Ферма трупов - Патрисия Корнуэлл

— У нее ведь денег порядком, — сказал Мот.

— Я догадываюсь. — Мне вспомнился ее автомобиль.

— Она оказала большую помощь следствию.

— Помощь? — переспросила я. — Какую именно, о чем вы?

— Машины — та, на которой Пит разъезжает, например. За них же кто-то должен был заплатить.

— Я думала, они куплены на пожертвования от местного бизнес-сообщества.

— Ну, оно конечно, после миссис Стайнер и другие подтянулись. Все в округе за нее переживают, да и само убийство у людей из головы не идет — никому не хочется, чтобы еще чей-нибудь ребенок пострадал. Я такого за все двадцать два года, что в полиции проработал, не упомню. Ну надо сказать, конечно, и дела такого на моей памяти тоже не было.

— Она действительно оплатила мой автомобиль? — сказала я, с трудом сохраняя ровный тон и не показывая своих эмоций.

— Обе машины от нее, а прочие скинулись на оборудование — ну, там, мигалки, рации, сирены.

— Детектив Мот, — напряженно спросила я, — какую сумму миссис Стайнер передала отделению полиции?

— Тысяч пятьдесят.

— Пятьдесят? — Я не верила своим ушам. — Пятьдесят тысяч долларов?

— Именно так.

— И что, все считают это нормальным?

— Что ж тут такого? Несколько лет назад электрическая компания нам так же машину оплатила, когда им надо было, чтобы мы за трансформаторной будкой приглядывали. А во всяких магазинчиках и кафешках, которые допоздна работают, нам кофе бесплатно наливают, так что мы туда хоть днем, хоть ночью приедем, если понадобится. Тут вся штука в том, что люди помогают нам, а мы помогаем им. И если не злоупотреблять, все идет как надо.

Его твердый взгляд был по-прежнему направлен прямо на меня, а руки мирно покоились поверх одеяла.

— Думаю, в большом городе вроде Ричмонда на этот счет правил побольше.

— Любое пожертвование в пользу полицейского управления Ричмонда свыше двух с половиной тысяч долларов должно быть санкционировано ОП, — объяснила я.

— Я даже не знаю, что такое ОП.

— Особое постановление, принятое городским советом.

— Надо же, какие сложности.

— И тому есть вполне очевидные причины.

— Что ж, наверное, — произнес Мот. Разговор его утомил — видимо, он еще не привык к тому, что не может более доверять собственному телу.

— А на что еще пошли эти пятьдесят тысяч, помимо машин? — спросила я.

— Городу нужен новый шеф полиции. Мне, правду сказать, это не особо по нутру, потому как раньше я тут, считай, и был за главного. Но даже если я еще на что-то и сгожусь, все равно пора уступить место кому-то поопытнее — жизнь теперь не то что раньше.

— Понятно, — протянула я. Ситуация наконец прояснилась, но дело принимало крайне тревожный оборот. — Надо, наверное, дать вам отдохнуть.

— Рад был вас повидать.

Он до боли сжал мою руку, и я ощутила владевшее им безнадежное уныние. Даже если бы Мот сам в полной мере осознавал свои чувства, он, наверное, не смог бы объяснить, чем они вызваны. Тот, кто испытал на себе близость смерти и знает, что однажды его черед все же наступит, уже никогда не станет прежним.

Прежде чем вернуться в мотель, я направилась к Монтриту. Миновав ворота, я развернулась и выбралась через вторую арку обратно на дорогу, пытаясь сообразить, что же мне предпринять. Свернув на обочину, я остановилась. Немногочисленные автомобилисты, проезжавшие мимо, должно быть, принимали меня за очередную туристку, разыскивавшую дом Билли Грэма. С места, где я стояла, открывался отличный вид на поселок, в котором жил Крид Линдси, — можно было даже разглядеть его дом, который легко определялся по белому прямоугольнику допотопной стиральной машины на веранде.

Радужная гора наверняка получила свое имя в такой же погожий октябрьский вечер. Листья всех оттенков желтого, оранжевого и багряного полыхали пожаром в закатных лучах солнца и густо рдели в тени, наползавшей на овраги и лощины. До наступления темноты оставалось всего около часа. Внезапно я заметила дымок, струившийся из скособоченной кирпичной трубы на крыше Крида, и решила отправиться к дому.

Развернувшись задним ходом прямо через проезжую часть, я выехала на другую полосу и свернула на узкую разбитую грунтовку. В клубах рыжей пыли, поднимавшейся за автомобилем, я приближалась к самому, наверное, неприглядному поселку в стране. Дорога, по-видимому, шла до самой вершины холма и там просто обрывалась. По сторонам были разбросаны древние трейлеры с покатыми крышами и ветхие бревенчатые или дощатые некрашеные лачуги, крытые толем и жестью. У домов стояли несколько старых пикапов и что-то неизвестной мне марки с кузовом «универсал» странного изумрудного цвета.

Перед домом Линдси, под деревьями, было пустое пространство, где он, по-видимому, обычно ставил свою машину. Я припарковалась и заглушила двигатель. Некоторое время я просто сидела в машине и смотрела на убогое жилище с полуразвалившейся верандой. Кажется, внутри горел свет, или, может, садящееся солнце так отражалось в окнах. Я пыталась сообразить, умно ли я поступаю, и раздумывала о жившем здесь человеке, который подметал в школе полы и выбрасывал мусор, продавал детям коричные зубочистки и как-то подарил Эмили букетик полевых цветов.

Отправляясь сюда, я прежде всего хотела выяснить, как расположено жилище Крида по отношению к пресвитерианской церкви и озеру Томагавк. На некоторые вопросы ответы я получила, но возникли новые. Я не могла просто так уехать от якобы покинутого владельцем дома, в котором тем не менее топился очаг. Мне не давали покоя слова Мота, и я, конечно же, не забыла о найденных на месте убийства леденцах. Они-то и были главной причиной, по которой меня интересовал уборщик по имени Крид.

На мой настойчивый стук в дверь никто не вышел, хотя мне показалось, что кто-то там, внутри, двигается, и я чувствовала, что за мной наблюдают. Оклики тоже остались без ответа. Слева от меня было грязное, пыльное окно без сетки, сквозь которое в свете небольшой лампы, стоявшей на столе, виднелись только полоска темного дощатого пола и кусочек деревянного стула.

Конечно, зажженная лампа еще не означала, что дома кто-то есть, однако изнутри отчетливо тянуло дымом, а на веранде возвышалась груда свеже-наколотой щепы для растопки. Я постучала снова, и деревянная дверь слегка подалась под моей рукой — похоже, попасть внутрь не составило бы труда.

— Эй! — позвала я. — Есть здесь кто?

В ответ послышался только шум ветвей на ветру. В тени дома с проржавевшей крышей и погнутой телевизионной антенной, состоявшего, по-видимому, всего из одной или двух комнат, было довольно прохладно. Сквозь свежесть осеннего воздуха пробивался слабый запах гнили, плесени и разложения. Под деревьями с другой стороны хибары лежал накопившийся за много лет мусор, по счастью, частично скрытый палой листвой. В основном на глаза попадались рваные бумажные пакеты, пластиковые бутылки из-под молока и стеклянные, с выцветшими этикетками, — из-под колы.

Судя по всему, владелец жилища в последнее время отступил от своей «милой» привычки выбрасывать отходы прямо с заднего крыльца — мусор не выглядел свежим. За этим наблюдением я на секунду отвлеклась и вдруг почувствовала, что позади меня кто-то есть. Ощущение чьего-то взгляда на затылке было таким острым, что у меня мурашки пробежали по телу. Я медленно обернулась.

На дороге, позади моей машины, откуда-то из сгущающихся сумерек появилась девочка. Она замерла на месте с настороженностью дикой лани, пристально следя за мной. По сторонам тонкого бледного личика свисали тусклые каштановые волосы, глаза слегка косили. Ее напряженная неподвижность и длинные тонкие ноги подсказали мне, что стоит спугнуть ее неосторожным словом или движением, как она тут же сорвется с места и только я ее и видела. Девчушка все продолжала смотреть на меня, а я смотрела на нее, как бы признавая необходимость такого взаимного разглядывания. Прошла, казалось, вечность, прежде чем она слегка изменила позу и перестала казаться живым изваянием. Я решилась заговорить.

— Ты мне не поможешь? — произнесла я мягко, но без заискивания.

Она сунула руки без перчаток в карманы темной шерстяной куртки, на несколько размеров меньшей чем нужно. Кроме куртки, на ней были мятые штаны цвета хаки, подвернутые на щиколотках, и порыжевшие от времени кожаные ботинки. На вид она казалась лет тринадцати-четырнадцати, но я могла и ошибиться.

— Я из города, — продолжила я, — и мне очень важно найти Крида Линдси. Он живет здесь — во всяком случае, мне так сказали. Не подскажешь, где его искать?

— Для чё он те? — спросила она пронзительным голоском, напомнившим мне звучание банджо. Я поняла, что разговор предстоит непростой.

— Мне нужна его помощь, — медленно и раздельно произнесла я.

Она переместилась на несколько шагов ближе, не сводя с меня глаз, прозрачных и заметно косящих, как у сиамской кошки.