Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун

- И все же, - тихо напомнил Джеймс, - вы почувствовали какую то вину.

- Не из за этого. - Она отрицательно покачала головой. - Я виновата перед своими родными, особенно перед бабушками и дедушками. По некоторым чисто личным причинам, они не хотели, чтобы я ехала в Гонконг. Им бы хотелось, чтобы я, приехав сюда, ужаснулась и первым же рейсом улетела назад.

- Но вы не улетели.

- Да.

- Так что вы не возненавидели Гонконг.

- Нет, конечно, - тихо ответила Алисон, стараясь следовать своему обещанию, - я полюбила его.

* * *

Когда в Замок приехала Мейлин, Сэм сразу же почувствовала это. Он ждал ее, беспокоился из за ее отсутствия, удивлялся тому, что она решила приехать позже и одна. Но когда он увидел ее поднимающейся по мраморной лестнице дворца, его тревога рассеялась.

Она просто хотела появиться на сцене как можно более эффектно - и ей это удалось. Все оставили свои занятия и повернули головы в ее сторону, пока она медленно, по королевски спускалась по ступенькам в зал. На ней, правда, не было короны, но она в ней и не нуждалась: ее блестящие черные волосы, уложеные в великолепную прическу, казалось, сверкали ярче, чем коронные бриллианты.

Разумеется, на таком званом вечере, как сегодняшний, действовали неписаные, но отлично известные всем присутствующим правила одежды: фраки для мужчин и длинные шелковые платья для женщин. Но Мейлин Гуань решилась явиться на этот праздничный прием в брюках. На ней был элегантный, дорогой костюм - с первого взгляда было видно, что он от Шанель. Блестящие складки золотого ламе соблазнительно облегали ее совершенный бюст и затем ниспадали на свободные, струящиеся брюки.

Сэм, наверное, первым отвел бы взгляд от этой золотой богини, но заглянув в ее глаза, увидел там боль и тут же понял всю правду - именно так Мейлин и удалось выжить в жестоком и презирающем ее мире. Она сама бросала вызов ему, открыто демонстрируя, что она - другая, и открыто радовалась своей уникальности.

Но Сэм знал, что радости тут мало, - Мейлин терпеть не могла быть в центре внимания, просто она считала, что у нее нет выбора. У нее экзотическая внешность, на нее обращают внимание независимо от того, чем она занимается и как одета; предоставляя возможность разглядывать ее, Мейлин обретала чувство собственного достоинства и сохраняла, хотя бы отчасти, контроль над собой.

Поэтому Сэм не стал отворачиваться: он продолжал смотреть на нее обеспокоено и сочувственно, пока Мейлин медленно проходила сквозь ряды самых богатых и знаменитых людей Гонконга. И как только она поздоровалась со всеми, он спас ее.

Мне нужно поговорить кое о чем с моим архитектором, - заявил Сэм, похищая ее из общества.

Выведя ее на благоухающую от цветущей плюмерии террасу, он тихо сказал:

- Вы добились своего.

- Разумеется!

Она отвечала резко и агрессивно, потому что ее сердце кровоточило.

- Я - не из их числа, Мейлин. Я ваш друг. Хотел бы быть им.

Его слова или, по крайней мере, та нежность, с которой он произнес их, смутили ее.

- Вы хотели о чем то поговорить, Сэм? Что то с проектом?

- Нет, - улыбнулся Сэм. - Сентиментальное путешествие?

- Извините?

- Я просто думал, где вы можете быть, почему вы решили приехать одна, вместо того, чтобы выехать с нами. Я волновался.

И опять какая то безответственная и опасная часть ее души хотела подтолкнуть ее признаться ему во всем. Да, это было именно сентиментальное путешествие. Сначала она проехала мимо того места, где когда то жила с Джулианой - места, где сначала она была так счастлива, а потом так несчастна. Потом она доехала до Маунт камерон роуд, откуда открывался вид на дом Вивьен Жун в Долине Счастья - место, где жила Джулиана, когда она встретила Гарретта Уитакера и где родилась сама Мейлин. Теперь там опять жила, как и обещала, ее мать. Недавняя покупка Джулианой Гуань этого дорогого дома еще раз доказывала, что она не освободилась от своих романтических представлений о выдуманной ею любви.

Настоящего в этой любви Гарретта Уитакера и Джулианы Гуань было только одно - их ребенок, их дочь, принадлежащая двум мирам… и ни одному из них она не нужна.

- Джейд?

- Мне просто хотелось прокатиться по городу. - Ей удалось изобразить сияющую улыбку, натянуть на лицо радостную маску. - Ну, а как вам показался Замок, Ковбой?

- Он великолепен.

- Но вы почему то нахмурились?

- Мне кажется, он несколько претенциозен.

- Для того, чтобы показать, что ты - король горы?

- Именно. Или, - тихо добавил Сэм, - чтобы заставить себя поверить в то, что у тебя есть право ослепить дракона.

- Что вы знаете о фэншуй, Алисон?

Сэр Джеффри Ллойд Аштон задал этот вопрос во время перерыва между пятым и шестым блюдом. Всего полагалось по семь перемен, согласно кантонскому меню, которое было исполнено одним из лучших гонконгских шеф поваров. Всего за столами в банкетном зале Замка сидело сорок человек. Зал был украшен репликами флорентийских фресок, над головой сияли венецианские люстры, и в каждом углу зала стояло по статуе работы Донателло.

За круглым столом красного дерева с искусной резьбой рядом с хозяином и хозяйкой сидели почетные гости. Беседа лилась свободно, как и рисовое вино. Джеффри был мастером застольной беседы, однако не менее ловко мог разговорить и гостей, умея придать значение и важность даже самому незамысловатому рассказу.

- Я читала о фэншуй, - ответила она, - и кое что узнала на экскурсиях. Но мне бы хотелось узнать ваше мнение, сэр Джеффри.

Джеффри одобрительно хохотнул, довольный тем, как ловко она перебросила ему его же вопрос, и почти сразу же знаменитый рассказчик сдался на ее милость. Он дал точное и подробное описание четырехтысячелетней традиции «ветра и воды», закончив словами:

- В Гонконге нельзя забывать о драконах. Дракон живет внутри каждой возвышенности. Наверное, Алисон, вам уже говорили это на какой нибудь экскурсии о моем Замке? Что он поставлен вопреки законам фэншуй? Что он закрывает вид одному из самых важных драконов Гонконга?

Алисон в ответ мило улыбнулась и чуть заметно покраснела:

- Да, так говорили.

Казалось, сэр Джеффри доволен тем, что его презрение к фэншуй до сих пор, вот уже десять лет, служит темой сожаления экскурсоводов. Было ясно, что его нисколько не беспокоят какие бы то ни было неприятности, могущие из за этого обрушиться на его дом.

Здесь, на высоте тысячи восьмисот футов над землей, вода не представляет особой проблемы, - пояснил он. - Если же ветру пришло бы в голову сдуть с горы мой Замок, то ему пришлось бы снести и значительную часть пика Виктории. Так что, надеюсь, Алисон, вы чувствуете себя вполне уютно здесь с нами.