Войны охотников за головами-2: Корабль невольников - К. Джетер

И он получил весь спектр переживаний в полной мере, ощутил каждой косточкой, каждой клеточкой своего тела. Когти соскользнули, но свободный Боссков полет прервало выступающее из корпуса сопло системы охлаждения двигателя. У ящера перехватило дыхание, громко клацнули зубы. Грохочущий дюрастило-вый монстр не успокаивался, продолжая разрушать все и вся.

Секундой позже Босск пришел в себя, вытер с морды кровь. Небо пачкали черные полотнища, из разбитого бура выползали струи пара и дыма. Что-то приглушенно взорвалось, трандошан инстинктивно пригнулся; из корпуса вырвало порядочный кусок обшивки.

В дыру вытекло пламя. Еще несколько листов дюрасти-ла взлетели к небу, возомнив себя кометами.

На границе оглушенного сознания образовалась свежая мысль. Эта дрянь сейчас как шарахнет…

Ободранные лапы кровоточили. Схватившись за погнутую панель, Босск невольно сморщился. Металл был скользкий от смазки и очень горячий, он шипел и потрескивал, краска шла пузырями. Босск перевалился через край и полетел вниз; ему уже было все равно, с какой высоты падать.

Оказалось — всего пару метров. Трандошан лежал на спине и разглядывал фрезы и собственно механизм бура, на три четверти зарывшегося в почву. Заброшенная горняцкая колония превратилась в широкую воронку, все вокруг было засыпано песком и мелкой щебенкой. Несколько зданий уцелело, они торчали по краю ямы, словно недавно прорезавшиеся молочные зубы. Вот оно как… Босск наконец-то понял, как была устроена ловушка. Почву под поселком выбрали, слой за слоем изымая руду, и в конце концов образовалась огромная каверна, отделенная от поверхности лишь тонкой перегородкой внешнего слоя земли. Иначе Босск убился бы при падении.

Он поднялся на ноги и нетвердой походкой побрел к носовой части бура, подальше от огня и не прекращающихся мелких взрывов в машинном и силовом отсеках. Фрезы больше не вращались, а острый конус указывал в небо, будто исполинский палец.

Босск постоял, успокаивая дыхание и вытряхивая застрявшие между чешуйками мелкие камешки. Ноздри разъедал неприятный запах горящего машинного масла, безостановочно хотелось чихать. В развалинах горняцкой колонии трандошан был один, уцелевшие шахтеры, наверное, до сих пор еще бежали по окрестным холмам. Да и кто мог уцелеть, когда с неба на голову рушится несколько тонн дюрастила?..

Из кучи камней под зубьями фрезы выкатился булыжник. Грязь и щебень зашевелились, осыпались внутрь возникшей дыры.

Из-под завала показалась рука в серой грязной перчатке, пошарила, отыскивая опору ненадежнее, чем струящийся вниз песок. Затем показалось предплечье, закованное в боевую наручь, затем — поцарапанный желтый наплечник со странной эмблемой. Потрепанный глухой шлем носил теперь больше отметин, чем прежде, а узкий затемненный визор треснул.

Словно мертвец, которого чем-то не устроила собственная могила, из дымящихся обломков поднялся Боба Фетт.

Босск стряхнул оцепенение, ухватил напарника за запястье и помог выкарабкаться из ямы.

— Ты в порядке? — трандошан попытался разглядеть лицо за темным пластиком визора.

На вопрос Боба Фетт, как всегда, не ответил.

— Пошли, — он указал на дыру, из которой только что вылез. — Там Восс'он'т. Надо его вытащить.

Справились они быстро, никто им не мешал, так как добыча лежала неподвижно, все еще связанная по рукам тонким и очень прочным шнуром. Босск слазил за ней и выволок на поверхность, где уложил на землю подальше от бура.

Фетт неспешно опустился рядом с добычей на колено, проверил у штурмовика пульс, дыхание и зрачки, так же неторопливо выпрямился.

— Еще жив, — сообщил охотник в мандалорском доспехе, не оглядываясь на напарника. — Мы его поймали.

Измученный Босск, отдуваясь, присел на корточки и стал с завистью наблюдать, как перепачканный с головы до ног, но все такой же невозмутимый напарник активирует встроенную деку и посылает сигнал своему кораблю. Скоро «Раб-1» спустится с орбиты и подберет их.

— Знаешь… — произнес трандошан, по инерции продолжая лязгать зубами. — Не хочу я больше работать с тобой… вот что.

Когда новости идут издалека, за время путешествия они аккумулируют энергию. Словно приливная волна на поверхности водного мира, они наливаются мощью и, прокатываясь по клочку суши, на свою беду попавшемуся на дороге, сметают все живое. Их боятся даже китодоны, а порой их силы хватает, чтобы сдвинуть с орбиты планету.

Фаллиены легко впадают в пасмурное состояние духа. Наверное, причиной тому — холодная кровь. Принц Ксизор стоял у небольшого «иллюминатора» и разглядывал звезды и пустоту, которая их поддерживала. Кончиками длинных пальцев фаллиен поглаживал острые углы подбородка. Мысли текли своим чередом Ксизор ознакомился с новостями еще до того, как отправился в новое путешествие. Собственно, он ждал известий, не покидая каюты «Мегеры»; не хотелось терять времени. В некоторых вещах нельзя сомневаться, как и в том, что Галактика неторопливо вращается вокруг своей оси… Многие свои действия и планы Темный принц основывал на холодном расчете возможного риска; наиболее опасные горячили его медленно текущую кровь. Когда ставишь на кон все, что есть, включая собственную драгоценную жизнь (если воспользоваться метафорой древних игроков в азартные игры), когда выигрыш зависит от одной-единственной «дикой карты», только тогда окружающий мир ощущаешь острее и свежее. И в такие мгновения фаллиен особенно дорожил жизнью. И дело было не в низменном удовлетворении дешевогЪ игрока. Ставки действительно высоки, а принц Ксизор сейчас играл наверняка, поскольку в этой вселенной — как доказывалось снова и снова — не было ничего более верного и определенного, как охотник за головами в мандалорском доспехе.

Легкое движение и перестук коготков отвлекли фал-лиена. Ксизор повернул голову и увидел одного из придатков Куд'ара Муб'ата; маленькая, напоминающая краба тварь была привязана к ткани гнезда белесой сверкающей нитью.

— Да? — принц величественно приподнял безволосую бровь, разглядывая полунезависимое существо, которое цеплялось за колыхающуюся стену. — Что такое?

Существо, а по сути огромный рот на ножках, изрекло:

— Ваше присутствие желательно, господин. Голос его напоминал голос сборщика, но был гораздо выше по тембру.

— В главном тронном зале, — уточнил рот.

— Хорошо, — фаллиен кивнул в знак того, что услышал. — Скажи Куд'ару Муб'ату, что мы скоро увидимся.

Он позволил безмозглому существу проводить себя по затемненным переходам и запутанному лабиринту внутренних коридоров. Свисающие с потолка фосфоресцирующие придатки тускло освещали разной толшины стены (от полупрозрачных до практически непрошибаемых), сотканные из нервной ткани. Бездушным созданиям своего прародителя было отведено ровно столько мозгов, чтобы контролировать процесс разложения внутри своих округлых туловищ, каждое размером с кулак фаллиена. Когда нахлебники иссякали, инстинкт заставлял их посылать хозяину сигнал: настала пора переварить отработанный материал и обновить иллюминацию. Ксизор не испытывал к ним жалости, он разделял мнение, что низшие существа призваны служить господам.

Порой приходилось нагибаться; широкие мощные плечи Темного принца задевали стены. На «Мегере» даже самый узкий проход был достаточно широк, чтобы Ксизор мог развести руки в стороны, а личная каюта владельца не уступала в роскоши приемным залам во дворцах планетарных правителей. Добровольное возвращение в дрейфующую меж звезд паутину Куд'ара Муб'ата, посещение сырого и навевающего мысли о клаустрофобии гнезда становилось для Ксизора настоящим испытанием силы воли. Общаться со сборшиком-арахноидом и его суетливым, болтливым племенем нахлебников заставляла лишь перспектива успешного завершения давно затеянного дела

— Ах, мой драгоценнейший принц! Солнечный ветер моего тусклого существования! — Куд'ар Муб'ат восседал на горе живых подушек, которая заменяла ему трон; передние, усыпанные шипами конечности были подняты в гротескной пародии на приветственный жест. — Какой стыд, я заставил тебя так долго ждать! Прошу, прими мои самые глубокие, самые униженные извинения…

— Нет нужды просить прощения.

Запасы терпения стремительно истощались. Цветистая речь арахноида всегда выводила Ксизора из себя, тем более что Темный принц не без оснований подозревал — каждое слово, вылетающее из жвал Куд'ара Муб'-ата, пропитано ядом сарказма. Фаллиен встал перед хозяином гнезда, сложив на груди сильные руки.

— Когда я прибыл сюда, мне сообщили, что получены важные новости и что существует причина отложить нашу встречу.

Он разглядывал арахноида и его многочисленную родню сощурившись.

— Если новости столь важны для тебя, — продолжал фаллиен, — то мне интересно, не могут ли они иметь значение для нас обоих?