Хардкор - Владимир Венгловский

– Ты не в себе, – сказал я. – Не мог устроить выход поближе? Любите вы все усложнять. Настойка кончилась. Поищем еще? Кстати, саргарцы в своем подземелье пытались устроить модель твоей пропасти. Что, если бы у них получилось и они открыли бы новый порт?

– Не знаю, – пожал Вот плечами. – Ты точно хочешь это узнать? Порой в играх происходят странные события, которые не объяснишь простыми сбоями, и встречаются необычные создания.

– Такие, как Джереон? – спросил я.

При имени старого тролля Вот вздрогнул.

– Что знаешь ты о нем?

– Только то, что он сообщил сам: предлагал мне вечную жизнь в игре в обмен на твою смерть. И что он пришелец из мира, лежащего по другую сторону пространства Чендлера. Это правда?

– Что правда, а что ложь – в игре не разобраться. Проверить россказни безумцев, поверь, не стоит и стараться.

Он отвернулся и принялся рыться в обломках, как курица в поисках червя. Его опять коротнуло на неуклюжее рифмование. Включилась защитная реакция?

– Чем ты ему не угодил? Что за мир, лежащий за пределами пространства Чендлера? Неужели в игры приходят игроки, которые не являются людьми?

Вот достал разбитую склянку и отбросил в сторону.

– На эти вопросы, возможно, сможешь ты ответить лишь сам. Не помогу тебе.

– Напиваетесь? – спросила Илва, появляясь в дверях. – Во что мою таверну превратили! Теперь вы просто обязаны взять меня с собой. Мальчики, вы договорились о том, куда нам отправляться? Олег и Ежик готовы к путешествию.

– Да, – буркнул я. – Договорились. Поплывем на край мира.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Илва.

Мы отправились во второй половине дня на двух гасторнисах. Ежик сидел позади Олега, Илва ехала со мной. Она прижималась к моей спине, я чувствовал на своем ухе ее теплое дыхание, а сквозь куртку ощущались упругие выпуклости. В памяти нет-нет да и всплывало замершее изображение из Призрачного города.

Как говорила Илва: «Я прирожденная охотница». Когда ее теплое дыхание щекотало ухо, хотелось, чтобы она куснула его острыми зубками.

Вот не поехал с нами, лишь загадочно усмехнулся и сказал, что будет ждать в месте назначения. Наш путь лежал по заснеженной дороге в прибрежные земли, где находился маленький городок Грьедт – местечко на тысячу жителей, отличающееся от подобных ему поселений лишь своим портом – стоянкой для рыболовных судов, охотничьих барж и шхун авантюристов всех мастей. Здесь перекупщики скупали задешево моржовые бивни и шкуры. Бочки с топленым жиром перекатывались с палуб плоских, неуклюжих, как утки на берегу, охотничьих корабликов на купеческие повозки, запряженные шестиногами. Здесь добытчики огненного льда находили своих покупателей, скупающих за бесценок нетающие льдинки, в которых замерзло дыхание морозных великанов. Через некоторое время драгоценности будут сверкать в ушах и на шеях городских красавиц – белокожих изнеженных барышень, так не похожих на жен местных рыбаков и охотников. Но для того, чтобы продать товар – в сто, в тысячу раз дороже, – надо пересечь снежную равнину, где поджидают тролли и разбойники. Где с океана в снежном буране может появиться дракон. Многие предпочитают не рисковать, поэтому купцы, те, кто выживали, зарабатывали целое состояние.

«Там мы сможем нанять корабль до земли туманов, – сказал Вот на прощание. – Пешими через перевал воющих духов и заснеженные горы добираться слишком долго и опасно».

«Да? – удивился я. – Ты давно был в прибрежных землях? Неужели есть сумасшедшие, кто отважится на такое путешествие?»

Вот пожал плечами.

«Деньги решают все».

Железный лес давно закончился, исчезли одинокие деревья. Равнина, скрытая бураном, простиралась во все стороны. За несколько часов пути нам не встретился ни один человек. Лишь изредка сквозь снежные вихри виднелись фигуры гигантов – возможно, троллей, а возможно, забредших в поисках добычи морозных великанов. Но они могли и почудиться – мало ли, что привидится в буране?

– Смотрите! – вскрикнула Илва. – Там ребенок!

В той стороне, куда она показывала, были лишь сугробы, и заструги протягивали по полю свои длинные гребни.

– Я точно видела! Тощая девчонка лет семнадцати. Стояла, как призрак у дороги. Вон она!

– Где? Нет там никого, – сказал я. – Тебе показалось.

Но на мгновение мне самому почудилось, что в снежных вихрях растаяла чья-то белая фигура. Илва фыркнула, укусила меня за ухо и прошептала:

– Мне не показалось.

От ее дыхания по спине прокатилась теплая волна.

– Надо переждать буран! – прокричал Олег. – Нас совсем занесет!

– Где переждать?!

Мой гасторнис заскрипел, неуклюже прошел несколько шагов и остановился с поднятой ногой. Искры между металлическими пластинами на его теле начали затихать.

– Н-но! Давай, пернатый!

Этого еще не хватало! Илва соскочила на землю и черным волком исчезла в буране. Гасторнис закашлялся и дернулся в тщетной попытке пойти дальше. На сколько хватает электричества, заставляющего передвигаться мертвую птицу? Остаться без скакуна в буране меня не прельщало.

– Н-но!

Где-то раздался приглушенный снегопадом рык Волчицы.

– Игорь, что у тебя? – закричал Олег.

Мой гасторнис пошатнулся и начал заваливаться вперед, я едва успел выпрыгнуть из седла. Скакун рухнул, подняв кучу снега. Последняя искра проскочила на его шее, и гасторнис затих.

– Иго-о-орь!

Я стоял и смотрел на неподвижное тело давно мертвой птицы. Снежинки все падали и падали, оседая на металле и торчащих перьях, опускались на мою куртку, оставались на ладонях ледяными кристалликами, не желая таять. Некоторые из них блестели, словно принесли с собой капельку дыхания морозных великанов. Накатило чувство нереального, захлестнуло с головой, превратив окружающее в нагромождение спрайтов и 3D-объектов. В воздухе кружились однообразные снежинки, как на старом скринсейвере. Олег и Ежик сидели на нарисованном гасторнисе и выглядели плоским задним фоном. На еще одном фоне виднелся занесенный снегом сруб.

– Там! – пролаяла Волчица, выныривая из снегопада. – Дом!

Ее объемная шерсть шевелилась от ветра, словно настоящая. Чувство нереальности происходящего схлынуло. Видимость снова перекрыл снегопад.

– Я видел, – сказал я. – Мы идем к дому.

Илва вернула свой человеческий облик.

– В снегу есть следы, – произнесла она. – Я говорила – мне не могло показаться.

Мы пошли следом за гасторнисом Олега в сторону, где увидели дом.

Сруб оказался достаточно большим, невзирая на то, что бревна привезли издалека. Забор-частокол окружал его со всех сторон, над открытыми воротами висела деревянная табличка «Постоялый двор», без названия или изображения, которыми обычно украшают подобные заведения. На воротах сидел ворон с желтыми глазами. Увидев нас, он закаркал, сорвался с места и скрылся среди бурана.

Мы оставили гасторниса под навесом у входа и вошли в дом. Теплый, с запахом прокисшего молока, по-своему уютный, он обещал передышку уставшему путнику. В сенях стоял хмурый бородатый хозяин в полушубке, сжимая взведенный арбалет. На его волосах таяли снежинки, значит, именно он открыл ворота.

– Цены у нас высокие, – не церемонясь, заявил он вместо приветствия. – Не можете заплатить – убирайтесь откудова пришли.

Олег усмехнулся, вынул золотую монету и щелчком отправил хозяину. Тот ловко поймал вознаграждение и проверил монету на зуб.

– Ольха! – прокричал он в глубь дома. – Готовь обед для гостей! Поживее, а то ворочаешься, как сонный шестиног. Давайте-ка к столу, – обратился он уже к нам.

Длинный стол с лавками по обеим сторонам стоял в центре большой комнаты. Деревянная лестница вела на второй этаж. У очага возилась Ольха – упитанная хозяйка со шрамом на правой щеке.

– Они люди или NPC? – шепотом спросил у меня Олег.

– Не знаю, – ответил я. – С некоторых пор я утратил возможность понимать, кто есть кто. Игра затягивает, не позволяет увидеть разницу между живым и придуманным.

– Можете звать меня Гвеном, – сообщил хозяин, ставя на стол бочонок. – Медовуха обойдется вам еще в один золотой. Ольха вскоре жрать подаст, а мы выпьем. Выпьем за то, чтобы быстрее прошел снегопад. Выпьем, чтобы согреть ваши кости.

Олег оставил на столе монету, и Гвен накрыл ее ладонью. После чего наполнил деревянные кружки пенящимся напитком. Хорошо, что Вот щедро снабдил нас деньгами, прежде чем мы расстались.

– Свежая медовуха, вчера варил, будто ведал, что появитесь.

– Ты знал, – подала голос Ольха.

Лестница скрипнула – по ней медленно, ступая по холодной древесине босыми ногами, спускалась тощая девчонка лет семнадцати с большими голубыми глазами. Белое помятое платье с зашнурованным вырезом доходило ей до пят.

– Она, – сказала Илва.

– Юрха! Марш в свою комнату! – закричал хозяин.

– Пусть останется, – Илва мягко опустила ладонь на большую лапу Гвена, и тот почему-то смутился, отдернул руку. – Твоя дочка?