил дверь, нашел на кухне стоявший на огне рис и овощи и принялся наполнять чашу кушаньем, показавшимся Тилопе таким вкусным. Хозяева застали его на кухне за этим занятием и хорошо проучили. Жестоко избитый Нарота притащился к учителю, но тот не выразил ни малейшего сочувствия.

– В какую, однако, скверную историю ты из-за меня попал, сказал он, усмехаясь, – не раскаиваешься ли ты, что стал моим учеником?

Нарота со всей энергией, какую только мог собрать в своем плачевном состоянии, принялся уверять, что он не только не жалеет, что последовал за таким гуру, но считает, что нельзя заплатить слишком дорого за честь быть его учеником, даже если пришлось бы купить эту честь ценой своей жизни.

В другой раз, проходя вдоль канавы для стока нечистот, Тилопа сказал сопровождавшим его ученикам: "Кто из вас напьется отсюда воды, если я прикажу?"

Нужно понимать, что речь шла не только о преодолении естественного чувства отвращения, но и о совершении акта ритуального осквернения, имеющего для индуса чистой касты очень серьезные последствия: он ведет за собой исключение из касты и превращает в парию. Но, пока остальные колебались, брамин Нарота бросился вперед и напился зловонной жидкости.

Следующее испытание было еще более варварским. Учитель и ученик жили тогда в хижине на лесной опушке. Однажды, вернувшись из селения, Нарота застал святого за странным занятием: за время его отсутствия Тилопа выточил из бамбука много длинных иголок и теперь закалял их на огне. Он с удивлением осведомился, что учитель собирается делать с ними.

Маг улыбнулся странной улыбкой. – Можешь ты стерпеть боль, если я ее тебе причиню? – спросил он.

Нарота ответил как всегда – он принадлежит учителю всецело, учитель властен делать с ним все, что ему заблагорассудится.

– Хорошо, – сказал Тилопа, – протяни руку. Нарота повиновался, и учитель вонзил ему под каждый ноготь по иголке. Справившись со всеми пальцами на руках, он проделал то же со всеми пальцами на ногах. Затем, заперев мученика в хижине, приказал оставаться там, пока он не вернется и, как ни в чем не бывало, спокойно ушел. Свирепый гуру вернулся только через несколько дней. Ученик сидел скорчившись на полу хижины, и иголки по-прежнему торчали у него из-под ногтей.

– О чем ты думал, пока сидел здесь один?, – спросил Тилопа. – Не считаешь ли ты меня бесчеловечным? И не лучше ли для тебя уйти от такого учителя?

– Я думал, – ответил Нарота, – какое страшное существование ждет меня в чистилище, если меня не озарит по вашему милосердию свет истинного учения "Прямого пути", и я не смогу избежать нового воплощения.* (*Излагаемые теории и практика не имеют ничего общего с древним ортодоксальным буддизмом. – Прим.авт.)

Я приведу еще одно испытание, на этот раз забавное, по крайней мере для всех, кроме героя приключения. Тилопа прогуливался с несколькими своими учениками. Ему навстречу попалась свадебная процессия, сопровождавшая новобрачную в дом мужа. Маг спросил окружавших его последователей: – Кто из вас пойдет и приведет ко мне эту женщину? Я желаю ее. – И на этот раз, не успел Тилопа закончить фразу, как Нарота уже бежал к свадебному шествию. Признав брамина, участники празднества позволили ему приблизиться, думая, что он хочет благословить невесту, а благословение брамина приносит счастье… Но когда брамин схватил девушку, и потащил ее прочь, все набросились на него и избили до бесчувствия всем, что попалось под руку – палками от паланкина, канделябрами, сундучками со свадебными подарками, и слишком ревностный ученик остался лежать бездыханным на дороге. Когда он очнулся от бесчувствия, ему стоило больших усилий догнать учителя. Тилопа встретил его обычным вопросом: – Не жалеешь ли ты?… И как всегда Нарота уверял, что даже тысяча смертей – слишком малая плата за честь быть его учеником.

В дальнейшем он бросался вниз с высокой колокольни, ходил по раскаленным угольям и совершил еще много разнообразнейших и удивительнейших упражнений, не раз подвергая свою жизнь смертельной опасности. В конце концов Нарота был вознагражден за долгие страдания. Но награда пришла совсем не в форме посвящения или систематических занятий учителя с ним. Если верить преданию, Тилопа применил в этом случае оригинальный метод, несколько напоминающий некоторые приемы китайских учителей секты Тс'ан. Нарота не получил в прямом смысле никаких наставлений, но, тем не менее, за время своего беспокойного ученичества, без сомнения, непроизвольно усвоил многие из исповедуемых учителем истин. Во всяком случае, об обстоятельствах, сопровождавших его духовное озарение, известно следующее.

Нарота сидел со своим гуру под открытым небом у костра. Вдруг учитель, не говоря ни слова, разулся и башмаком ударил его изо всей силы по лицу. У бедняги из глаз посыпались искры, и в то же мгновение глубокий смысл тайного учения "Прямого пути" озарил его сознание.

У Нароты было много учеников. Он обращался с ними хорошо и, не желая причинять им страдания, избавил их от жестоких искусов, так как испытал их бесчеловечность на самом себе.

Некоторое время он пользовался славой блестящего философа, затем многие годы (по преданию двенадцать лет подряд) посвятил беспрерывному созерцанию и достиг "совершенного успеха", т.е. состояния Будды. Уже в очень преклонном возрасте Нарота удалился в пустыню в Гималаях.

Нарота известен в Тибете главным образом как гуру Марпы. Последний, в свою очередь, был духовным наставником Милареспы. Имя, житие и священные песнопения Милареспы до сих пор очень популярны среди тибетцев.

Если Нарота был добр к своим ученикам, то Марпа примеру своего учителя не последовал. В течение многих лет он мучил несчастного Милареспу, приказывая ему строить самому, без посторонней помощи, дом, и затем заставлял разрушать его и снова строить – бесконечное число раз. Милареспа должен был откапывать камни для постройки и переносить их на плечах. От тяжелых камней у него образовались страшные гнойные язвы на спине. Духовный отец труженика не подавал виду, что замечает его мучения. Когда его жена, любившая Милареспа как сына, стала со слезами упрекать мужа в жестокости, он посоветовал злополучному ученику положить на спину кусок войлочной циновки, вырезав в ней отверстие на месте ран (в Тибете так лечат вьючных животных).

Дом, построенный Милареспой, до сих пор стоит в местности Лхобраг, в южном Тибете.